Высокое напряжение - Виолетта Роман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Провожу кончиком пальца по ее скулам, спускаюсь вниз по нежной коже шеи вниз к груди. Член поднимается, упираясь во вход в ее лоно. Нас отделяет только тонкое кружево ее трусиков. Сладкий момент. Приграничный. Ловлю ее взгляд. Она замирает. Губы в немом «о», в глазах мольба… Мы оба понимаем, что это не просто секс. Это начало чего-то большего и сильного. Всего одно движение — и я буду в ней. Сделаю ее своей, заклеймлю. С этого момента у нее не будет обратной дороги. Как и у меня.
Вокруг темно и тихо. Только наше рваное дыхание не дает сойти с ума, подтверждая, что все происходящее — не сон. Тата тянется ко мне губами, но замирает в нескольких миллиметрах.
— Тр*хни уже меня, Богатов, — рычит недовольно, касаясь ладонью стоящего члена. Гладит его, проходясь нежными прикосновениями по чувствительной головке. Улыбка кривит губы, едва сдерживаюсь, чтобы не ворваться в нее в это же мгновение. Клянусь, играть с ней — для меня наивысший кайф.
Наклонившись, шепчу на ухо.
— Т-с-с, не выражайся, командирша, — подхватив ее под бедра, утаскиваю за собой. Тата повисает на мне, крепко обвив шею руками. Устраиваюсь на краю матраца, усаживаю ее сверху. Ее грудь оказывается напротив моего лица. Не теряя времени, всасываю в рот твердую горошину соска, прикусываю губами. С ее губ слетает тихий стон. Тата, запрокинув голову назад, начинает ерзать на мне. Наслаждаюсь … Черт, просто охренительная… Я — как напряженный нерв, тронь — и разорвет, к чертям. Но так сладко быть в предвкушении. Эта женщина — как самая изысканная сладость, или напиток. Не хочу брать ее залпом, хочу растянуть. Вот только у нее другие планы.
Запустив руку себе между ног, оттягивает в сторону ткань трусиков, пытается насадиться. Нет уж, милая. Шлепаю ее по ягодице, качаю головой, когда она поднимает на меня растерянно-затуманенный взгляд. Злится.
— Ты порой такая скотина, — цедит сквозь зубы, пытаясь подняться с моих колен. Перехватываю ее руки, тяну на себя. Сопротивляется, брыкается, пытаясь соскочить, а я смеюсь, глядя на нее, дикую. Резко потянув на себя, разрываю кружевную ткань ее белья и резко насаживаю на себя. Вцепившись ногтями в мои плечи, обжигает искорками гнева, пылающими в глазах. Но я вижу, как с каждым движением ее бедер на мне гнев гаснет, и вместо него разжигается совершенно другого рода огонь.
Горячая. Тугая. Моя. В ушах звон от того, как охренительно она ощущается на мне. Тата прикрывает глаза, двигается все жестче и быстрее, самостоятельно подбирая нужный ей ритм. Ее дыхание частое, тело покрывается капельками пота. Стискиваю ладонью прыгающее полушарие груди, вбираю сосок в рот. Наслаждаюсь ей, отпустив ситуацию. Позволяю ей управлять. Маленькая гордячка думает, что взяла верх. Пусть думает. Я хочу это позволить ей.
Буквально спустя минуту она вдруг начинает сокращаться, стискивая меня в плену своего тела. Тата зажмуривается. Прячет лицо на моем плече, вцепившись зубами в мою кожу, пытается удержать предательские стоны. Подхватив под бедра, насаживаю ее еще жестче и яростнее.
Боль от ее зубов, от коготков на спине совсем не отвлекает — наоборот, я уже сам близок к разрядке.
— Черт, — шепчет, вдруг обмякая на мне. А я все в том же боевом настрое. Ни хрена не успел. Глажу ее горячую спину, крепко прижимая к себе другой рукой.
— Так быстро? Не слишком рано финиш? — шепчу, игриво прикусывая мочку уха. Вздрогнув, жмется еще крепче ко мне. Словно стыдится столь быстрой реакции тела.
— Извини, просто… — шепчет, замолкая. Улыбаюсь, продолжая касаться ее. Выпрямляет спину, отстраняется. Щеки с румянцем, с прилипшими к ним влажными волосами. Убираю пряди, глажу ее скулы, грудь. Моя маленькая девочка. Особенная девочка. Как идиот, сижу и улыбаюсь, не имея сил отвести от нее глаз. Такая голодная, несдержанная… Не растрачивала себя попусту, не позволила долбанному Фернандо тронуть себя…
— Хватит смеяться, — хмурится, обиженно дует губы. Толкнув меня в грудь, заставляет опуститься спиной на покрывало. Любуюсь ей с не сходящей с лица улыбкой. Снова шипит, шлепая меня по плечу.
— Богатов, даже не смей! — выставляет вперед палец. Маленькая командирша. Схватив за запястье, резко дергаю на себя, принимая в объятия. Она пытается что-то возразить, но я обхватываю ее затылок, накрываю ее губы жадным, изголодавшимся поцелуем. Отпускаю себя, понимая, что наконец-то мне выпал шанс быть счастливым. Рядом с ней. И в ближайшие сутки рыжая бестия не покинет эту постель.
Тата
Мы не могли остановиться, ни на минуту. В какие-то мгновения казалось, что вот-вот, и потеряю сознания от истощения организма. Богатов будто полжизни голодал, никак не мог остановиться, беря меня снова и снова. В разных позах, с разным ритмом, но одинаково по мощности и напору. Смотрела в его затуманенные глаза, на его ленивую улыбку и с ума сходила от счастья. Казалось, будто из реальности выпала и дрейфую в своих снах. Ведь только там Лев был такой — понятный мне, открытый, приносящий вместо боли и обид наслаждение.
Его сильные смуглые руки были такими разными по настроению. То нежные, то грубоватые. Но этот мужчина возносил меня до небес, заставляя задыхаться от оглушительно мощных оргазмов…
За окном уже было темно. За весь сегодняшний день мы так и не поднялись с постели. Не ели ничего, ни слова друг другу не сказали. Нас поглотили страсть и голод. Никак не могли насытиться, напиться друг друга.
В какой-то момент в мою голову пришла мысль, что наши тела понимают друг друга намного лучше, чем наши головы. Говорить — не наш с ним конек. Богатов ни слова не сказал о своих чувствах ко мне и намерениях. Но, целуя его влажную от пота грудь, касаясь его вновь возбуждённой плоти, я поняла, что мне и не нужно его слов. Все в этом мужчине кричало о чувствах, о том, что я нужна ему, о том, что он больше не отпустит меня. Его запах, его обожающий взгляд, его ленивая улыбка и страстные поцелуи.
Перевернув меня на спину, он замирает. Нежные пальцы касаются моей груди, играют с сосками, оживляя обессиленный организм. Чувствую, как снова низ живота наполняет ноющая, приятная боль. Снова хочу его, снова готова.
— Ты такая красивая, — шепчет, не отпуская моих
