Антимир - Сергей Сергеев

— "Я рядом. Не более пяти минут".

Он ослабил коммуникацию, перестал сопровождать скан и удерживать связь с ним. Все поменялось неожиданно, Андрей не почувствовал, но понял, что он уже там. Даже не так, его известили:

— "Мы рады вам, мы готовили дорогу, потому путь стремителен и лёгок".

— "Мария…?"

— "Да, я рядом, нет и десяти секунд".

— "Она также здесь, вы вместе".

— "Да, я здесь".

— "Не нужно следить за временем, время само напомнит о себе, все ответы на вопросы вы уже знаете. Осмотритесь здесь".

— "Как? Я ничего не вижу".

— "Что вы сиюминутно хотите увидеть?"

— "Наверное, корабль".

— "Так определитесь и смотрите…"

Тьма исчезла, словно кто-то включил электричество. Перед Хрусталёвым предстала внутренняя картина огромного сферического сооружения, где мягкий дневной свет спускался с высокого купола и обволакивал всё своим свечением. Объект казался не просто огромным, он был бескрайним, у него не было ни начала, ни конца.

Андрей сам себя ощущал светящимся шаром и созерцал вокруг таким же сферическим зрением. Он видел всё одновременно: пол, впитывающий свет, боковые панели с огромными экранами, на которых, как в магазинах бытовой техники, демонстрировалось что-то красивое и непонятное. Когда он что-то хотел рассмотреть вдалеке, оно тут же оказывалось рядом. Он мог мгновенно приближать и удалять предметы, он мог сам со скоростью мысли перемещаться во всех направлениях.

— "Почему корабль такой?"

— "Потому, что вы его так представляете".

— "Но на самом деле он другой?"

— "Какой?"

— "Не знаю, может…"

Тут его заинтересовал предмет, который показался знакомым. Он приблизил его. Но светильник прямоугольной формы, неожиданно превратился в куб, каждая грань которого была поделена светящимися линиями на девять квадратов. Он вращал его в пространстве, поочередно рассматривая все шесть сторон, хотя делать этого не следовало потому, что непостижимым образом видел, а, возможно, знал, как выглядит его тыльная сторона. Некоторые квадратики светились, другие были тёмными, а в третьих высвечивались пиктограммы, похожие на маленькие звёздочки или на фигурку человечка с расставленными руками и ногами.

— "Я видел это однажды!"

— "Конечно и не раз".

— "Что это?"

— "Это матрица души".

— ???

— "Это виртуальный прототип, характеризующий душевные качества человека. Каждая грань куба — это грань качества души с девятью свойствами, которые развивает человек в течение земной жизни. Когда зажгутся все кубики на всех гранях, ореол станет настолько сильным, что куб превратится в огненный шар. Это значит, что душа человека достигла совершенства и ей не требуется больше земных воплощений".

Тут Андрей словно прозрел и заметил то, чего не видел или на что не обращал внимания раньше: вокруг перемещаются множество огненных шаров, различаемых как по размеру, так и по яркости свечения. Сила яркости была неодинаковой, да и цвет свечения менялся от ослепительно белого до тёмно-оранжевого.

Ему было необычайно легко и радостно, он забыл обо всём: о Марии, вопросах, о времени. Он носился в пространстве с огромной скоростью, резко останавливался без инерции, менял направление. Самым невероятным было то, что он ни с кем и никогда не сталкивался, но зная, что он находится внутри огромной сферы, не мог вплотную приблизиться к её куполу, полу или боковым стенам. Необычайная сила всегда отодвигала и расширяла их настолько быстро, насколько быстро он приближался.

Ему захотелось проникнуть за экраны, но желание не исполнилось, и тогда он попросил:

— "А можно туда?"

— "Нет".

— "Почему?"

— "Браслет ваш помощник и ограничитель одновременно, он часть корабля, чтобы переместиться за борт, освободитесь от браслета и научитесь всё делать без его помощи".

— "А это реально?"

— "Нет ничего невозможного".

— "Но как?"

— "Очистите ваше сознание".

— ???

— "Время вышло, пора".

— "Так быстро, но я хочу ещё".

— ???

— "Когда мы встретимся?"

— "Когда квадратик "Терпения" на гране "Воля" превратится в маленькое солнце".

— "Так долго?"

— "Это зависит от вас".

— "Но…"

Всё погасло также неожиданно.

— Пять минут прошло, — оповестил уже знакомый и реальный голос.

Веки самопроизвольно поднялись, и представшая перед глазами комната показалась Хрусталёву совершенно иной, чем была всего лишь пять минут назад. Освещение потускнело, а предметы выглядели серыми и некрасивыми, в них не было лёгкости и изящества, а цвета их раскраски блёклы и неярки.

— Вы всё видели и слышали что и я? — тихим голосом спросил улыбающуюся Марию Хрусталёв.

— Даже больше, — ответила та.

— Вам не кажется, что это зрительные и слуховые галлюцинации? — всё также тихо и без эмоций продолжал выяснять он.

— Массовая паранойя…? — поправила его Мария.

— Что? — удивлённо переспросил Хрусталёв, будто не расслышав последних произнесённых гадалкой слов.

— Вы забыли добавить к слову галлюцинации групповые, — скорректировала она ответ, но уже более громко.

— А что это меняет? — сдавленно переспросил он.

— Двое одновременно не могут наблюдать одинаковые галлюцинации, — уверенно делилась она своими знаниями.

— Вы действительно так думаете? — с надеждой в голосе уточнял Хрусталёв.

— Я в этом уверена, а вот голосовых и звуковых сопровождений не было, все комментарии и диалоги возникали лишь в нашем сознании, в нашей голове, — продолжала анализировать перемещения гадалка.

— Возможно, но я не придал этому значения, — согласился с ней Андрей Викторович и тут же стал выяснять детали, — а вы весь мой диалог отсканировали?

— Конечно, но у меня были и свои вопросы.

Она встала и понесла свой стул к столу, где тот обычно и находился.

— Почему же я не знаком с вашим общением? — бросил ей вслед Хрусталёв.

— Ну, вы же больше были заняты своими мыслями, — поясняла она, задвигая под стол стул.

— Понятно, а вы, значит, успели на всех направлениях? — по интонации произношения вопроса можно было судить, что он начинал уже раздражаться.

— Потому, что я выступала в роли хранительницы времени, — спокойно ответила ему Мария, закончив возню со стулом и повернувшись к нему лицом.

Освещение в комнате медленно, но приходило в норму. Хрусталёв сидел в кресле с открытыми глазами, его руки лежали на подлокотниках. Он смотрел на всё ещё улыбающуюся Марию, стоящую у стола в центре комнаты, и не мог понять, что её так веселило.