Лорд Безупречность - Лоретта Чейз

– Миссис Уингейт? – любезно уточнил он. – Я – Питер Делюси. Видел, как вы ехали верхом. Прошу прощения за то, что заставил ждать. Кибл доложил, что у вас неотложное дело. Надеюсь… – Он так и недоговорил. Вместо этого перевел взгляд на что-то за ее правым плечом.

Она посмотрела туда же. Потом повернулась и посмотрела внимательнее. На стене висел портрет морского офицера в полный рост. Парик точно указывал на время: такой фасон носили в начале прошлого века. Но изображенный на картине человек вполне мог быть ее отцом. А если бы парик оказался черным, то любой сказал бы, что это ее собственный портрет.

– Неужели это прадед Эдмунд? – изумилась Батшеба. – Не может быть! Мне говорили, что все его портреты давным-давно сожжены!

Она обернулась к молодому человеку и встретила озадаченный, недоуменный взгляд.

– Боюсь… – заговорил он.

– Я – Батшеба Уингейт, – перебила гостья.

Удивительно, но при звуке этого имени ни один из почтенных предков не выпал из золоченой рамы. Не рухнул потолок и не провалился пол, стремясь поглотить Вельзевула. Да впрочем, и сам властитель тьмы не попытался утащить мистера Делюси в преисподнюю.

Однако Питер Делюси выглядел так, словно все это только что произошло.

Наконец он обрел достаточно сил, чтобы прервать ошеломленное молчание.

– Боюсь… – начал он снова.

Батшеба нетерпеливо взмахнула рукой.

– Увы, у нас нет времени на семейные воспоминания, – заговорила она. – Моя своевольная дочь убежала вместе с единственным сыном и наследником лорда Атертона. Она впутала юного лорда в безумное приключение, и теперь юные авантюристы намерены разыскать клад Эдмунда Делюси. Дочка свято верит, что сокровища спрятаны у подножия некрополя в Трогмортоне.

– К-клад, – словно завороженный, повторил Питер Делюси. – Некро…

– Я пытаюсь их догнать с вечера пятницы, – нетерпеливо перебила Батшеба, – но хитрецы умудряются просочиться сквозь пальцы. Трогмортон – огромное поместье, а потому очень трудно угадать, каким образом и где именно они сюда проникнут. А уж если проникнут, то наверняка смогут надежно спрятаться.

– Послушайте, – наконец собрался с духом молодой аристократ, – Никак не могу понять. Ваша дочь убежала с сыном Атертона?

– Ему тринадцать, – нетерпеливо пояснила Батшеба. – А Оливии двенадцать. Это совсем не то, что вы подумали. Они всего лишь дети. Постарайтесь вникнуть. Я придумала, как их поймать, но для этого необходима ваша помощь.

В этот самый момент во дворе раздался цокот лошадиных копыт и скрип колес.

Батшеба затаила дыхание. Нет, только не Ратборн. Он еще долго не сможет ее найти. А может быть, и никогда не найдет. Она позаботилась и об этом, и о том, чтобы вызвать устойчивую ненависть к собственной персоне.

Питер Делюси поспешил к двери и прислушался.

– О, все в порядке! – с облегчением воскликнул он. – Семейство вернулось из церкви.

Прошел час.

Бенедикт решительно пообещал сам себе, что едва доберется до Батшебы, тут же, на месте ее задушит.

Последствия бурной ночи никак не способствовали улучшению настроения. Голова представляла собой наковальню, по которой Гефест неутомимо бил огромным молотом, – очевидно, неустанно выковывая молнии для повелителя Зевса.

Кипя от негодования, лорд направился к черному входу.

Конечно, он мог бы подойти к парадному подъезду и объявить, кто он такой… но это лишь в том случае, если бы захотел услышать самые грубые и обидные насмешки и не слишком мягко приземлиться за воротами поместья Трогмортон.

И деньги, и одежду пришлось позаимствовать у Томаса, Костюм сидел далеко не лучшим образом, ведь Томас был ниже и толще. Кроме того, из-за ограниченности в средствах Бенедикту пришлось долго и нудно ехать на плохой лошади. Разумеется, подобная прогулка не облегчила головной боли.

В довершение всех неприятностей безропотного Томаса пришлось оставить в гостинице в качестве залога уплаты по счету. Негодная девчонка об этом даже не подумала.

Пересечь линию ворот Бенедикту помогла удача. Он не знал, какую именно историю выдумает Батшеба и каким именем назовется, а потому прикинулся деревенским простачком и спросил, не появлялась ли здесь его хозяйка. К счастью, в этот день приехала лишь одна посетительница, а потому привратник не стал уточнять, кем именно была эта хозяйка.

Бенедикт твердо намеревался убить изменницу.

Но для этого требовалось сначала до нее добраться.

Возле заднего крыльца лорд Ратборн повторил комедию с изображением деревенского дурня и благополучно проник в дом.

В доме царило оживление.

– Полагаю, ты приехал за миссис Уингейт, – заговорил эконом. – Говорят, она прилетела сюда, словно ураган, так что вряд ли захочет тебя ждать. Во всяком случае, с мистером Киблом обошлась довольно решительно. Джозеф сказал, что в жизни не видел ничего подобного. Попытайся дворецкий ее остановить, она, не задумываясь, прошла бы насквозь. Ну а мистер Питер, разумеется, не заметил ничего, кроме лица и фигуры.

– И то и другое на редкость красиво, – вступил в разговор лакей, который только что вошел с подносом нетронутых сандвичей. – Вот потому-то он до сих пор не в силах отвести от гостьи глаз. Сидит неподвижно и только беззвучно рот разевает. Как рыба. Можно подумать, в жизни не видел ничего подобного. Да и правду сказать, откуда ему было видеть? Всю жизнь под наблюдением. А в школе учился с кучей прыщавых мальчишек, таких же озабоченных, как он сам.

Ратборн не сводил со сплетника каменного взгляда. В доме Карсингтонов о подобной болтливости слуг не могло быть и речи.

– А что-нибудь еще услышал, Джозеф? – Все сгорали от любопытства.

– Ну, она рассказывала какую-то сказку – из тех, по которым сходят с ума все женщины. Что-то об украденных детях, пиратских сокровищах и грозящей всем страшной опасности, – с удовольствием делился новостями лакей. – А что говорили остальные, просто невозможно было разобрать. Едва она замолчала, женщины тут же принялись кудахтать и квохтать, словно наседки в курятнике. А вскоре приехал сам лорд Мандевилл. Темнее тучи. – Джозеф кровожадно усмехнулся. – Я уже поспорил с Джеймсом на шестипенсовик: старик непременно вышвырнет шлюху за ворота, прямо на соблазнительную задницу.

Бенедикт молча встал со стула и обрушился на разговорчивого лакея.

– Вон! – кричал лорд Мандевилл. – Больше ни единого слова! Как вы смеете осквернять этот дом…

– Мандевилл, разве вы сегодня не присутствовали на проповеди? – поинтересовалась супруга лорда. – Насколько я помню, нас как раз призывали к терпению и всепрощению…

– Прости ей подобных, и они тут же обдерут до последнего фартинга. А когда умрем, так они и саван сопрут, – не унимался старик. – Все это вранье, а все вы – толпа доверчивых идиотов, раз слушаете. Сын Атертона, черт возьми!