Неповторимое. Том 3 - Валентин Иванович Варенников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бой, а не мирные ученья…
Иначе грош ему цена.
Воителю нужна война
И громогласная победа.
А если все к парадам это,
То, значит, грош ему цена.
Так где же правда, генерал?
Подумывай об этом, право,
Когда вышагиваешь браво,
Предвидя радостный финал.
Когда ж сомненье захлестнет,
Вглядись в глаза полкам и ротам:
Пусть хоть за третьим поворотом
Разгадка истины блеснет.
Б. Окуджава
Неиронический ответ Б. Окуджаве на его «Ироническое обращение к генералу»
Когда вдруг пасквиль и талант
В содружестве сойдутся рядом,
То муза, сдобренная ядом,
Не принесет успех, Булат.
Я, беспризорник от войны,
Пришелец давний из подвала,
С благословения страны
Носящий форму генерала,
Сейчас даю вам свой ответ:
«…что в положении дурацком
не лучше ли шататься в штатском?» —
Я отвечаю твердо: нет!
Шататься в штатском нам не лучше,
Когда над миром еще тучи,
Когда живут добро и зло.
А вам, считайте, повезло
Вовсю шататься по Арбату,
Походной грязи не месить,
С семьей страну не колесить
И не считать одну зарплату.
Мы не «в дурацком положеньи»,
И даже в мирные «сраженья»
У нас сердца напряжены,
Пока на свете нет войны
И пушки нас не раздражают,
Добавлю: мы – не «Ваша Светлость»,
А мы – «Товарищ Генерал».
А вы? Гитару навострив,
Привычно тянете куплеты
О господах иль юнкерах,
Или о Ленинских горах,
Поете, что велит натура.
Натура – часто конъюнктура,
И кто бы вдруг подумать мог,
Что вы, войною опаленный,
Пускай в ту пору и «зеленый»,
Но спутник фронтовых дорог —
Забыли напрочь строки эти:
«Мы все войны шальные дети,
И генерал, и рядовой»?..
Шинель вы взяли – и домой,
Другим досталось жить в шинели,
Чтоб вы печатались и пели,
А вы на них скорей навет —
Незрело все для ваших лет!
Мы не святые – это знаем,
Но как вы не возьмете в толк,
Что без остатка выполняем
Свой ратный долг, священный долг.
В атаку встанем полным ростом,
Спокойно дети видят сны,
А женщины детей рожают.
Пока на свете нет войны
И черный ад еще не властен,
Мы живы – в этом наше счастье,
А вы никак огорчены,
Что мы за мир, на страже мира,
И за уснувшие мортиры,
И за господство тишины?
За нас решивши все сполна,
Твердите: «Им нужна война
И громогласная победа…»
К тому ж какая им цена,
Не вам дано судить об этом!
Суровый быт нас испытал
Не раз на прочность и на зрелость.
И волю в нас найдешь, и смелость,
Природный ум, страстей накал.
И, из огня вернув солдат,
Пройдем последними по мосту —
Как Громов сделал год назад.
Не надо упрекать парадом,
Ведь это тоже труд и пот.
Не верите? – Пройдите рядом.
Не получается? – Ну вот!
Чернить военных стало модно,
Хотя не так и благородно,
Зато «сподвижники» поймут,
А злопыхателей немало
Вскричат: ату их, генералов!
И руки недруги потрут.
И если грянет час кровавый,
Вперед дивизии взметнут —
Конечно же – не Окуджавы…
Генерал-майор Л. Фролов
Как можно не восхищаться таким даром генерала!
Но не только мысли о судьбе армии и об отношении к ней, отраженные в средствах массовой информации, одолевали меня в ту пору. Меня, как и многих других, больше всего огорчал Горбачев. Да, до восседания на трон главы государства он был незаметным, его мало знали. Однако уже в 1986 году, то есть через год после избрания генсеком, практически многое стало ясно. А в 1987 году он вообще вывернулся наизнанку. Мы, правда, еще не догадывались о его предательстве и измене, поэтому считали Горбачева всего лишь трусливым демагогом, который прятался за пышными фразами и никогда не шел на твердые решения, особенно если речь шла о «непопулярных» проблемах. Слабак в политике, дилетант в экономике и профан в обороне страны, скрытый апологет борьбы против наших Вооруженных Сил и военно-промышленного комплекса – вот кем был этот глава партии и государства.
Почему? Да потому, что ему, с его трусливой, рабской психологией, не дано быть не только крупным лидером, но даже предводителем небольшого коллектива. И то, что он когда-то возглавлял относительно небольшой Ставропольский край, не говорит о его организаторских способностях. Его выдвижению способствовало много факторов, но только не личные качества. Я понимаю, что можно оценить лидера в условиях, когда принял хозяйство в завале, а через год-два сделал его передовым! Как в свое время Валентина Гаганова. Но в случае с Горбачевым ситуация обычная – все налажено его предшественниками, коллективы прекрасно знают свои задачи, отменно трудились и трудятся. А предводитель края может быть при сем. Важно только не опоздать и не оплошать при устройстве начальников на отдых в Кисловодске и на другие курорты края, а также своевременно и «как положено» проводить их домой в Москву. Это было поставлено во главу угла. Естественно, сюда, в круг забот первого секретаря крайкома, входило и создание музея о жизни и деятельности М. Суслова, что и решило дальнейшую судьбу Горбачева – переселение его из пыльного и знойного Ставрополя в прохладные кабинеты Старой площади.
Вспоминая последнюю с Горбачевым встречу, я еще больше утверждался в мысли, что была допущена величайшая ошибка, когда ему доверили пост генсека, а тем более президента. Невозможно было поверить, что он способен овладеть обстановкой и управлять страной, гарантируя выполнение Конституции СССР.
Но надо признать, что благодаря односторонним уступкам Западу и нанесению этим большого ущерба нашей стране, Горбачев завоевал хоть и ложный, но авторитет у других народов. Западу импонировала такая перестройка и такой лидер СССР. Они, естественно, считали его исторической личностью. И действительно, из истории Горбачева не вычеркнешь, хотя и в качестве Иуды.
Эти и другие тяжелые мысли
