История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг. - Анатолий Тарас

Характерной особенностью деятельности РПЦ в Северо-Западном крае было то, что она делала ставку преимущественно на приезжих священнослужителей. Некий Б. Соловьев, ещё один идеолог русских националистов, писал в 1887 году на страницах популярного журнала «Новое время», что простым увеличением численности православных церквей не удастся надежно укрепить позиции русской церкви в Северо-Западном крае. Он заявил, что здесь «православие не может проводиться в жизнь священниками из местных уроженцев. Священники, дьяки, учителя гимназий и других учебных заведений должны назначаться из уроженцев внутренних губерний, чисто русского происхождения. Стиль церквей должен быть русский».

Разумеется, к советам и рекомендациям таких, как он, прислушивались и члены Синода, и государственные чиновники всех уровней.

Царизм проводил политику русификации на всех участках национально-культурной жизни в Беларуси (Северо-Западном крае), не просто опираясь на всестороннюю поддержку Русской православной церкви, но и используя её в качестве основного средства такой политики. После восстания 1863 года и вплоть до начала Первой мировой войны, вся деятельность РПЦ на нашей земле была жестко подчинена одной главной цели: полной русификации беларуского населения и максимально возможной — представителей других этносов (поляков, литовцев, татар).

Возможности для этого у РПЦ были большие: помимо значительных финансовых средств, она располагала широко разветвлённой сетью культовых учреждений. Например, в одной только Минской епархии к лету 1914 года насчитывалось 566 православных приходских церквей, 101 часовня, 6 монастырей. Во всех православных храмах во время литургии использовался церковнославянский язык, во время проповедей — русский. Священники молились за здоровье российского самодержца, славили русских святых.

В начале XX века многие просвещённые жители империи стали понимать, что вероисповедание не может служить индикатором национальной принадлежности. Но, вопреки духу времени, председатель Совета министров Российской империи П. А. Столыпин распорядился разделить коренное население Беларуси во время выборов в III и IV Государственные Думы (1907 и 1912 гг.) на две курии (русскую и польскую) именно по конфессиональному принципу. В первую зачислили православных, во вторую — католиков. Вот так просто был «решен» национальный вопрос: никаких беларусов в Северо-Западном крае нет, есть только русские (православные) и поляки (католики). Правда, было признано существование ещё и евреев с татарами, но речь не о них.

И всё же, несмотря на жестокую ассимиляционную политику беларуский народ выжил. Он дождался тех коренных перемен, которые начались в национальных районах бывшей Российской империи после Февральской революции 1917 года. Но в том, что он выжил, нет никакой заслуги ни православной церкви, ни католического костёла. Выживанию нашего народа как самобытного этнического сообщества, хотя и с размытыми национальными основами, содействовали следующие факторы:

а) преданность традициям предков;

б) сохранение живого разговорного языка;

в) появление художественной литературы на этом языке;

г) формирование беларуской интеллигенции, немногочисленной, но с сильным национальным самосознанием.

Всё это позволило приступить к практическому решению беларуского вопроса, несмотря на самое негативное отношение двух основных христианских конфессий к возрождению беларуского государства и беларуской национальной культуры.

К сожалению, и сегодня деятельность многих православных иерархов не отвечает национально-государственным интересам восточнославянских народов, а направлена на возвышение одной лишь России. Проиллюстрируем сказанное цитатой из речи архиепископа Могилевского и Мстиславльского Максима — уроженца Башкирии:

«Наша земля — Россия, в полном смысле слова. Ведь россиянами должны быть и беларусы, и украинцы, то есть все славянские народы. Вот это и есть Россия, со всеми другими народами, какие её населяют»[66].

Нет, почтенный архиепископ, беларусам никогда не быть россиянами, а россиянам — беларусами или украинцами. У каждого народа своя родина, с её историей, национальной культурой, языком, традициями, укладом жизни.

Благодаря Богу, теперь мы хорошо разобрались со всем этим и полагаем, что национально сознательный беларус — всегда беларус, независимо от того, православный он, католик, униат, протестант или какой-нибудь другой веры. На все религии, исповедуемые беларусами, надо смотреть одинаково спокойно. Надо всесторонне использовать все имеющиеся христианские течения для укрепления этнокультурных основ народа. А этого, как свидетельствует наш собственный и чужой опыт, нельзя достичь, если люди обращаются к Богу не на своем родном языке.

Освободив католицизм от полонизма, а православие от русицизма, мы сделаем их явлениями сугубо национальными, поставим на службу своему собственному, а не чужому духовному Возрождению.

От редактора: Кстати говоря, обвинения в адрес католической и униатской церквей, выдвигаемые «задним числом» современными приверженцами РПЦ, сводятся к трем главным пунктам:

а) ужасно, что вместо православия беларусы исповедали униатство либо католицизм;

б) ужасно, что происходило «ополячивание» беларуского населения;

в) ужасно, что «католические паны» (магнаты и шляхта) угнетали простой православный народ (крестьянство).

Однако эти обвинения по своей сути — чистая демагогия.

Во-первых, и католицизм, и православие, и униатство — христианские церкви. Они равны перед Богом. Почему это московское православие «лучше»?

Во-вторых, непонятно, чем «ополячивание» хуже «орусачивания». Поляки — славяне, генетически тождественные беларусам, тогда как русские — славянизированная смесь финнов с тюрками. Да если бы и не финны, и не тюрки, неужто русская культура XVIІІ— XIX веков хоть в чем-то превосходила польскую? По-моему, дело обстояло точно наоборот.

В-третьих, русские православные помещики угнетали свое крестьянство ещё сильнее «панов». Во всяком случае, в Речи Посполитой никогда не было крестьянских войн, подобных восстанию Емельяна Пугачева. И Салтычихи там тоже не водились.

Так почему мы должны верить измышлениям российских «национал-патриотов»? А потому, искренне убеждены последние, что «русские — не такие как все», их соседи просто обязаны (уж не Богом ли?) подчиняться и верить только им. Казалось бы, просто бред. Но именно такого рода тезисы лежат в основе теорий московских идеологов с начала XVI века, когда монах Филофей выдвинул свой знаменитый лозунг «Москва — Третий Рим, а четвертому не бывать». С той далекой поры вариации на тему «кругом нас враги» и «весь мир идет не в ногу» служат идеологическим обоснованием безудержной экспансии Московии, затем России, экспансии и территориальной, и политической, и духовной.

Нам, беларусам, не нужна ни русификация, ни полонизация. Мы должны быть самими собой!

ЧАСТЬ II. БЕЛАРУСЫ В ЭПОХУ «РЕВОЛЮЦИОННОГО БОЛЬШЕВИЗМА»

Глава 3. Краткий очерк политической и культурной жизни (1917–1953 гг.)

(Захар Шибека, доктор исторических наук)[67]

Февральская революция позволила различным политическим партиям и общественным организациям легально осуществлять свою деятельность. В числе прочих возобновила свою работу Беларуская Социалистическая Громада. Наиболее многочисленными в ней были организации Минска и Петрограда. Первая имела национально-демократическую ориентацию, вторая — близкую большевистской. Но обе стремились к достижению автономии Беларуси в составе демократической России.

Первый съезд беларуских организаций. 25 марта 1917 года в Минске открылся съезд БСГ, обсуждавший текущий момент. На второй день прибыли представители от других беларуских организаций и партий. В обшей сложности число делегатов достигло 150 человек. Они создали Беларуский национальный комитет (Белнацком) и объявили его высшим органом власти в Северо-Западном крае (на его части, свободной от немцев). Председателем Белнацкома был избран крупный пинский помещик, бывший член Государственной думы Роман Скирмунт. Ему доверили эту должность при условии, что он откажется от своего имения.

В комитет вошли 18 человек. Среди них — адвокат Павел Алексюк, ксёндз Винцент Годлевский, поэт Дмитрий Жилунович (Тишка Гартный), инженер Вацлав Ивановский, агроном Аркадий Смолич, филолог Бронислав Тарашкевич и другие. Представители БСГ получили только 6 мест в Белнацкоме, поэтому решающим влиянием в нем не пользовались.