Совсем неглавная героиня - Ива Лебедева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мышка, в доброе и светлое верят единицы, далекие от политики. Справедливость также может быть разной. Как бы ты ни старалась угодить всем сторонам во время своего правления, всегда найдутся недовольные, всегда найдутся те, кому будет плохо или по крайней мере недостаточно хорошо. Нельзя сесть на трон и не заляпать свое белое ханьфу. Не верь тем, кто говорит, что это возможно. Всегда приходится чем-то жертвовать, наступать на горло своим желаниям, закрывать на что-то глаза. Здесь нет единого верного решения. Какие-то методы могут быть оправданны, какие-то по итогу окажутся неуместными и бесполезными. Жить без ошибок невозможно, не говоря уж о том, чтобы править, не совершая их. Да, я осознаю, что для народа навсегда останусь кровавым тираном. Мне никогда не забудут нападения на академию, свержения нынешнего императора, уничтожения глав некоторых кланов… Но разве это имеет такое уж большое значение, если больше не будет голодных смертей, никому не отрубят руку лишь за то, что нечем кормить детей, никто не сможет годами издеваться над слабыми, прикрываясь своим положением? Мой послужной список немаленький, но ни одна жертва не была принесена просто так. И на твоем месте, мышка, я бы тем более не торопился посыпать голову пеплом.
– Но как же тогда качества избранного? – недоверчиво вскинулась Ланлинь.
– А что с ними? Разумеется, на всех углах кричат о безгрешности и чистоте помыслов… А какие варианты? Прямо заявлять, что если вы с небольшой червоточиной, то у вас все равно есть шансы побороться за престол? В конце концов, не зря же нас с тобой все же допустили до испытаний, – хмыкнул Гу Юнжень, подмигнув Пылинке. – Не бывает чисто белого или чисто черного. В каждом есть множество иных цветов и их оттенков.
– Никогда не задумывалась… – пробормотала девушка и невольно улыбнулась. Почему-то после слов Гу Юнженя стало совсем легко. Так что ее следующая фраза прозвучала совсем спокойно, почти буднично: – Когда этот артефакт на шее меня задушит, ты, заняв престол, внесешь меня тоже в свой список жертв или оставишь на совести лабиринта?
Гу Юнжень едва заметно нахмурился, бросив на Ланлинь странный взгляд. Не сказать, что эта мышка вдруг растеряла свою уверенность по сравнению со вчерашним днем, даже сейчас голова высоко поднята, внутренний стержень определенно имеется. Но подобный вопрос оказался для него полнейшей неожиданностью.
– А вот нечего было соваться в опасные места. Сидела бы себе в академии, лиса своего и медведя строила, – проворчал Гу Юнжень, как-то сразу растеряв хорошее настроение. – Пришла бы сразу ко мне, я бы развенчал все твои наивные мечтания и отправил домой, учиться. Нет же, править захотелось…
– Мне бы тоже не хотелось, чтобы ты умирал, – честно призналась Пылинка, ничуть не обидевшись на его слова. – Насколько знаю, раньше хранитель не объявлялся на испытаниях, да и избранных не сковывали. Может, это знак, что второму умирать необязательно?
– Ты самый наивный кандидат в императоры, о котором я только слышал, – вздохнул Гу Юнжень с толикой сожаления. А в следующий миг их отвлек окрик Да Сьона, идущего впереди:
– Кажется, мы пришли.
А еще спустя пару минут они и сами вышли в пещеру, посреди которой величественно зависла Небесная Звезда…
Глава 56
Джейсин
Нет, вы видели? Видели, я спрашиваю?!
Вы ничего не видели! А я вроде уже наблюдала все в подробностях с близкого расстояния, но отчего-то впечатлилась по самое не могу. Главное, что удумал, лис паршивый? Он себе глаза завязал поясом от ханьфу, и это была единственная одежда, которая на нем осталась. Вышел такой из-за сталагмита, изящно помахивая одним хвостом и целомудренно прикрывая самое стратегическое место вторым. Хреново, кстати, прикрывал, одно название, а не прикрытие получилось. То есть с хвостом все в порядке, но когда белая кисточка на его конце так виляет, это скорее привлекает внимание к объекту, чем прячет его.
И это когда нам надо смыть сажу с пеной и со всех ног бежать догонять добро со злом, пока не убились! То есть отвлекаться на разный там лисий бессовестный стриптиз никак нельзя.
Я сама влезла в малюсенькое и прозрачное озерцо в нижней шелковой рубашке – чисто из лени, чтобы помыться и постираться одновременно. А бесстыжий Сан Линь притопал плескаться рядом в одних хвостах. И нахально заявил:
– Не смотри на меня! Я смущаюсь!
– В каком месте ты смущаешься? – «Целомудренно» отвернувшегося к стеночке лиса не шлепнуть по подставленной… по тому месту, откуда у него хвосты растут, не было ни малейшей возможности. Аж ладони зачесались, причем обе.
Ну а я чего? Меня провоцируют? Провоцируют. Кто я такая, чтобы не пойти навстречу?
Так что по мокрой заднице один голый нахал получил с обеих рук, звонко, на всю пещеру, аж с эхом. Козявкин, бодро жравший какую-то сколопендру, неосмотрительно высунувшуюся из щели, даже подавился.
– Эй!!! – возмутился Сан Линь, попытавшись удрать из воды. – Мы так не договаривались! Я на тебя не смотрю, и ты на меня…
– А я не глядя. – Вранье бессовестное, но пусть докажет. – Чего я там не видела еще?
– Ах ты! – взвился лис, резко разворачиваясь и сгребая меня в охапку. Нащупал сорочку, очень удивился и моментально порвал мое шелковое-недостиранное, стащил с меня и выкинул в сторону. – С ума сошла?! Какого гуя ты в тряпках полезла в воду, хочешь замерзнуть насмерть?
– С тобой замерзнешь, – вздохнула я, провожая взглядом уныло опускающуюся ко дну нижнюю рубашку. – Хорошо, трусы сняла, они у меня в ограниченном количестве.
– Что сняла? – моментально заинтересовался озабоченный оборотень, начиная вслепую ощупывать меня во всех местах. М-да, действительно. Зачем издалека подглядывать, если можно сразу руками потрогать?
– Что сняла, то не найдешь. – Инициативу пришлось перехватывать, а
