Закон подлецов - Олег Александрович Якубов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все сделаю. Не сомневайтесь, товарищ подполковник, — проникновенно сказал новоиспеченный майор.
— Не по форме обращаешься, — с напускной строгостью пожурил Мингажев. — Со вчерашнего дня — полковник.
***
Жорж Загген с нетерпением ждал, когда поступит официальный перевод документов, что привез в засургученном пакете этот русский майор. И когда пришел посыльный, он буквально вырвал у него конверты из рук. Раз за разом вчитывался он в скупые строчки первого документа:
«Межрайонная Солнечная прокуратура г. Москвы.
№ В-614.
Сообщаю, что в соответствии со ст.57 УК РФ гражданин МИХЕЕВ Сергей Анатольевич, прописанный по адресу: г. Москва, ул. Дубицкого, д.30, кв. 15, является лицом,
НЕ ИМЕЮЩИМ СУДИМОСТИ.
Прокурор Солнечной
Межрайонной прокуратуры
Старший советник юстиции
Д. Н. Бессонов.»
Загген дрожащими руками открыл второй конверт и, прочитав, застонал: «Идиоты, какие же они идиоты». В документе было сказано:
«Генеральная прокуратура
Российской Федерации
№ 5-444
Сообщаю, что сведений о господине Михееве Сергее Анатольевиче, проживающем по адресу: г. Москва, улица Дубицкого, дом 30, квартира 15,
НЕ ИМЕЕТСЯ.
Сотрудники следственного управления, а также другие следственные подразделения Генеральной прокуратуры Российской Федерации,
Следственные органы Министерства внутренних дел Российской Федерации,
Федеральная служба безопасности (ФСБ),
Налоговая полиция Российской Федерации
сведениями о судимости господина Михеева Сергея Анатольевича
НЕ РАСПОЛОГАЮТ.
Заместитель Генерального
прокурора Российской Федерации,
Государственный советник юстиции,
Генерал-лейтенант
Кузнецов Н. Ф.
Г. Москва».
— Они что там, в Москве с ума все посходили? Да на основании этих бумаг я должен немедленно выпустить Михеева из тюрьмы и проводить его до аэропорта, — вопил Загген, обращаясь к топтавшемуся в его кабинете инспектору. — Послушайте, Ваннер, свяжитесь немедленно с российским представительством Интерпола и попросите их установить компетентность этого прокурорского генерала.
Ваннер, забрав документы, вышел. Он вернулся через неделю, принеся ответ, из которого ополоумевший следственный судья ничего не понял и лишь подшил его в папку с делом № К-8890/87 вместе с рапортом полицейского.
Рапорт инспектора Ваннера гласил:
«Господину судебному следователю Заггену
Касательно: № К-8890/87, дело господина Михеев Сергей, организованная преступность.
Мне было поручено выяснить у служб Интерпола достоверность и компетентность господина Кузнецова Н. Ф. из следственных органов Российской Федерации. По поводу подписи упомянутого документа сообщаю следующее:
На самом деле существует человек по имени Николай Федорович Кузнецов, 1927 года рождения. Он является народным депутатом с 1991 года.
Закончил институт, работал инженером, начальником цеха Ленинградского машиностроительного завода. С 1947 года на руководящих должностях в КПСС в Ленинграде, член ЦК КПСС.
С 1970 по 1973 год — заместитель председателя Совета министров РСФСР. Награжден орденами Ленина и Трудового Красного знамени».
Эти данные на однофамильца генерала Кузнецова были состряпаны талантом все того же полковника Мингажева. Поняв, что прокуратура заняла нейтральную позицию и поддерживать «хитроумные» комбинации МВД не намерена, Мингажев отправил в Интерпол данные не прокурорского зама, а его однофамильца, крупного партийного функционера — пусть, дескать, швейцарцы голову ломают, чтобы это значило.
***
Не лучшим образом обстояло дело и с показаниями Укорова. Допрашивая его на конспиративной квартире — Укоров наотрез отказался приезжать к следователю во Дворец юстиции, — Загген все отчетливее понимал, что эти рассказы скорее годятся для авантюрного романа, нежели для следственных протоколов. Сам Укоров, не в состоянии каждый раз выдумывать что-нибудь новенькое и потому, повторявшийся изо дня в день, обленился и опух от беспробудного пьянства. Швейцарское пиво полюбилось ему так, что ни о чем другом и думать не хотелось. А тут требовалось придумывать, какой он злодей, этот Михей, и какую угрозу всему миру являет собой его преступная организация.
Отчаявшись, Загген попросил о встрече Генерального прокурора. Устроившись под тентом, они наслаждались окрестными пейзажами, плывя на катере по Женевскому озеру. Но разговор их никак не соответствовал воспетой поэтами швейцарской природе.
— Мы подняли финансовые документы всех европейских филиалов фирмы Михеева. Кроме подтверждения, что он собирался осуществлять свой проект в разных странах, мы ничего не получили. А Россия прислала на наш запрос ответы, из которых следует, что у Михеева нет судимостей и он перед законом чист.
— Дело Михеева — это не уголовное, а политическое дело, — своим скрипучим голосом вещала Дель Карла. — И подход к этому делу тоже должен быть не такой, как к другим уголовным. Мы обязаны показать всему миру, что Швейцария, и никто другой, покончит с русской мафией раз и навсегда. Я уже предприняла некоторые шаги. По моему приглашению к нам скоро приедет генеральный прокурор России. Вместе с ним приезжает следователь по особо важным делам. Это их лучший специалист по организованной преступности. Он допросит Михеева на месте и, я уверена, сумеет получить у него нужные нам показания.
Глава двадцать восьмая
В Швейцарию прибыл генеральный прокурор России. Прибыл при полном параде — на погонах сияли звезды, на мундире многочисленные ордена и медали. (И откуда взялось столько-то…) Вместе с прокурором приехал старший следователь по особо важным делам Юрий Викторович Прибой. За два дня до вылета ему, полковнику, внезапно присвоили генеральское звание, хотя не светило оно Прибою даже в перспективе. Но начальство решило, что с такой важной миссией перед иностранцами должен представлять российскую прокуратуру генерал, и никак не меньше. Ох, уж это неистребимое в веках преклонение перед иностранщиной. Не зря, нет, не зря высмеял эту дурацкую русскую черту Грибоедов, едко приметив в «Горе от ума»: «Иностранцу хорошо: он и дома у себя иностранец».
Швейцарцы поначалу даже растерялись от такого обилия генеральских звезд на мундирах гостей, и ужин, который дала Пунта Дель Карла в честь высокопоставленных российских коллег, проходил в обстановке чопорной и натянутой.
Сергея в этот день разбудили, едва забрезжил рассвет. Вместо обычного завтрака всучили сухой паек, затем в сопровождении «гардиана» спустили в подвальное помещение, где на него надели наручники, на ноги — кандалы, да еще и два бронежилета, тяжелый и легкий. Вот в этих оковах, с трудом передвигаясь, Михеев взобрался в бронированный микроавтобус, который двинулся к центру Женевы, окруженный несколькими машинами сопровождения. Этот грозный кортеж, сверкая мигалками и ревя сиренами, распугивая прохожих и оттесняя в сторону попутные автомобили, направлялся к Дворцу юстиции. Шоу было впечатляющим, горожане останавливались, смотрели на кортеж с любопытством.
Во Дворце юстиции, в тесной камере, да даже не камере, а каком-то пенале, где коленки упирались в стену,
