Жупочка стреляет на поражение (СИ) - Лавру Натали

Блин, неужели она чувствует? Как же мне её жаль...

– Сегодня у нас с Жу важные дела, поэтому после чаепития мы попросим не отнимать у нас время, – озвучил Ден то, что не смогла я.

– Да-да, конечно-конечно... – засуетилась маман, не допив чай и не доев пирог.

– Мам! Доедай спокойно. Ден просто сказал, что сегодня мы будем заняты, – мне будет дико неудобно, если мы выгоним маму на улицу, не дав ей доесть. Ну, зверство же!

Наверху скрипнула дверь, причём не как в сказке, а вполне себе обыденно, противненько так. Я даже мимолётно разозлилась на Дена, что он вроде мужик, а за остротой ножей и скрипучестью дверных петель не следит. Эх, изнеженная аристократия!

«Во-о-от! Что и требовалось доказать! А кузнец Вася Пупкин давно уже смазал бы!» – не упустила возможности поддеть Вторая.

Но мои мысли уже умчались вперёд, потому что дверь скрипит только когда её открывают. А значит, кто-то оттуда вышел! Кого это нелёгкая понесла навстречу приключениям?! Велено же сидеть и не высовываться! Ух, прибью!

Гедеон тоже услышал и напрягся, а мама спешно и без смакования допивала чай.

– Ой, пойду я. Не буду вас задерживать. Дома отлежусь... – она встала и вдруг как схватится за сердце!

– Мама! – в испуге выкрикнула я.

Надо отдать должное Гедеону: он не дал ей упасть и, уложив на диванчик, приступил к исцелению.

– Ой-й-й... – стонала мама.

– Что с ней? – тут же подскочила я.

– Сердечный приступ на фоне эмоциональных переживаний. Я восстанавливаю повреждённую артерию.

Не успела я охнуть, как на кухню припёрся тот, кого маме нельзя видеть ни за что и никогда.

– А ну кыш! – зашипела я, в надежде, что маме сейчас не до разглядывания новых действующих лиц.

Напрасно я надеялась. Их взгляды встретились.

Моя пухленькая, похожая на колобок мама и блистательный горе-папаша. Два персонажа из разных опер. Насмешка судьбы.

– Дуся?

– Таери?

Нет, ну, каков подлец! Сказано же не высовываться!

А ещё я заметила вот что: Триас заметно моложе мамы. Дело тут даже не в ухоженности и физической форме. Он действительно младше.

Это напомнило мне нашу с Деном ситуацию. Теперь понимаю, почему мама рьяно не одобряла его кандидатуру.

– Вон! – в папашину породистую харю полетел попавшийся под руку кусок брусничного пирога и попал начинкой в цель.

Однако монаршая персона изволила туго думать, поэтому с места не сдвинулась.

– Выйдите! – Ден коротко, но очень сердито посмотрел на короля Галлии, а тот и не думал прислушиваться. Стоял козлодоем и хлопал глазами. – Жу, выведи его! Срочно!

Меня дважды просить не надо. Сказано – сделано.

То ли это моя обида на папашу прорвалась наружу, то ли я взбесилась из-за его тупости, но досталось ему от меня крепко, причём в вербальной и невербальной форме. Я орала на него, обзывалась, для удобства перейдя на «ты».

Ух, мне будет потом, о чём жалеть! Уверена, и за меньшее людей отправляли на виселицу.

– Ты во всём права, дочь. Я виноват. И мне никогда не искупить свою вину, – признался и вдобавок слезу пустил, гад!

А я... Стояла и не знала, что мне делать.

Не уберегла я маму. Хотела оградить её от этой встречи, но не смогла.

Надо было связать этого коронованного поганца по рукам и ногам! Да кто ж знал...

– Нам с ней всё равно придётся поговорить. Я должен хотя бы объясниться, почему всё сложилось так.

– Маме и без того плохо! Я не позволю, чтобы ей стало ещё хуже!

За нашими разборками с лестницы наблюдал офигевший Тео.

Да, не каждый день увидишь, как твоего венценосного батю от души лупит его дочь-бастард. А уж узреть, как Триаса Прекрасного довели до слёз, – бесценно!

Спустя полчаса папаша и Ден перенесли крепко спящую маму на диван в гостиной. К этому времени я уже успокоилась и лишь контролировала, чтобы голова моей родительницы удобно устроилась на подушке, а сама мама была укрыта пледом.

Но чего мне совершенно не хотелось, так это продолжать разговор по поводу нашего скорого отъезда в Галлию. Впрочем, я слушала вполуха, как Ден обо всём договаривается за меня.

– Жу? – возлюбленный выдернул меня из мрачных дум. – Мне жаль, но тебе придётся уволиться из библиотеки. Твоя работа никак не вписывается в наши планы.

Ох, не зря у мамы болело за меня сердце. Не зря...

Глава 39. Беременная

Я четырежды переписывала заявление об увольнении. Потому что ревела медведем и лила слёзы, как тучка.

Ден утешал изо всех сил, приговаривая, что меня за лапочки примут на работу, как только мы завершим дела и вернёмся.

А если нет? – и истерика захватывала меня с новой силой.

Впрочем, состояние мамы волновало меня куда сильнее работы. Из моей родительницы будто вынули стержень. Её перестали интересовать еда и детективы, а это, знаете ли, тревожный звоночек.

С папой они так и не поговорили. Я увезла маму к ней домой, как только она проснулась. Подальше от желающего оправдаться папаши.

– Что он делает у тебя дома? – недовольно, со смесью обиды и ревности, спросила она.

– Пришёл за помощью.

– Твоей что ли?

– А чьей ещё? Я же унаследовала силу рода.

– Сто лет в обед нам никакого наследства и магии не надо, – пробурчала она себе под нос.

– Мама, ты не поняла? Я УЖЕ унаследовала магию. Она со мной с рождения, просто раньше была заперта в горбе.

– Да всё я поняла, – отмахнулась она. – Когда волосы у тебя начали менять цвет, тогда и поняла. Я пыталась тебя остановить, чтобы ты не лезла в это монаршее осиное гнездо, но разве ж тебе что втолкуешь. Ох, Жупочка, помяни моё слово...

– Чтоб ты знала, мам: никаких родственных чувств я к Триасу не питаю и отцом его не считаю.

– Ой ли! – не поверила она.

Так мы и не поговорили толком, не поняли друг друга, а мне так хотелось сказать маме, что я люблю её и благодарна за воспитание.

***

Столица Галлии носит гордое название Тусер. Не потому что там собрались все тусовщики страны, а... Не знаю, почему. Кто их, галлов, разберёт? И язык у них странный, как будто исковерканный роисский. Понято-то его худо-бедно можно, но как при этом не заржать?

В общем, мне уже дурно.

Мало того, что я должна научиться говорить голосом Тео, так ещё и выучить их язык. И это меньше, чем за месяц!

Издевательство в чистом виде.

Во всём этом был лишь одни положительный момент: Галлия располагается к югу от Роисса, так что там уже весна, цветочки цветут. И тут же притаился жирный минус: ехать туда целую неделю. Это значит, что семь дней я буду находиться бок о бок с папашей, потому что на четверых у нас будет один экипаж дабы не привлекать к нашим персонам лишнего внимания.

Да здравствует сон по очереди и тягостное молчание! Нет, можно, конечно, сыграть в настолки, но не с бросившим же маму папашей.

И вот, настал день отъезда.

Я собрала вещи, попросила маму поливать цветы дважды в неделю и с тяжёлым сердцем отправилась навстречу приключениям. В том, что это будут именно они, сомнений не было.

***

10 дней спустя

Оказывается, семь дней – это только путь до границы с Галлией. Если бы меня предупредили об этом заранее, я бы послала всех на фиг и отказалась.

Я на такое не подписывалась!

От границы мы полетели над морем на дирижабле, который похож на небесного слона. И там... меня укачало! Да-да, в карете не укачивало, а тут – хоть выпрыгивай из этой гудящей адовой махины.

Мне не помог ни цитрусовый лимонад, ни старания Дена, который снова стал Гедеоном. Я лежала трупиком, и тот злополучный парк «Трупикана» из книженции Лики Виновной вполне мог бы называться в мою честь.

– Она точно не беременна? – спросил моя так называемый папаша, чем вызвал мою бурную реакцию в виде фонтана изо рта.

Это что он такое мелет, кобель этакий?! Думает, раз он заделал меня маме, значит, я пойду по его стопам? А вот хренушки!

– Нет, – сдержанно, но весьма холодно ответил Гедеон.