Стать героем - Александр Николаевич Романчиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паша устал задавать вопросы учителям. Еремей и компания упорно продолжали твердить одно и то же, будто заведенные, а иногда даже попросту молчали. Паше казалось, что все вокруг знают какую-то тайну, даже Любава и Ян, и лишь он один остается в неведении.
Из всего этого выходило, что Паша плакса и паникер, не имеющий никакого мужества. Этакий ребенок с полной страхов головой и мокрыми штанишками. За это его начинала винить Любава, сетуя на излишнюю нервозность, переходящую в истерию. Это еще сильнее давило на Пашу, загоняя его в угол, но взять себя в руки удавалось лишь на несколько часов. Однако в какой-то миг Любава не просто сделала замечание, а прямо заявила, что терпеть сопливого мальчонку рядом не намерена. Это испугало Пашу куда больше, чем все неразгаданные тайны мира вместе взятые, он решил просто смириться со своей неосведомленностью и подождать момента, когда представится возможность повлиять на ход событий лично.
Худшие из его опасений не подтвердились, ополчение, которое следовало за их «караваном», отделилось за несколько верст от города, свернув с дороги по направлению к сборному пункту, который основала дружина неподалеку. Компания Еремея же туда не собиралась. К тому же он пообещал пробыть в городе не менее недели, а выступление войска должно было состояться уже послезавтра. Таким образом, Паша несколько успокоился, понимая, что через неделю армия будет уже далековато, и, если бы планировалось ее догонять, выдвигаться нужно было бы раньше.
Знакомые ворота города все так же пестрели жизнью. Поток желающих посетить или же покинуть город людей, казалось, ничуть не изменился с последнего раза, как Паша наблюдал за ним. Стража усердно досматривала вещи, останавливая каждого путника, вне зависимости от того, куда он двигался. Впрочем, воз Ивана проверять не стали, как только Еремей предъявил свиток с княжеской печатью. Более того, дали несколько стражников в сопровождение.
В городе было шумно, слишком шумно для отвыкшего от подобного Паши. Ему казалось, будто он вновь попал в родной город, куда-нибудь на рынок, ведь в этом гаме не хватало разве что жужжания моторов.
Еремею и Белогору пришлось спешиться, так как передвигаться в городе верхом было не только затруднительно, но и являлось особой привилегией высших чинов. Дорогу прокладывали выданные у ворот стражники, где просто криком, а где и древками копий.
Если в деревне рассказы о таинственном замке из черного камня, что был возведен за три дня чуть ли не прямо под стенами столицы, воспринимались всерьез только за кружкой хмельного, то в городе эти рассказы были животрепещущей темой. Даже в движении Паша то и дело различал в общем гаме отдельные новости о замке.
Например, из разговора рядом идущих подмастерий, Паша подслушал, что замок в общем-то не так ужасен, а нечисти там не было замечено вовсе. Находился он никак не меньше, чем в неделе конного пути от столицы, если верить разговору подмастерий. Однако то, что возведен он был быстро и непонятно кем, подтверждалось всеми без исключения услышанными в городе разговорами. Теперь, по мнению людей, Князь размышлял, что же делать с этим замком и его обитателями.
Во дворе, за внутренними стенами, охранявшими княжеский терем, царило беспокойство и возбуждение. Там расположился лагерь. Оказалось, что Князь призвал не только Еремея, но и других прославленных воинов и чародеев Княжества. Всех их созвали, судя по всему, для разрешения проблемы с таинственной крепостью.
– Вон Хотислав, сын Гордобора, некогда могущественного чародея, одного из победителей Кощея в той давней войне, – рассказывал Паше Иван, когда они проходили мимо одной из палаток, – ему нет еще и тридцати, а он уже очень известен, славный отпрыск своего отца, почившего в день десятилетия сына.
– Эмм, а разве не прошло много веков с того времени? Отчего он умер? – поинтересовался Паша.
– Секрет нашего долголетия в том, что мы не имеем детей. Как только мы отдаем семя, породившее жизнь, все прожитые века сомкнутся над тобой, закрыв солнечный свет, и своей тяжестью уложат в Мать сыру Землю.
– Это касается только тех, кто соприкасается с волшебством?
– Да, только тех, кто имеет власть над силами природы, ты верно понял, – маг почесал подбородок, – Когда чародей устает, он передает свою жизнь сыну или дочери. Некоторые успевают дожить и до пяти десятков лет своего чада, но это редкость. Еще реже у чародеев рождаются дети, способные к колдовству, как Хотислав. Нынче он носит имя Хотислав Гроза оборотней. У него есть своя команда, вместе они бьют разную нечисть, чем зарабатывают славу и золото.
– Так это он убил того оборотня, про которого пару недель назад в корчме торговцы толковали?
– Да, он сильный ведьмак, – ответил маг.
– Хм. Я еще понимаю разницу между волхвом и чародеем, но тут еще и ведьмаки какие-то, и прочие названия… – Паша вопросительно взглянул на Ивана. – В чем разница-то?
– Разница есть, каждый черпает силы в разных источниках, каждый направляет их в свое русло. Волхв исполняет волю богов, используя силы дарованные ими. Колдуны, как их не называй, используют собственные силы и творят только то, что выгодно им. В прямом противостоянии они могут быть и слабее волхва, но лишь до тех пор, пока от последнего не отвернуться боги, пока он не попросит слишком много, за что не сможет расплатиться. Колдуны и чародеи бывают разными, но все-таки всех их объединяет их независимость от божеств. Ведьмаки же не колдуют вовсе в том виде, что доступен волхву или же магу. Они тренируют свое тело, тренируют его так, чтобы оно и было их оружием. Более того, они могут видоизменять его, их глаз видит дальше, рука разит точнее, а ноги могут унести дальше, нежели любого из людей. Их удел – зельеварение, в чем они сильно преуспевают, благодаря особым ингредиентам, которые они добывают в битвах с нечистью.
– Понятно, вернее не совсем понятно. Как они меняют свое тело, от чего это зависит, почему я не могу сделать так же,
