Горячий пепел (сборник) - Всеволод Овчинников

Впрочем, заведения банно-массажного бизнеса являются хоть и наиболее очевидной, но отнюдь не единственной ветвью развесистого дерева японской секс-индустрии. Дело в том, что в Стране восходящего солнца превращены в товар не только интимные отношения, но и другие формы общения с женщинами.

Как уже отмечалось, незаменимую роль в политической и деловой жизни Японии играют всякого рода застолья, позволяющие решать наиболее сложные проблемы в непринужденной обстановке.

В представлении большинства иностранцев украшать компанию пьющих мужчин предназначены гейши – этакое воплощение японской экзотики. Однако слово «украшать» уместно здесь только в своем изначальном, буквальном смысле.

Гейша в переводе означает «человек искусства». Она – искусница развлекать мужчин, причем не столько песнями и плясками, сколько изысканной и остроумной беседой. Приравнивать гейш к продажным женщинам столь же несправедливо, как отождествлять с таковыми актрис вообще. (Хотя ни та, ни другая профессия сама по себе не является гарантией безупречных нравов.)

Приметой гейши служит приспущенный ворот кимоно, который обнажает затылок и шею – в представлении местных мужчин самые возбуждающие части женского тела. (Если европейские красавицы декольтируются спереди, то японские – сзади.)

Японцы издавна привыкли делить женщин на три категории. Для домашнего очага и продолжения рода – жена. Для развлечения души – гейша. А для услаждения плоти – красотка с улицы красных фонарей. При формальном запрете проституции эту роль отчасти взяли на себя «псевдогейши», или «хозяюшки» (по-английски – «хостесс»), то есть девицы из баров и кабаре.

Обязанность хостесс – за определенную мзду составлять мужчине приятную компанию, танцевать с ним, наполнять его бокал, смеяться его шуткам. И не более того. Ну а после работы все зависит от взаимного согласия – если он сумеет ее уговорить, а она не захочет ему отказать. Кстати, такой элемент свободной охоты импонировал большинству мужчин, даже когда легально существовали улицы красных фонарей.

Злачные места в Японии, как правило, функционируют с семи до одиннадцати вечера и закрыты по воскресеньям. Так что подрабатывать «хозяюшками» три вечера в неделю охотно нанимаются студентки, конторщицы, а в последнее время и домохозяйки. (Излюбленный сюжет японских телесериалов – современные вариации на тему «Летучей мыши», когда подвыпивший муж начинает ухаживать в баре за собственной женой.)

«Псевдогейшу» надо к себе расположить. Проще говоря – авансом дать ей возможность заработать. Клиента прежде всего спрашивают: пригласить ли ему за столик даму? За этим следует вопрос: есть ли у него тут знакомые имена, то есть хочет ли он назвать кого-то персонально?

Вечерние заведения в Японии очень демократичны. Даже если «Сумико, номер 183» в данный момент танцует с президентом концерна «Мицубиси», ее в течение 30 минут пригласят к столику водителя грузовика. Это обойдется заказчику в 80 долларов, из которых 40 получит сама «псевдогейша». Дальше безошибочно срабатывает рассчитанная на мужскую психологию подначка. «Хозяюшку» каждые полчаса перезаказывают. Она курсирует от столика к столику, повышая свой доход, а заодно и прибыль заведения.

Кроме того, женщина в баре или кабаре получает 40 процентов стоимости каждого напитка, которым ее угостил клиент. А просит она чаще всего «Мартель». (Хотя всем известно, что под видом этого дорогого коньяка ей приносят остуженный чай.)

Но это, пожалуй, единственный обман, допускаемый в японском вечернем заведении. Современные «псевдогейши» свято блюдут каноны профессиональной этики, унаследованные от их экзотических предшественниц. Если подвыпивший посетитель уронит бумажник, рассыплет крупные купюры – никто не польстится на его деньги. Другое незыблемое правило – никогда не раскрывать того, о чем говорят мужчины за столом.

Когда хостесс сочтет, что клиент за несколько встреч достаточно на нее потратился, и не испытывает к нему антипатии, она может после работы принять приглашение продолжить вечер вместе. А в гостиницах, являющихся домами свиданий, недостатка нет. Появились даже портье-компьютеры. Достаточно ввести в автомат нужную купюру, и гостю в руки выпадет ключ от номера – то ли на два часа, то ли на всю ночь.

С недавних пор японцы в шутку заговорили о «сексуальном реванше» за поражение во Второй мировой войне. Расположенные близ Токио американские военные базы Йокота, Ацуги, Йокосука издавна окружены кольцом злачных мест – дансингов, баров, массажных салонов. При обменном курсе 360 иен за доллар ночные развлечения обходились американским воякам втрое дешевле, чем на родине.

Но сейчас, когда курс снизился до 120 иен, их долларовая зарплата сократилась втрое. Теперь расквартированные в Японии моряки 7-го флота и летчики 5-й воздушной армии США отовариваются только в военторгах. Они берут там ящиками тушенку и сгущенку, как некогда делали мы в торгпредском кооперативе.

Но самая поразительная метаморфоза произошла в зонах порока вокруг американских военных баз. В роли хостесс там теперь нередко выступают жены американских военнослужащих, находящихся на боевом дежурстве.

Когда длинноногие блондинки прислуживают японцам, провозглашающим очередной «кампай», это льстит их самолюбию, избавляет их от комплекса представителей побежденной страны. Когда издатель моих книг свозил меня в такое заведение, он считал, что оказал мне гостеприимство на высшем уровне.

Так что слово «кампай» нынче вошло в профессиональный жаргон американок, да и некоторых наших соотечественниц, влившихся в ряды тружениц японской секс-индустрии.

Глобализация на уровне общественных туалетов

Этого деликатного аспекта нельзя обойти, дабы тема данной книги обрела законченный цикл. Начало нового века ознаменовалось международной конференцией в Сингапуре на тему «Культура общественных туалетов – вызов времени». Более двухсот делегатов со всех континентов обсуждали вопрос о создании международной организации, специально предназначенной заниматься этой проблемой.

Почти одновременно с конференцией в Сингапуре полицейских Пекина собрали на инструктаж в связи с предстоящими в 2008 году Олимпийскими играми. Дескать, в столицу приедет небывалое количество иностранцев. А поскольку ведут они себя иначе, чем китайцы, нужно быть готовыми к неординарным ситуациям. Всем столичным стражам порядка предписано изучать английский язык плюс по выбору брать уроки то ли японского, то ли русского, то ли арабского.

Все это заставило меня вспомнить начало моей жизни в Японии, куда я приехал незадолго до токийской Олимпиады 1964 года – первой на азиатской земле. Тогда японские полицейские были тоже встревожены предстоящим наплывом иностранцев. А проблема общественных туалетов тоже оказалась в центре внимания.

Когда сталкиваются разные стереотипы поведения, разные представления о приличном и неприличном, подобающем и неподобающем, или, как я это называю, разные грамматики жизни, часто возникают недоразумения. Начать с того, что до недавних пор китайским или японским мужчинам общественный туалет был не очень-то и нужен.

Справлять малую нужду (и не только на селе, но и в городе) можно было у любой стены, не привлекая внимания прохожих. Уже в 2001 году я видел в центре Токио, в районе Акасака, где сосредоточены самые престижные рестораны, надпись: «Убедительная просьба мочиться не на стену, а в мусорную урну!»

Представление, что все естественное не может быть неприличным, привело к тому, что общественные туалеты в Японии не делились на женские и мужские. Кое-где в традиционных гостиницах и закусочных так обстоит дело и сейчас. Есть общее помещение с отдельными кабинками, которыми пользуются преимущественно женщины.

Накануне Олимпиады 1964 года муниципалитет Токио предписал разделить общественные туалеты. Но возник вопрос: что писать на дверях? Иероглифы будут непонятны для иностранцев, а буквы – для японцев. Устроили конкурс символов – к примеру, женская туфелька и мужская шляпа. А одна газета поместила снимок известной московской скульптуры «Рабочий и колхозница» и предложила рисовать на одной двери серп, а на другой – молот.

Впрочем, все эти новшества так и не привились. Мужчин в Японии по-прежнему не удивит, если за дверью общественного туалета они застанут весело щебечущих женщин, которые прихорашиваются перед зеркалом. А одна вашингтонская журналистка с дрожью в голосе рассказывала мне о кошмарных приключениях в дорогом ресторане на Гиндзе.

В конце ужина она отправилась попудриться. Сначала зашла в кабинку, а при выходе с ужасом увидела спины трех мужчин, стоявших перед писсуарами. Подумала, что ошиблась дверью, и решала переждать. Но через десять минут там делали свое дело уже пятеро мужчин. Американка спряталась вновь, потом еще и еще раз, пока ее спутники не догадались прийти на помощь.