Три лица Януса - Станислав Гагарин

С 1942 по 1944 год на территории Восточной Пруссии и районе Растенбурга под прикрытием Мазурских озер в глубоких подземных убежищах располагалась ставка гитлеровского верховного командования, названная фашистами «Вольфсшанце» (Волчья яма).

К началу 1945 года инженерная подготовка района для боевых действий была закончена. Оборона достигала глубины 150–200 км. На направлении Гумбиннен — Кенигсберг было 9 укрепленных полос. Восточнопрусские укрепленные районы и полосы обороны с включенными в них крепостями по своей мощи не уступали линии Зигфрида, которую не удалось взять с ходу союзникам, а на отдельных участках превосходили ее.

Территория Восточной Пруссии представляла собой хорошо укрепленный плацдарм, где оборонительные сооружения сочетались с естественными препятствиями. Наиболее совершенной оборона была в полосе наступления 3-го Белорусского фронта, севернее Мазурских озер, особенно на инстербургском направлении.

Восточнопрусская группировка насчитывала 580 тысяч солдат и офицеров и 200 тысяч фольксштурмовцев. Она имела 8200 орудий и минометов, около 700 танков и штурмовых орудий и 515 самолетов.

Немецко-фашистская авиация, имея достаточное количество хорошо оборудованных аэродромов, проявляла большую активность, совершая налеты на сосредоточения советских войск.

Войска противника были хорошо обеспечены боеприпасами, продовольствием, инженерным и вещевым имуществом. На территории Восточной Пруссии располагались склады взрывчатых веществ, работали предприятия по изготовлению снарядов и мин.

Гитлеровская ставка сосредоточила в Балтийском море основные силы военно-морского флота, в том числе часть кораблей, ранее действовавших в Северном море и у берегов Норвегии. Главной задачей германского флота являлась защита морских коммуникаций, связывавших порты южного побережья Балтийского моря с портами, питающими курляндскую и восточнопрусскую группировку войск. Эти коммуникации использовались для доставки на Восточный фронт пополнения, вооружения и боеприпасов.

Обратными рейсами с плацдармов вывозились раненые, беженцы и ценности, награбленные в оккупированных районах Советского Союза.

Немецко-фашистское командование требовало от своих войск любой ценой удержать Восточную Пруссию. Ведь перед началом войны в своих разбойничьих планах гитлеровская клика отводила Восточной Пруссии особое место. Эта провинция должна была стать индустриальным центром восточных районов будущей «Великой Германии», простирающейся далеко за Волгу.

Особенно настаивали на упорной обороне этого района государственные и военные деятели — уроженцы Восточной Пруссии — Геринг, Кох, Вагнер, Вейс, Гудериан, имевшие там свои богатые владения. В своем обращении к фольксштурму гауляйтер Эрих Кох призывал во что бы то ни стало отстоять Восточную Пруссию, утверждая, что с потерей ее погибнет вся Германия.

Готовясь к обороне, гитлеровское командование развернуло широкую шовинистическую пропаганду, чтобы укрепить моральный дух войск и населения. Запугивая солдат «большевистскими зверствами», фашисты призывали войска быть верными присяге, принесенной Гитлеру. Идеологическая обработка сочеталась с жестокими репрессиями командования и гестаповцев.

Страх перед суровой расплатой за совершенные в Советском Союзе преступления, жестокие репрессии командования и органов гестапо, безудержная шевинистическая пропаганда — все это позволило противнику несколько укрепить дисциплину, поднять боевой дух немцев. Основная масса гитлеровских солдат и офицеров была настроена решительно драться за Восточную Пруссию.

Красной Армии предстояло разгромить крупную группировку врага в чрезвычайно сложных условиях.

Восточнопрусской группировке немецких войск противостояли войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов. Войска обоих фронтов насчитывали около 1670 тысяч солдат и офицеров, 28 360 орудий и минометов, в том числе более одной тысячи установок полевой реактивной артиллерии — «катюш», один залп которых составлял более 15 тысяч мин всех калибров, или 370 тонн металла и взрывчатых веществ, а также 3300 танков и самоходных артиллерийских установок и около 3 тысяч самолетов.

Войскам 3-го Белорусского фронта предстояло сразу действовать на территории противника, а войскам 2-го Белорусского фронта сначала на земле Польши, а затем в Восточной Пруссии.

Учитывая особенности боевых действий за пределами своей Родины, политорганы, партийные и комсомольские организации уделяли большое внимание воспитанию у воинов советского патриотизма и жгучей ненависти к гитлеровским оккупантам. В танковых и других соединениях была составлена и роздана воинам анкета «За что мщу немцам». Анкета включала следующие вопросы: фамилия воина, что немцы сделали с твоим домом, с семьей, что немцы сделали с селом, городом и, наконец, слово пострадавшего. В 252-м гвардейском стрелковом полку 83-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии у 158 солдат и офицеров фашисты убили и замучили близких родственников, у 56 человек семьи угнаны были на каторгу в Германию, у 162 остались без крова, у 293 гитлеровцы разграбили домашнее имущество и скот.

Гнев и ненависть рождались в сердцах воинов, когда они посещали бывшие гитлеровские лагеря смерти, расположенные на территории Литвы, Восточной Пруссии и Польши, или слушали рассказы советских граждан, освобожденных от фашистского рабства.

Среди бойцов широко популяризировался бессмертный подвиг гвардии рядового 77-го гвардейского стрелкового полка 26-й гвардейской дивизии 22-й гвардейской армии Юрия Смирнова, которому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Бойцы и офицеры гвардейского полка, где служил Юрий Смирнов, с большим почетом встретили приехавшую на фронт мать героя. Обращаясь к гвардейцам, Мария Федоровна заявила: «Приехав на фронт к боевым товарищам моего Юрия, я не почувствовала себя одинокой. С каждым днем, с каждой встречей все больше проникалась мыслью, что дружная солдатская семья — это моя семья, и каждый воин — это мой сын… Я была на немецкой земле и проклинаю эту землю и немцев, распявших моего сына. Прошу вас, сыны мои, идите вперед, гоните, бейте немцев, мстите им за все злодеяния…»

В обращении военного совета 2-го Белорусского фронта говорилось:

— «Дорогие товарищи! Боевые друзья! Верные сыны Советской Родины — красноармейцы, сержанты, офицеры, генералы!..

Настало время полностью рассчитаться со злейшим врагом нашей Родины — немецко-фашистскими захватчиками за все их зверства и злодеяния, за страдания и муки нашего народа, за кровь и слезы наших отцов и матерей, жен и детей, за уничтоженные и разграбленные врагом советские города и села… В этот решающий час наш великий советский народ, наша Родина, наша родная партия… призывают вас с честью выполнить свой воинский долг, воплотить всю силу своей ненависти к врагу в единое желание разгромить немецких захватчиков.

Новым мощным ударом ускорим гибель врага! Ваш боевой клич должен быть только один: «Вперед на разгром врага!»

И час возмездия настал. 13 января 1945 года войска 3-го Белорусского фронта двинулись вперед на восточнопрусскую твердыню фашистов, сокрушая и ломая на своем пути мощную оборону врага. Начиненная взрывчаткой, изрытая траншеями и ходами сообщений, укрепленная железом и бетоном, эта твердыня казалась неприступной.

Преодолевая неимоверные трудности, ожесточенное сопротивление врага, несмотря на гололедицу и туман, яростный огонь вражеской артиллерии, штурмовых орудий, пулеметов и фаустпатронов, советские бойцы захватывали один опорный пункт за другим, траншею за траншеей.

В эти незабываемые суровые дни командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии Иван Данилович Черняховский с громадной энергией и полководческим талантом направлял удары советских войск по вражеской группировке. В ту пору Ивана Даниловича часто видели в войсках. Генерал пробирался в окопы передовой линии, инспектировал офицеров, беседовал с бойцами.

Отвечая на вопросы генерала, однажды один солдат посетовал:

— У фашистов все бетон да бетон.

— А у нас все железо да сталь, и воля у нас стальная, — возразил Черняховский. — Что устоит против нас? Ничто.

Советские части уже громили гитлеровцев на ближних подступах к Кенигсбергу, когда Иван Данилович был смертельно ранен.

«В лице товарища Черняховского, — говорилось в правительственном сообщении по случаю его безвременной гибели, — государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны».

Массовый героизм и высокое воинское мастерство, проявленные советскими воинами в Восточной Пруссии, были высоко оценены нашим правительством. Шестьсот двадцать пять воинов удостоены звания Героя Советского Союза, двадцать два воина стали дважды Героями.