Гаяна - Петроний Аматуни

Полчаса спустя Гровер хлопнул Боба по голой спине и, улыбаясь, сказал:

— Ты здоров, парень, и я рад за тебя! Одевайся.

— Но кто мог облучить Фери? В цирке же это невозможно?

— Как поживает Паола? — спросил Роберт, уклоняясь от ответа.

— Я не знаю, Роберт, — тихо ответил Боб и отвернулся.

— Поссорились? — удивился Роберт.

— Нет. Она уехала из цирка и не вернулась домой… Прошло уже более трех суток.

— Бергофф?!

— Не знаю…

— Ты сообщил в полицию?

— Нет. Я внес деньги в одно частное сыскное бюро.

— И что же?

— В доме Бергоффа ее нет.

— Еще одна загадка!

— Почему — еще?

— Первая — болезнь Фери. Оба закурили.

— Возможно, — сказал Гровер, — что ее похитил Бергофф.

— Но сегодня я прочел письмо Паолы. — Боб рассказал Роберту о письме.

Друзья помолчали в глубоком раздумье.

— У меня есть новость, — наконец произнес Роберт. — Фирма «Дискавери» предлагает мне работу на весьма выгодных условиях.

— А сама работа?

— Интереснее, чем в клинике. Но они не хотят, чтобы я рассказывал о ней даже друзьям.

— Все как в тумане, — вздохнул Боб. — Неясно. Бесперспективно. И душно… Выпить, что ли?

— Нет, — твердо сказал Роберт. — Ни за что! Идем-ка, я поверну включатель, и ты можешь дрыхнуть часов двадцать.

— Электросон?

— Да.

— Идем, — равнодушно согласился Боб. — Если я могу принести хоть маленькую пользу медицине, это уже неплохо.

— Давно бы так, — одобрительно кивнул Роберт. — Шутка — лучшее лекарство!

— Жаль, что его в аптеке не выдают по рецептам, — пробормотал Боб. — У нас оно стало бы дефицитным!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Остров Отунуи. Мауки. Шахматная задача решена!

1

В семь часов на горизонте показался ярко-зеленый треугольник Пито-Као, а километрах в тридцати от него — серые скалы Отунуи.

Егорин распорядился спуститься до тысячи метров, и Венев, выключив на время автопилот, сбавил обороты ротора. Океан быстро приближался.

— Будем садиться? — спросил я профессора.

— Нет, — ответил он, — приступим к работе.

— В воздухе?

— Да. Программа наших исследований начинается с аэрофотосъемки.

— Но ведь вам нужно дно океана, а не его однообразная поверхность, — удивился я.

— Вы правы, я и думаю приступить к фотосъемке дна особой пленкой, не чувствительной к синим и зеленым лучам солнечного спектра. Конечно, это возможно до глубины метров двести, но нам пока важно знать рельеф у основания Пито-Као и Отунуи, так называемый шельф — полосу малых глубин у берегов. А потом уже — слово за вами.

— Я готов хоть сейчас.

Александр Иванович нажал кнопку переговорного устройства и спросил:

— Товарищ Венев, вы приготовили карту для аэрофотосъемки?

— Все готово, профессор, — раздался в динамике голос Венева.

— Начнем. Скорость — сто километров в час, высота — тысяча метров.

— Понял вас.

А Егорин уже продолжал беседу со мной.

— Надо полагать, — говорил он, — что земной шар образовался несколько миллиардов лет назад: объект внимания геологов далеко не молод. К сожалению, более семидесяти процентов его поверхности занял Мировой океан, что затрудняет изучение Земли. Да и жизни тоже. Ведь в морях и пресноводных бассейнах обитает восемьдесят семь процентов всех классов известных нам организмов. А сколько еще неизвестных! Специалисты утверждают, что запасы органических веществ в Мировом океане превышают семь триллионов тонн. Только морских растений наберется сто пятьдесят тысяч видов! Да это и неудивительно, если учесть возраст морей и океанов. Вот взгляните на Тихий океан, площадь которого равна половине Мирового океана. «Это самый древний водоем на Земле», — говорят одни. «Нет, — заявляют другие, — это самый молодой из всех океанов». Вот и разберитесь… Его возраст колеблется от шестидесяти до четырехсот миллионов лет. А по одной гипотезе, Тихий океан образовался во впадине, откуда оторвался кусок Земли, превратившись в спутник. Такое могло произойти только в незапамятные времена! Чтобы все это установить точно, надо детально изучить дно Мирового океана и конфигурацию древних морей и континентов.

— И континентов?

— Разумеется. Скажем, двести, триста миллионов лет назад и ранее материки и океаны были вытянуты вдоль экватора, а сейчас, как вам известно, картина на географической карте несколько иная.

— Что же они, плавают, что ли, материки эти?!

— Может быть, и так… Австрийский геофизик Альфред Вегенер предполагал, что когда-то все материки составляли единый континент!

— Трудная задача у геологов, — заметил я. — Лезть под воду на десять-одиннадцать километров не так-то просто!

— Такая глубина, к счастью, не часто встречается. Восемьдесят процентов Мирового океана составляют глубины от двух с половиной до шести километров. Но и это, как вы верно заметили, задача не из простых.

— На какой же глубине бурить?

— На любой, — улыбнулся Егорин. — Теперь о вашей работе в первые дни… Я обработаю материалы аэрофотосъемки и выберу для вас участок километров в десять шириной и сто длиной. По углам этого прямоугольника установим заякоренные ультразвуковые приводы. Ориентируясь по ним и гирокомпасу…

— … и магнитному компасу, — подсказал я.

— Да, и магнитному, вы начнете одновременно подводную гравиметрическую, фото — и магнитную съемку.

— Понятно. Скажите, если не секрет, что вы устанавливали под полом моей кабины, когда мы были в Москве?

— Особые фотоаппараты. Они превращают ультразвуковые колебания эхолота в световые, фиксирующиеся на фотопленке.

— Ясно. На какой же скорости вести съемки?

— Думаю, что километров сто в час. Иначе долго провозимся. А мы пока займемся биологией.

2

Более пятидесяти часов провели мы в воздухе, снимая шельф и отроги подводного хребта, обнаруженного в районе Пито-Као и Отунуи. Наконец работа окончена. «Илья Муромец» плавно опустился на гладкую поверхность Тихого океана.

Ученые принялись изучать результаты съемки. В кают-компании стало тесно: на столе, на креслах и диванах вдоль стен лежали карты и длинные полосы фотоснимков. И только я, Венев, Перстенек, Петренко и Баскин оказались не у дел. Уже в десятый раз мы собирались на носовой палубе вокруг магнитной шахматной доски, но задача так и не была решена. Неизвестно, сколько бы мы еще просидели, но тут раздался голос Петренко: