Сказочные повести. Выпуск второй - Всеволод Нестайко

— Великий Врачеватель повелел тебе явиться к нему.

Робот неуклюже повернулся и мерно зашагал по аллее. Шаги робота гулко раздавались в тишине Чинарбека: бум-бум-бум… Егор догнал его, пошел рядом, с любопытством рассматривая механического человека. Сомнений не было: это Чао.

— Почему тебя называют Месом? — спросил Егор.

— Я Механический слуга. Мое имя — сокращение этих слов.

— Неправда, тебя зовут Чао. Я знаю, кто тебя изобрел.

— Я Мес, — упрямо повторил робот. — Меня придумал волшебник, Повелитель Чинар-бека.

— Тебя обманывают, — убеждал Егор. — И вовсе ты не слуга, а помощник человека. Неужели ты не понимаешь простых вещей?

— О тот, кто называет себя Егором! — горестно воскликнул робот и остановился. Из его круглых глаз с длинными ресницами выкатились две масляные слезинки. — Я знаю и умею многое. Но мне так тяжело… Ведь я служу глупцу, не умеющему использовать меня с толком. Я понимаю, что создан для великих дел, а меня заставляют, как прислугу, подавать еду и подметать помещения…

— Мне жаль тебя, Чао, — искренне сказал Егор. — Если удастся, я докажу, что тебя обманывают.

— Ты первый по-человечески отнесся ко мне, — благодарно ответил робот.

— Давай дружить, — предложил Егор.

— Давай.

Они пожали друг другу руки. Видя, что до дворца Великого Врачевателя осталось совсем немного, Егор торопливо спросил:

— Не скажешь ли, что меня ожидает?

— Не знаю, — ответил Мес.

Покоев Великого Врачевателя Егор не узнал. В зале не было ни слушателей, ни невольниц. Их место заняли механизмы.

Два пылесоса бегали по коврам, электрические полотеры, треща, натирали пластмассовый пол. Механические щетки на длинных стержнях полировали стены. Электрический кофейник окутывал себя паром и оглушительно свистел, напоминая, что кофе готов.

Будильник с музыкальным звоном отсчитывал время, автоматическая мельница перемалывала кофейные зерна. На тумбочке лежала толстая книга, и механический указатель перелистывал ее, отыскивая заданную страницу. Рядом стоял белый телефон.

Радиола размером с комод могуче гремела. Из нее неслись звуки джаза.

Вентиляторы разных конструкций, вися под потолком, создавали бурю. Штук десять торговых автоматов беспрестанно выбрасывали спички, конфеты, папиросы и самую вкусную в мире халву.

Пылесосы то и дело подкатывались к ним и всасывали их продукцию, а аппараты, похожие на черепах, тут же заливали пол водой, скребли его, чистили и вытирали насухо.

Егор ошалел от суматохи, шума и треска. Куда ни глянь — механизмы!..

А на своем обычном возвышении сидел Абдул-Надул… Две электрические бритвы «Харьков» брили его щеки. Длинная расческа, укрепленная на сложной системе рычагов, расчесывала ему волосы, пока стиральная машина стирала его чалму.

Пожарные брандспойты обдавали Великого Врачевателя струями духов и одеколона. Маленький бойкий механизм, вроде щетки, усиленно щекотал ему пятки, а никелированные грабли чесали спину Правдивейшего из Правдивых.

В глазах Абдул-Надула застыл ужас. Он отбивался руками и ногами от механизмов, но они оставались неумолимыми.

Когда же на возвышении появился механический массажист и, повалив Великого Врачевателя на спину, принялся мять и колотить его, Абдул-Надул не выдержал. Из груди Мудрейшего из Мудрых вырвался нечеловеческий вопль.

— Мес!.. О аллах-иль-аллах… Мес!

— Я здесь, Повелитель, — спокойно ответил Мес. Тюрбан придавал ему гордый, напыщенный вид.

— Немедленно лиши жизни эти чертовы выдумки… О, горе мне… Скорее, Мес!

— Слушаю и повинуюсь, — ответил Мес и не торопясь выключил отделанный перламутром рубильник.

Наступила тишина. Механизмы застыли в самых разнообразных положениях.

Абдул-Надул долго приходил в себя и, с хрипом дыша, осторожно сел, стараясь не уколоться о длинную расческу.

Рассеянно глядя вокруг, он нащупал чалму, выжал ее, накрутил на голову и визгливо чихнул.

— Будь здоров, о Повелитель! — с поклоном произнес Мес.

Это привело Мудрейшего из Мудрых в бешенство.

— Замри, шайтаново отродье! Чтоб ты подох, нечистый дух!.. — закричал он, багровея от злости.

— Слушаю и повинуюсь, — ответил Мес, продолжая стоять рядом.

— Аллах слишком мудро распределяет свои милости, — вздохнул Абдул-Надул. — Он всегда делает так, чтобы человеку осталось просить у него еще чего-нибудь!

— Что случилось с тобой, Великий Врачеватель? — полюбопытствовал Егор.

— Искандер Мур-Вей пожелал, чтобы я проверил, удобно жить в дружбе с этими машинами…

Но тут он ощупают свои бритые щеки и зарыдал, разрывая одежду на груди:

— Моя борода! Где она?! Теперь мое лицо не отличить от поросячей спины! О аллах, за что такое наказание? Отныне никто не поверит моим словам, ибо я лишился своего лучшего украшения…

— Не бойся, — насмешливо сказал Егор. — Тебе не поверят, если у тебя отрастет борода и на пятке.

— Что?! — заорал Абдул-Надул и, побледнев, схватился рукой за сердце. — Мес!

— Я здесь, Повелитель.

— В моей груди настоящий бад-и-садбист-и-руз, жаркий ветер ста двадцати дней!.. Помоги…

— Чем, Повелитель?

— Принеси таблетки антипсихина, что вчера подарил мне Великий Властелин Чинар-бека.

Мес достал из аптечки горсть кружочков и отдал Абдул-Надулу.

Великий Врачеватель проглотил их штук пять разом, и лицо его приняло выражение благодушного гостеприимства. Он учтиво обратился к Егору:

— Ты уже пришел, моя отрада. Пожалуйста, садись вот сюда, и пусть твое тело покоится в объятиях аллаха… Не хочешь ли поговорить со мной?.. Мес, угости нас!

Поев, Абдул-Надул в завершение принял еще таблетку антипсихина.

— Клянусь ишаком моего отца, — сказал он, — вот лекарство, способное успокоить разгневанного льва! Эх, тяжела моя доля. Великий Мур-Вей испытывает на мне почти все, что он приобрел в разных странах за время своего путешествия. Так мой дед, пожелавший стать поваром, на гостях проверял свое мастерство. Рассказывают, многие из них попали из-за стола в рай…

— Спасибо за еду, великодушный Отец Щедрости, — поблагодарил Егор.

— Отец Щедрости? — самодовольно улыбнулся Абдул-Надул. — Это ты говоришь обо мне?

— Ну да, — подтвердил Егор.

— Тыне лишен сообразительности, — сказал Абдул-Надул. — В награду я поведаю тебе о своей жизни… Мес! Тащи мой сундук для рассказов.

Робот послушно вкатил холодильник, но сейчас это давалось ему с трудом: начиненный замерзшими рассказами Абдул-Надула, холодильник весил втрое больше, чем прежде.

— Открой уши, — посоветовал Великий Врачеватель, — ибо я чувствую, как у меня чешется язык. Позвать моих невольниц!

— Где ты только выучился русскому языку? — вздохнул Егор.

— Русскому? — улыбнулся Абдул-Надул. — Ошибаешься, любезнейший. Все, кто входит в Чинарбек, понимают друг друга, кто бы они ни были. Так повелел Великий Мур-Вей. А сам Властелин Чинар-бека говорит на всех языках… Но не станем отвлекаться и терять минуты, как уставшая от жизни роза теряет лепестки. Слушай! — После горстки таблеток антипсихина Абдул-Надул не только успокоился, но и стал угрожающе красноречив.

Дверь с шумом отворилась вновь, и в покои Абдул-Надула ввалилась толпа больных волшебников, на которых, по приказанию Мур-Вея, Великий Врачеватель совершенствовал свой «метод лечения».

Абдул-Надул брезгливо поморщился, открыл узкую дверцу внизу холодильника, извлек несколько горстей эскимо, в которые успела превратиться небольшая часть его прежних рассказов, и швырнул их в толпу.

— Забирайте бесценное лекарство из моей аптеки и убирайтесь вон! — сердито прикрикнул он. — Уже глаза устали от вашего вида…

— О Великий Врачеватель! — радостно воскликнули больные, подбирая «лекарство». — Благодарим тебя и исчезаем…

— Итак, — начал Абдул-Надул своим любимым словом, — однажды я, по обыкновению, отправился путешествовать, времени у меня всегда было много.

Достигнув пустыни, я опечалился, ибо говорить было не с кем, а одиночество угнетает меня. На горизонте показался длинный караван. Когда мы сблизились, я увидел, что ведет его всего один человек — сын богатого купца из нашего города, Гасан-ибн-Гериб.

«Здравствуй, дорогой друг», — обнял я его.

«Я действительно дорогой, — сказал он. — На моих верблюдах несметное количество бутылок мускатного вина и сто бурдюков чистой воды».

«А почему ты один?»

«Мои люди умерли от жажды».

«И не скучно тебе в одиночестве?»

«Я не одинок, — ответил Гасан. — Со мной мои верные друзья-разбойники…»

«Так где же они?»

«А вот здесь, — сказал он, открывая ящик, наполненный золотыми червонцами.

— Время от времени я пускаю их по свету, и они нападают на бедняков днем и ночью, в жару и в холод. Возвращаются же они, ведя за собой уйму грошей, взятых ими в плен. Вот какие у меня друзья, это я их научил!»