Дело Романовых, или Расстрел, которого не было - А. Саммерс

У нас нет никаких сведений о том, что какая-либо подобная операция проводилась, хотя агенты в Екатеринбурге в июле 1918 года были, и они, возможно, планировали помощь Романовым. Карл Аккерман связывался с какими-то неизвестными нам людьми, которые наблюдали за Домом Ипатьева до того момента, когда семья исчезла. Он даже полагает, что наблюдатели фактически вступили в контакт с царем: «… новости передавались и к царю и от царя через чердак кирпичного дома, который находился через улицу от дома Ипатьева… Частный телефон в этом доме был связан с домом одного определенного видного делового человека. Человек на чердаке и этот торговец сообщались друг с другом день и ночь, и я помню некоторые секретные фразы, которые они использовали при разговоре, и если кто-либо случайно их подслушал, то ничего бы не понял. Когда наблюдатель на чердаке дома, который находился через улицу, видел царя в саду, он звонил «багаж — на станции», и затем сообщения передавались царю».

Майор Сергей Смирнов, офицер, находившийся в Екатеринбурге в июле 1918 года, написал почти идентичный рассказ об иностранцах, наблюдавших за Домом Ипатьева. Его источником был не названный американец, которого он встретил в то время, и майор узнал от него, что наблюдателем на чердаке в доме напротив был британский консул.

Сэр Томас Престон никогда не подтверждал эту историю, но возможно, что его консульство использовалось, чтобы наблюдать за домом. В июле, по крайней мере один британский офицер тайно находился в его консульстве, так как Престон пишет в своих мемуарах о «британском офицере в штатском, который проник через линию фронта от генерала Пула, командующего военными силами, высадившимися в Архангельске». Престон говорил об этом офицере, как «капитане Джонсе» и сообщил, что его послали для того, чтобы он связался с наступавшими чехами.

Может, это было совпадением, но имя «Джонс» мимолетно упоминалось в сообщении Чарльза Элиота об исчезновении императорской семьи в октябре 1918 года; мы не смогли обнаружить, кем он был или его связь с Романовыми. Если что-либо планировалось, то результатов никаких не было. Нет сомнения, что все в Лондоне, в том числе и король, в конце концов, поверили в смерть всей семьи. Когда Томас Престон возвратился в Лондон и был принят в Букингемском дворце, король Георг V написал в своем дневнике: «19 февраля 1921. Видел г. Престона, нашего консула в Екатеринбурге, который был там, когда дорогой Никки, Алиса и их семья были убиты, он рассказал мне много интересного».

Король Георг V был убежден, что вся семья Романовых была убита, начиная с 1 сентября 1918 года, когда он написал маркизе Милфорд Хавен, что, почти точно, все были убиты. В этом же письме он добавил, немного злобно: «Ужасно подумать, что они возможно были бы спасены, если бы W был в этом заинтересован».

«W» был немецкий кайзер Вильгельм. Как ни странно, он еще быстрее выступил с взаимными обвинениями, чем король Георг. 21 июля 1918 год, после того, как большевики объявили о расстреле царя, официальный немецкий представитель министерства иностранных дел отметил: «Его Величество сегодня особенно настойчиво говорил о необходимости использовать сложившуюся ситуацию в целях осуждения поведения союзнических сил, особенно Англии, которые бросили царя, хотя имели возможность обеспечить безопасность императорской семьи… Для свергнутого царя, которого Англия не могла использовать в дальнейшем, ни британское правительство, ни король, его кузен, ничего не сделали».

Независимо от того, что король Георг сделал или не сделал, чтобы помочь кузену, материалы показывают, что, фактически, кузен Вилли действительно был заинтересован в спасении свергнутого царя. Он, возможно, предпринимал для этого какие-то действия.

НЕМЕЦКИЙ СЛЕД

Ни на моих дверях, ни на моих руках нет крови бедного царя.

Немецкое вмешательство как раз и стало той самой кнопкой, нажатие на которую привело к случившемуся в Екатеринбурге. Ранее мы неоднократно приводили различные намеки или прямые ссылки на участие немцев. Среди белогвардейцев в Екатеринбурге были офицеры, убежденные в симуляции расстрела, которые не верили, что кайзер допустил бы подобное издевательство над царской семьей. Брат царицы, Великий князь Гессенский, приложил массу усилий для того, чтобы дискредитировать самозванку «Анастасию», потенциально его собственную племянницу, для того, чтобы скрыть свой собственный неблаговидный политический поступок. Один из высших чиновников немецкого министерства иностранных дел, дипломат, который в июле 1918 года играл важную роль в немецком посольстве в Москве, нашел адвоката для Анны Андерсон, Немецкий генерал Гоффман, подписавший Брест-Литовский договор с большевиками в 1918 году, признал «Анастасию», сказав загадочные слова: «Мне не нужно видеть ее. Я это знаю»

И сам кайзер Вильгельм проявил неподдельный интерес, когда один из адвокатов оскорбил «Анастасию», и направил свою жену принцессу Термину, чтобы посетить инвалида в больнице. Это нельзя было бы объяснить какой-то случайностью или простым любопытством высокопоставленных чиновников, поэтому мы должны были рассмотреть, какое участие принимали немцы в судьбе Романовых. Кайзер Вильгельм является, кажется, наилучшим кандидатом на роль спасителя.

Даже до начала Мировой войны его отношение к Романовым было неустойчивым. Вильгельм был упрямым и опрометчивым, и недоверие союзников к нему хорошо иллюстрировалось популярным анекдотом. Говорили, что он предлагал поделить Европу на сферы влияния, на что отец Николая царь Александр III охладил его: «Не будь танцующим дервишем, Вилли. Посмотри на себя в зеркало!» Стекло отразило бы лицо человека с очень неустойчивым характером, иссохшей рукой и пристрастием к военной форме.

Кайзер был очень дальним родственником царя Николая по крови, но родственные связи стали более тесными после его женитьбы. Жена царя, Александра, была по рождению немкой, гессенской принцессой. К тому же она, как и Вильгельм, была внучкой королевы Виктории, что делало их двоюродными братом и сестрой.

Но внутренние отношения между Гессенским домом и Прусским семейством кайзера были натянутыми уже целые поколения. Напряженность не ослабевала с 1866 года, когда политические изменения, проведенные прусской экспансионистской политикой не только пробудили негодование в Ганновере и Дании, но и отдалили Гессен и другие владения. Тем не менее, Вильгельм поддержал брак Александры и Николая, но использовал его в собственных целях, чтобы укрепить связи с новым царем.

Будучи старше Николая на девять лет, он постоянно давал советы, как нужно управлять Россией — советы, которые способствовали краху России, поскольку Вильгельм был сторонником абсолютной монархии. В Германии кайзер был типичным самодержцем, и он твердил Николаю, что преданные русские люди должны безоговорочно верить царю «и поклоняться ему как святому». Два императора постоянно переписывались между собой, знаменитое собрание писем «Willy — Nicky». Последний раз они встретились, когда Вильгельм посетил Россию — этот визит Николай расценивал как успех.

Но, независимо от того, какая дружба между ними существовала, все изменилось, когда две большие страны окунулись в Мировую войну, начавшуюся в 1914 году. Пока официальные ультиматумы шли и шли, два императора заключили свою собственную сделку с помощью длинной серии телеграмм. До последнего момента оба ссылались на «долгую и проверенную временем дружбу», как говорил Николай, но объявление войны потребовало разрыва.

Говоря о Вильгельме, Николай позже сказал французскому послу: «Он никогда не был искренним, ни на секунду… в конце он безнадежно запутался в сетях своего собственного вероломства и вранья…Я почувствовал, что между мной и Вильгельмом все кончилось навсегда…»

В 1914 году царь был сильно обеспокоен этим разрывом отношений, но менее чувствительный немецкий сосед этого даже не заметил. Разрыв достиг такого уровня, что в 1917 году немецкое правительство помогло большевикам, чтобы ослабить Россию и избавиться от военной угрозы с Востока. Так немецкий «All-Highest», к которому так долго толкали Николая, чтобы сохранить самодержавие в России, привел, в конечном итоге, к унизительному и кровавому краху.

Благодаря Германии царь Николай был свергнут и баланс сил в мире быстро и сильно изменился. В течение многих лет после войны в Великобритании сохранялось отрицательное отношение общества к кайзеру, которого обвинили в том, что он игнорировал плачевное состояние его родственников, но, возможно, это было далеко от истины.

Если Вильгельм зажег пожар, который уничтожил Дом Романовых, то существуют факты, говорящие о том, что он позже пытался их спасти. Вильгельм с его специфическим понятием о чести и галантности, вполне мог попытаться это сделать. Спустя годы, бежавший в Голландию, он говорил об этом с выдающимся военачальником генералом Велкуртом Ветерсом. Генерал знал Кайзера хорошо с момента, когда он был назначен Британским военным атташе в Берлине. Посещая Вильгельма в Голландии, генерал почувствовал на себе его ярость по отношению к королю Георгу V, но зато получил интересную информацию о готовности кайзера помочь царю.