Грехи купидона - Рейвен Кеннеди

Силред осторожно отводит мои руки от лица.

– Дыши. Давай. Раз, два, три…

Следуя его указаниям, я перестаю неистово икать и начинаю вдыхать и выдыхать. После нескольких циклов он улыбается и вытирает слезы с моего лица подушечками больших пальцев.

– Вот. Так-то лучше, – говорит он, целуя уголок моего глаза. – Теперь давай немного вернемся назад.

Сзади меня раздается хриплое ворчание.

– Да, я бы хотел перейти к той части, где она сказала, что любит нас.

Я вскидываю голову и распахиваю от шока рот.

– Ронак!

У изножья кровати стоит моя голая пара и смотрит на меня черными глазами.

Я бросаюсь к нему, и он ловит меня, полностью обхватывая своими руками и крыльями. Прижавшись лицом к его груди, я позволяю себе греться в его тепле и наконец испытываю огромное облегчение.

– Ты – снова ты, – говорю я.

Он отстраняет меня и берет за подбородок, заставляя поднять на него глаза.

– Я вернулся, – подтверждает он. – Мой зверь действительно не хотел сдаваться. Я уже почти потерял надежду, но потом ты заплакала, и ему это совсем не понравилось. В конце концов, он позволил мне выйти.

– Я больше не уйду в Завесу, – обещаю я. – Не уйду, пока не придумаю, как сделать так, чтобы ты не превращался в зверя. Я так волновалась, что ты не вернешься к нам на этот раз.

– Я здесь, – говорит он, наклоняясь вперед, чтобы прикусить мою нижнюю губу. Когда мой рот открывается, он просовывает свой язык внутрь и облизывает мой язык, тихий стон вырывается наружу.

– Боги, я скучал по тебе, маленький демон. Это была чертова пытка – наблюдать за происходящим со стороны, не имея возможности выйти и быть с тобой.

– Теперь ты здесь.

– Да, – кивает он. – И я был здесь, когда ты сказала, что любишь нас. Это правда или ты просто бредила? – спрашивает он, его глаза напряженно изучают меня.

– Я не брежу.

– Ты определенно бредишь, – заговаривает Эверт. – Но давай вернемся к вопросу.

Ронак опускает крылья, чтобы мы могли видеть ребят, но продолжает обнимать меня. Я ерзаю на кровати, пока все трое пристально наблюдают за мной. Я сжимаю плед между пальцами, избегая смотреть им в глаза. Не могу поверить, что я вот так просто проболталась. Какая же я без умолку болтающая идиотка.

– Чесака. Поговори с нами.

Я вздыхаю и поднимаю глаза, чтобы посмотреть на них.

– Отлично! Да, я люблю вас. Я чертовски безумно люблю вас всех. Все, чего я хотела целую вечность, это влюбиться, и теперь я влюблена, и это…

– И это? – Силред мягко подталкивает меня.

Я встречаю его взгляд.

– Это лучше, чем я когда-либо могла себе представить. Но еще мне страшно.

– Посмотри на меня, – приказывает Ронак, и мой желудок слегка подпрыгивает от его властного тона. – Тебе никогда не придется бояться. Только не с нами. Мы – твоя стая.

– Точно, – соглашается Эверт. – И мы, твою мать, любим тебя больше самой жизни.

Мое сердце делает сальто, и рот открывается от удивления, когда он так громко заявляет об этом.

Я смотрю на других ребят, ожидая подтверждения и от них, и они спокойно смотрят на меня. Ронак кивает, а Силред улыбается.

– Вы… вы любите меня?

Эверт фыркает.

– Да, мы чертовски любим тебя. Волосы Силреда стали розовыми. У Ронака появились гребаные крылья купидона. У меня Страсть вырывается каждый раз, когда я чихаю. Если это не доказывает нашу связь с тобой, то я не знаю, что сможет.

Я вытираю нос рукавом и понимаю, что все так и есть.

Это чувство прямо здесь. Это то, за чем я гонялась всю свою купидонью жизнь. Я люблю их, и они любят меня в ответ.

И знаете что? Это действительно лучшая вещь во всех мирах.

Глава 45

Принцесса и ее советники, включая командиров повстанческих сил, спорят дни напролет. Они спорят о наших дальнейших действиях так долго, что у меня приходят и уходят месячные.

Мосси тоже приходит и уходит. Очень часто. В основном, чтобы добавить больше имен в свой любовный список. Она только что добавила туда фейри по имени Пикабу.

Мы сидим в официальной столовой и уплетаем, должно быть, ужин из двенадцати блюд. Я нахожусь между Эвертом и Ронаком, а Силред сидит напротив меня, и каждый из трех хвостов обвивает какую-либо часть моего тела. Они стали еще более ласковыми с тех пор, как я так эмоционально призналась им в любви, если это вообще возможно. Силред обвил хвостом мою лодыжку, Ронак – талию, а Эверт продолжает то и дело обматывать хвостом мое запястье, хотя я постоянно отстраняюсь, чтобы поесть.

Когда он делает это снова, я вздыхаю.

– Эверт, если ты будешь продолжать в том же духе, я что-нибудь переверну, – говорю я и возвращаю кубок на место, прежде чем из-за его хвоста пролью содержимое на платье. – Разве ты не можешь оплести удавом какую-нибудь другую часть моего тела?

Он одаривает меня порочной ухмылкой и наклоняется ближе, так что его рот оказывается напротив моего уха.

– Чесака, я перегну тебя через этот стол и подарю тебе удава прямо здесь.

Я закатываю глаза.

– Уверена, что принцесса не будет в восторге от такого поведения за обеденным столом.

Эверт лишь пожимает плечами и откидывается назад, положив руку на спинку моего стула. Как только я беру вилку, его хвост снова обвивается вокруг моей руки, вынуждая уронить ее на тарелку.

– Я сдаюсь, – говорю я с досадой.

– Хорошо. Давай вернемся в нашу комнату, и ты расскажешь мне больше о том, где ты хочешь видеть моего удава.

Я стараюсь не поощрять его, правда стараюсь. Но иногда смех просто вырывается.

– Я так рада, что ты вернулся к нам, Ронак, – слышу я голос принцессы Суры, которая сидит во главе стола.

Ронак прожевывает кусок и кивает.

– Спасибо, принцесса.

– Мне сказали, что вы и ваша стая очень помогли в обучении части наших повстанческих войск. Мы в долгу перед вами.

Ронак качает головой.

– Единственный долг, который должен быть выплачен, это долг самого короля Белуара и принца Эльфара. Это они принесли смерть и тиранию в королевство, и они ответят за это, – говорит он, его голос тверд.

Я знаю, что нападение на его остров давит на него тяжелым грузом.

Принцесса открывает рот для ответа, но не успевает произнести ни слова.

Громкий звук переполняет воздух, и вся земля начинает неистово трястись. Принцесса пытается встать, но откуда-то раздается еще один взрыв, и я вижу, как она, спотыкаясь, возвращается на свое место и руками хватается за голову.

Комната все еще дрожит, и Ронак