100 КРАТКИХ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ГЕЕВ И ЛЕСБИЯНОК - Пол Рассел

«Я умышленно наделил главных героев своей книги интеллектом, образованием и богатством, чтобы они могли служить примером для подражания. Но не тут-то было, это трусы, оплакивающие себя, замкнувшиеся в своем гетто, поскольку понимают, что не нужны миру… Скорее всего, нам следует гневаться на собственную трусость, а не на жестокость мира».

Нашествие СПИДа окрасило рассуждения Крамера в мрачные тона. Крамер стал одним из первых, кто осознал последствия эпидемией поднял тревогу в своих очерках, публикуемых в «Нью-Йорк нейтив». В ставшем знаменитым очерке «1.112 и подсчет» он писал: «Если статья не вышибет дурь из вашей головы, наши дела плохи. Если она не возмутит, не рассердит, не взбесит вас и не понудит к действию, геи могут лишиться будущего на этой земле. Продолжение нашего существования зависит только от того, насколько сильно мы рассердимся».

В 1982 году вместе с Натаном Фейном, д-ром Лоуренсом Массом, Полем Пофамом, Полем Рапопортом и Эдмундом Уайтом Крамер стал организатором проекта «Здоровье мужчин-геев в опасности» (Gay Men's Health Crisis/GMHC) для борьбы с эпидемией СПИДа. Прошло чуть более года, и внутренние разногласия по стратегическим вопросам, а также личные дрязги привели к тому, что Крамер прекратил свою работу по проекту. В 1985 году Крамер написал драму «Нормальное сердце», ставшую одним из первых и наиболее удачных литературных произведений, появление которой было вызвано распространением СПИДа.

В пьесе с присущей автору прямолинейностью устами Неда Уикса, автобиографического героя, подвергаются критике сами геи, лицемерие гетеросексуалов и их отношение к опасности СПИДа. От пьесы отказалось четырнадцать агентств и многочисленные директора, продюсеры театральных трупп, прежде чем ее принял публичный театр Джозефа Паппса. «Нормальному сердцу» присудили в 1986 году премию Мартона Гильдии драматургов, премию «Огни города», а также премию Сары Сиддонс за лучшую пьесу года. Крамер вспоминает о «Нормальном сердце» так: «Я создал ее, чтобы люди воскликнули: «Самое страшное в мире — это СПИД, и нет ничего печальнее этого». Я написал ее как историю любви в память о мужчине, которого любил и который умер. Я хотел, чтобы люди видели на сцене двух мужчин, любящих друг друга. Я хотел, что-бы люди видели, как они целуются. Я хотел, чтобы люди поняли, что любовь мужчин-геев, страдания мужчин-геев и смерть мужчин-геев ничем не отличаются от переживаний прочих людей».

Крамер продолжал открыто призывать проявлять ответственность, соизмеримую с размахом СПИДа:

«Худшие времена пандемии СПИДа, — писал он в 1987 году, — у нас еще не наступили. Мы преступно легкомысленны. Нас миллионы, кому уготована смерть. Пожалуйста, вбейте себе в голову: НАС МИЛЛИОНЫ, КОМУ УГОТОВАНА СМЕРТЬ. Три из четырех случаев заболевания СПИДом попрежнему происходят среди геев. Сотни миллионов людей являются носителями вируса. Помните, НАС МИЛЛИОНЫ, КОМУ УГОТОВАНА СМЕРТЬ».

В 1987 году Крамер принимал активное участие в учреждении Коалиции по мобилизации сил для борьбы со СПИДом (AIDS Coalition to Unleash Power/ACT UP)

С самого начала инициативная группа взяла на себя обязательство сосредоточить свое внимание на распространении профилактических лекарственных препаратов, и первой акцией явилась массовая демонстрация 24 марта 1987 года на Уолл-стрит в Нью-Йорке. Двести пятьдесят мужчин и женщин перегородили движение транспорта на несколько часов. Сама демонстрация и последующие аресты в отличие от большинства аналогичных случаев, касающихся геев или связанные с акциями против СПИДа, получили широкое освещение в средствах массовой информации. В последующие месяцы организация ДЕЙСТВУЙ открыла десятки филиалов по всей стране. Примечательно, что когда Крамер почувствовал, что взрывной стиль его руководства может привести к повторению тех же сложностей, с которыми пришлось столкнуться в GMHC, он отказался от активного участия в группе. Годы своей активной борьбы со СПИДом он описал в работе «Сообщения из зоны бедствия: как стать активистом борьбы со СПИДом» (1989).

В 1988 году Ларри Крамер узнает — и какое-то время у него были причины подозревать это, — что он ВИЧ-инфицирован. В результате в 1992 году появляется широко известная пьеса «Судьба моя». Являясь продолжением «Нормального сердца», «Судьба моя» прослеживает развитие образа Неда Уикса с самого детства до мужания. Крамер писал, что он хотел написать «…личную историю: путь принятия собственной гомосексуальности. Мое поколение отличали особые, если не уникальные проблемы. Мы были как раз тем поколением, которое пытались изменить специалисты по психоанализу. Этот путь от открытия и осознания вины до моментов радости и наконец СПИДа был моим самым длинным, самым важным выбором, таким же важным — нет, более важным, чем моя жизнь с родителями, моя жизнь как писателя, моя жизнь активиста. В самом деле, моя гомосексуальность — единственная и самая важная определяющая характеристика моей жизни».

На момент написания этих строк голос Ларри Крамера громче всех звучит среди голосов гнева Америки, протестующих против системы, которая обрекла стольких людей на безвременную смерть, против общества, которое слишком часто позволяет приносить себя в жертву. Он был Иеремией нашего поколения: те, кого привели в замешательство его гнев и горе, растревожены не Ларри Крамером, а самой правдой. Резкий, с четко выраженной позицией, неудобный, неоценимый и незаменимый, Крамер — самый выдающийся гей в сегодняшней Америке. Организации, созданию которых он содействовал — GMHC и ДЕЙСТВУЙ, — продолжают свою деятельность и становятся одними из самых важных институтов современной борьбы американских геев за выживание. Если это общество все-таки выживет, оно будет обязано своим выживанием в немалой степени Ларри Крамеру.

49. ТЕННЕСИ УИЛЬЯМС

note 62

Теннеси Уильяме, урожденный Томас Ланьер Уильяме, появился на свет 26 марта 1911 года в городе Колумбусе в штате Миссисипи. Сын коммивояжера, торгующего обувью и находящегося в постоянных разъездах, Уильяме воспитывался главным образом своей властной пуританкой-матерью. Ребенок рос замкнутым и склонным к самоанализу. Он вспоминает о том, что писать «стало моим спасением, моей пещерой, моим убежищем. От чего? От прозвища «маменькин сынок», которым меня окрестили соседские мальчишки, и «мисс Нэнси», которым меня наградил мой отец, потому что я предпочитал читать книги в светлой и строгой библиотеке своего деда, чем играть в шарики и в бейсбол… из-за жестокой детской болезни и чрезмерной привязанности к женщинам нашей семьи, которые вернули меня к жизни».