Таймыр - край мой северный - Н. Урванцев

НАТИ-2 строились на базе полуторатонной грузовой машины ГАЗ-АА Горьковского завода. На задних осях этих машин вместо колес ставились специальные ромбовидной формы движители двухметровой длины с насаженными на концах двойными скатами колес с пневматиками особого трапециевидного профиля. На них были натянуты резиновые ленты гусениц, облекающие рамы снаружи целиком. Движение гусениц осуществлялось парами цепей Галля, натянутыми на звездчатые шестерни полуосей дифференциала. На переднюю ось монтировались одинарные или двойные колеса и лыжи. Последние — двух типов: глухие и прорезные.

По расчетам Г.А.Сонкина, давление на снег нагруженной машины будет около 0,25 кг/см2, а человека в зимней одежде — 0,4 кг/см2. Машины мне понравились. Это как раз то, что нам было нужно. В кузов можно поместить до 1,3 тонн груза и в легкие прицепные сани еще до полтонны. Сонкин предупредил, что важную роль в бесперебойной работе машин будут играть цепи Галля, которые осуществляют движение гусениц и потому должны быть особо прочными. Вездеходы будут работать в зимних условиях при температурах до 40 градусов и ниже, следовательно, вся резина должна быть особо морозоустойчивой, не ломаться и не трескаться при низких температурах.

Оставалось теперь только получить эти машины. Однако НАТИ со стороны заказов не брал. Пришлось обратиться к директору института и объяснить ему цели и задачи нашей экспедиции, и почему нам нужны именно вездеходы НАТИ-2. Не без труда мне удалось убедить директора НАТИ согласиться принять заказ на четыре вездехода с целью использования их в качестве опытных образцов для испытания на Севере, с условием, что это будет подтверждено письмом начальника ГУСМП О.Ю.Шмидта.

Конечно, такое письмо я получил и лично вручил его директору НАТИ, который сразу же передал заказ в производство. Одновременно, взяв у Сонкина спецификацию на цепи Галля, я передал ее в отдел снабжения ГУСМП для импортного заказа. Кроме того, для наших машин нужна была морозоустойчивая резина, которую мог изготовить только завод "Красный треугольник" в Ленинграде. Старый опытный мастер цеха варки резины обещал разработать такой рецепт резины, чтобы она смогла выдержать любой мороз.

Теперь надо было сформировать группу водителей вездеходов. Обычные шоферы, даже водители первого класса, нам не годились. Нужны были люди с большим опытом по испытанию экспериментальных машин. Таких специалистов можно было найти только через НАТИ, и опять большую помощь оказал нам Сонкин, весьма заинтересованный в испытании машин на Севере. Двух механиков-водителей, И.А.Бизикина и Г.Г.Колобаева, направил к нам НАТИ, механика И.Н.Чуйкина — ЦАГИ, а М.А.Грачева — гараж Ленсовета. Договариваясь с ними, я рассказал им о значении Севера для нашей страны, о тех людях, которые работают там, рискуя жизнью, о будущем автотранспорта и очень заинтересовал их предстоящей работой. Плотников мы должны будем подобрать в Архангельске. Радиста и моториста нам выделит отдел связи и полярных станций ГУСМП.

Наступил июнь. В Архангельске открылась навигация, пора было собираться в путь. В середине июля весь состав экспедиции в отдельном вагоне выехал в Архангельск. Вездеходы под присмотром механиков погрузили на две платформы и прицепили к поезду. В Архангельске, как обычно перед началом навигации, собралась масса народа, в отделе снабжения — шум и сутолока. Гостиница занята, все общежития переполнены. На вопрос, где жить, только руками разводят. На рейде стояли три парохода Ленской экспедиции: лесовозы "Володарский", "Товарищ Сталин" и "Правда". Последний и должен был доставить нас в бухту Нордвик.

Надо бы уже грузиться, а грузчиков нет. В конторе нам сказали, что имеется только одна артель, но она будет обслуживать в первую очередь пароходы, идущие на Лену в бухту Тикси. При таких темпах можно было простоять в Архангельске месяц, а то и больше, и благоприятное время для плавания через льды Карского моря таким образом упустить. Посоветовавшись, решили произвести погрузку всего имущества на лесовоз "Правда" собственными силами экспедиции. По разрешению Губисполкома на левом берегу реки, несколько ниже города, в полутора километрах от железнодорожной станции, у небольшой протоки построили свой лагерь из 12 палаток, поставили походные кухни военного образца, выложили плиту. Сформировали две артели для двухсменной работы по погрузке, и дело пошло быстрыми темпами.

Хотя переходить на экспедиционное питание разрешалось только после посадки на пароход и выхода в море, я под свою ответственность разрешил это сделать сейчас и послал в Москву сообщение о создавшемся положении с просьбой санкционировать мои действия. В качестве продовольствия экспедиция получила больше десятка коров и свиней, которым суждено было превратиться в мясо зимой в бухте Нордвик. Коров сразу же пустили на подножный корм, и они давали до трех ведер молока, которое шло на усиленное питание грузчиков. Врач Е.И.Урванцева взяла под контроль санитарное состояние лагеря, приготовление пищи, порядок и характер питания. У палаток и в столовой поставили бачки с кипяченой водой, везде развесили плакаты с просьбой не пить сырой воды. Благодаря этим мерам в экспедиции не было ни одного острого случая желудочно-кишечных заболеваний, в то время как в городе в результате жаркой погоды это было нередким явлением. Правда, незначительные травмы конечностей, ушибы, порезы вследствие неопытности "грузчиков", случались часто, но они быстро излечивались.

Закончили погрузку, и пароход стал под бункеровку углем, из которого 1500 тонн предназначались для экспедиции. Теперь надо было заняться устройством жилья для членов экспедиции во время плавания, так как пароход "Правда" — судно грузовое с каютами только для команды. Нам отвели один из бункеров, где плотники быстро соорудили койки, столы и лавки, чтобы обеспечить людей хотя бы минимальными удобствами в дороге. Каюты предоставили лишь некоторым членам технического персонала.

К концу июля все работы по погрузке и устройству жилья на нашем пароходе были закончены, но переезжать мы не спешили. В палатках на открытом воздухе было лучше. Да и погрузка на других пароходах Ленской экспедиции все еще продолжалась. Из Архангельска по Белому и Баренцеву морям суда должны были идти самостоятельно под руководством начальника морской проводки каравана капитана М.А.Сорокина, находившегося на лесовозе "Володарский". У Новой Земли суда встретит ледокол "Красин" и будет сопровождать их во льдах Карского моря до Диксона и далее к проливу Вилькицкого, а если потребуется, то и во льдах моря Лаптевых до бухты Тикси. "Красин" еще ремонтировался в Ленинграде, затем должен был зайти в Мурманск бункероваться углем и только потом — к нам.