Тайная история отечественной контрразведки - Коллектив авторов

Завершая разговор о хрущевских реформах правоохранительной системы следует упомянуть и о том, что с 1 января 1961 г. вступали в силу новые уголовный и уголовно-процессуальный кодексы РСФСР. Статья 58 прежнего УК от 1926 г., допускавшая чрезвычайно расширенное толкование и предусматривавшая высшую меру социальной защиты по многим пунктам, уходила в прошлое. Статья 125 нового УПК[391] определяла, что к компетенции КГБ относится ведение предварительного следствия по статьям 64–70 и 72 УК:

• Статья 64. Измена Родине;

• Статья 65. Шпионаж;

• Статья 66. Террористический акт;

• Статья 67. Террористический акт против представителя иностранного государства;

• Статья 68. Диверсия;

• Статья 69. Вредительство;

• Статья 70. Антисоветская агитация и пропаганда;

• Статья 72. Организационная деятельность, направленная к совершению особо опасных государственных преступлений, а равно участие в антисоветской организации[392];

В начале 60-х гг. в Главном управлении происходили следующие организационные изменения. Приказом КГБ № 00175 от 28 июля 1962 г. «промышленные» отделы, образованные на базе бывших 5-го и 6-го Управлений, были объединены в Управление. Приказом КГБ № 0029 от 5 февраля 1963 г. была создана Служба № 1 (по организации контрразведывательной работы и контроля за деятельностью 2-х управлений — отделов местных органов КГБ), на формирование которого были обращены также 8-й, 10-й и 11-й отделы (бывшее 4-е Управление КГБ). Также в 1963 г. 1-й заместитель начальника Главка С. Г. Банников ушел на повышение, став заместителем председателя КГБ, его место занял заместитель начальника Ф. А. Щербак, происходили и другие перемещения среди заместителей.

Причиной отставки Грибанова стало предательство. Сначала, в сентябре 1963 г. бежал находившийся в Лондоне его личный агент Юрий Кротов, участвовавший в оперативной комбинации по уже упоминавшейся вербовке французского посла М.Дежана. Естественно, это привело и к разоблачению самого посла.

А 4 февраля 1964 г., находясь в составе советской делегации на заседании Комитет восемнадцати государств по разоружению в Женеве для контрразведывательного обеспечения, исчез заместитель начальника 7-го отдела 2-го Главного управления КГБ капитан Юрий Носенко. 10 февраля он обратился к американским властям с просьбой о предоставлении ему права политического убежища в США. 14 февраля была организована встреча с представителями советского посольства в Вашингтоне, на которой он отказался вернуться в СССР. В более поздних американских публикациях уточнялось, что он инициативно предложил свои услуги ЦРУ во время прошлой командировке в Женеву еще в 1962 г. Сама по себе история вызывает множество вопросов (они, разобраны, в частности, в статье А.Владимирова и А.Ведяева «История одной фотографии»[393]), однако факт побега достаточно крупного работника контрразведки был налицо и кто-то в КГБ должен был за него ответить. Ответили многие — так, из за границы отзывались сотрудники, которых Носенко мог опознать. Но, конечно же в первую очередь ответственность за подчиненных несут начальники. 3 июня 1964 г. Грибанов был отстранен от должности и выведен в действующий резерв КГБ с формулировкой «за серьезные ошибки и недостатки в работе с агентурой, приведшие к тяжелым последствиям»[394]. Вместе с ним был снят его заместитель И. А. Маркелов (будущий начальник контрразведки).

Говоря о работе контрразведки при Грибанове нельзя не отметить субъективный фактор, оказавший серьезнейшее влияние на тайную борьбу СССР и Запада. Именно при Грибанове окончательно сошел с ума его главный визави — начальник контрразведывательного штаба директората планирования ЦРУ Джеймс Энглтон.

Эта фигура хорошо известна в истории «холодной войны». Профессиональная подозрительность, присущая сотрудникам спецслужб, превысила у Энглтона все разумные рамки. Возможно, это было вызвано тем, что в начале 50-х гг. он близко сошелся с работавшим в Вашингтоне блестящим английским разведчиком Кимом Филби, которого лондонские интриганы от контрразведки ложно обвиняли в шпионаже в пользу Советов. Да, в невиновность Филби он верил даже после предъявления обвинений. Но больше никому. В разное время обвинял в измене бывшего американского посла в СССР А.Гарримана, британского премьер-министра Г.Вилсона и канадского — Л.Пирсона, объектом подозрений мог стать любой сотрудник ЦРУ, хоть как-то связанных с Москвой (например — работавших против нее), а особенно — говоривший по-русски или происходивший из эмигрантов. И, что особенно ценно для КГБ, по умолчанию считал подставой любых инициативников, предложивших свои услуги американцам. Поскольку ЦРУ фактически контролировало все западное разведывательное сообщество, те же препоны он ставил и остальным спецслужбам Запада. Особых размах подозрительность в 1961 г. приобрела после предательства сотрудника ПГУ майора Анатолия Голицына. В отличии от многих, он пришелся ко двору — набивая себе цену, он случайно подобрал ключик к Энглтону, нарисовав картину глобального коммунистического заговора, уже проникшего во все круги Запада. В такую красивую историю Энглтон не смог не поверить. В результате контрразведка ЦРУ попросту погрузилась в вымышленную картину мира и изо всех сил старалась покарать оперативников, предпочитавших работать и вербовать советских граждан в мире реальном…

6 июня 1964 г. начальником Главка назначают С. Г. Банникова с сохранением за ним должности зампреда КГБ.

Сергей Григорьевич Банников родился в 1921 г. на Тамбовщине. В 18 лет он поступил в Ленинградское военно-морское политическое училище, а с началом войны направлен на работу в военную контрразведку ВМФ. Служил на Балтийском флоте, с октября 1943 г. — в центральном аппарате УКР СМЕРШ Наркомата ВМФ и с 1947 г. — в инспекции при Министре госбезопасности СССР. С 1949 г. работал заместителем начальника УМГБ по Вологодской области, с 1951 г. — в аппарате старшего советника МГБ — КГБ при МВД Болгарии. В 1955 г. вернулся в СССР, непродолжительное время работал заместителем начальника 11-го (розыскного) отдела 2-го Главного управления и в 1956 г. переведен далеко на периферию — председателем КГБ при СМ Туркменской ССР.

В 1959 г. после отставки Серова и ряда чекистов из его окружения освободилось место начальника 7-го Управления (наружное наблюдение). На него и назначили Банникова. Затем 9 января 1960 г. он становится начальником и в феврале — 1-м заместителем начальника 2-го Главного управления. В июле 1963 г. он, как уже упоминалось, стал заместителем председателя КГБ.

Что можно о нем сказать? Безусловно профессионал, в органах с 20-летнего возраста. По специализации — скорее розыскник. И в общем-то все. Достигнув высших постов в КГБ, он практически не оставил следа в многочисленных воспоминаниях сослуживцев. В самой контрразведке работал лишь периодически. Его назначение, вероятно, связано с тем, что после бегства Носенко и нужен был человек, не слишком тесно связанный со сложившимся коллективом. Но, конечно же кадровый чекист. Кроме того, к этому времени председатель КГБ