Освобождение 1943. «От Курска и Орла война нас довела...» - Алексей Исаев

Даже вечером 11 июля командование II танкового корпуса СС не догадывалось о том, что его ждет на следующий день. В донесении, подписанном начальником оперативного отдела штаба корпуса, присутствуют только общие слова о намерениях противника:

«Общее впечатление: возможно усиление противника в районе Прохоровки. Предположительно находящийся в излучине р. Псёл 10-й танковый корпус представлен только 11-й мотострелковой бригадой, так как остальные три танковые бригады располагаются в районе западнее дороги Белгород-Курск.

Интенсивные перевозки в районе Обояни указывают на намерение противника остановить наступление левого соседа [XXXXVIII тк. — А.И.] в районе южнее Обоянь. Удар по левому флангу корпуса еще не обозначился»[82].

Как мы видим, никаких предположений о готовящемся советском контрнаступлении штабом Хауссера не выдвигается. Исходя из имеющихся на сегодняшний день данных, мы не можем говорить о заранее подготовленной немцами ловушке для 5-й гв. танковой армии. Как уже говорилось выше, немецкий план предусматривал выход к Прохоровке и переход к обороне в ожидании контрудара резервов. Однако собственно 12 июля такой удар еще не ожидался (или уже не ожидался, если исходить из событий предыдущих дней). Основным действующим фактором было то, что командование 4-й танковой армии находилось в некотором замешательстве относительно планов дальнейших действий. Поэтому II танковый корпус СС не получил на 12 июля наступательных задач, преследующих решительные цели. Если бы такие задачи были получены, дивизия «Лейбштандарт» могла перегруппироваться и занять более уязвимое для контрудара положение. Таковым могло быть выделение и выдвижение на другое направление бронегруппы. Вместо этого дивизия лишь заняла позиции от Псёла до железной дороги на фронте около 7 км. Артиллерийский полк «Лейбштандарта» должен был поддерживать атаку «Мертвой головы» с плацдарма на р. Псёл, и в дивизию Приса был послан наблюдатель. В 18.35 11 июля в составе танкового полка «Лейбштандарта» насчитывалось 4 Pz.II, 5 Pz.III, 47 Pz.IV, 4 Pz.VI «Тигр» и 7 командирских танков. Батальон штурмовых орудий дивизии насчитывал боеготовыми 10 машин. Разумеется, теоретически некоторое число ранее поврежденных танков могло быть восстановлено ремонтными службами к утру 12 июля. Так или иначе дивизия Теодора Виша могла выставить на поле боя около 60 танков и 10 «Штурмгешюцев». Относительно местонахождения танков «Лейбштандарта» утром 12 июля есть разночтения. Согласно некоторым свидетельствам они были оттянуты в глубь обороны, согласно другим — занимали позиции в совхозе «Октябрьский», т. е. находились на переднем крае обороны.

12 июля. Прохоровское поле. Как уже было сказано выше, захват немцами исходных позиций для спланированного контрудара серьезно осложнял его проведение. Поэтому в первые утренние часы 12 июля была предпринята попытка отбить совхоз «Октябрьский». Задачу отбить совхоз получили два полка из состава 9-й гв. воздушно-десантной дивизии и 95-й гв. стрелковой дивизии. Атака началась рано утром, и первый бой насыщенного событиями дня 12 июля длился около трех часов. Артиллерийская подготовка не проводилась — берегли снаряды для артподготовки в 8.00. Считалось, что отбить «Октябрьский» удастся за счет поддержки атаки собственными огневыми средствами пехоты. Эти ожидания не оправдались. Эсэсовцы остановили гвардейцев сосредоточенным огнем артиллерии перед своим передним краем. Видимо, в расчете на успех атаки десантников назначенная для поддержки армии Ротмистрова артиллерия нацеливалась на удары по рубежу Васильевка-совхоз «Комсомолец»-Ивановский Выселок-Беленихино. После этого артиллеристы должны были перенести огонь в глубину. Такой план артподготовки фактически исключал из целей артиллерии передний край обороны «Лейбштандарта». Аналогичная картина наблюдается при рассмотрении плана авиационной подготовки контрудара. Штурмовая и бомбардировочная авиация нацеливалась в глубину построения противника.

Таким образом, эффективной поддержки артиллерии и авиации 5-я гв. танковая армия не получила. К тому же авиация практически не действовала утром 12 июля из-за плохих погодных условий. Оставалось надеяться на внезапность удара и массирование сил. Ротмистров писал о начале боя, ставшего легендой:

«Наконец грянули первые залпы армейской артиллерийской группы. Ударили артиллерийские батареи непосредственной поддержки танков. Артиллерия вела огонь в основном по площадям — предполагаемым районам скоплений танков врага и огневым позициям его артиллерии. У нас не было времени для того, чтобы точно установить, где расположены вражеские батареи и сосредоточены танки, поэтому определить эффективность артиллерийского огня не представлялось возможным.

Еще не умолк огневой шквал нашей артиллерии, как раздались залпы полков гвардейских минометов. Это начало атаки, которое продублировала моя радиостанция. «Сталь», «Сталь», «Сталь», — передавал в эфир начальник радиостанции младший техник-лейтенант В. Константинов. Тут же последовали сигналы командиров танковых корпусов, бригад, батальонов, рот и взводов»[83].

Радиомолчание, которое помогло частям армии П. А. Ротмистрова скрыть свое появление от противника, было, наконец, нарушено. Внезапность удара была достигнута, оставалось реализовать это преимущество. Танкисты атаковали после залпа «катюш», в 8.30. 29-й танковый корпус перешел в наступление двумя эшелонами вдоль железной дороги. В первом эшелоне действовали: 32-я (63 танка), 25-я (69 танков) танковые бригады и 1446-й самоходный артполк (19 САУ), во втором — 31-я танковая (67 танков) и 53-я мотострелковая бригады. Правее, между Псёлом и совхозом «Октябрьский», атаковал 18-й танковый корпус. Он был построен в три эшелона. В первом двигались 181-я (44 танка) и 170-я (39 танков) танковые бригады совместно с 36-й гв. отдельным тяжелым танковым полком (19 MKIV); во втором — 32-я мотострелковая бригада; в третьем — 110-я танковая бригада (38 танков). Таким образом, в первом атакующем эшелоне двух корпусов в полосе шириной около 6 км находилось четыре бригады, один танковый полк и один самоходный артполк. Всего в бой в первой линии двинулись 234 танка и 19 САУ. Район совхоза «Октябрьский» должен был попасть в «клещи», с одной стороны образованные 181-й танковой бригадой, 36-й гв. танковым полком, с другой — 32-й танковой бригадой с 3 батареями 1446-го самоходного артполка и 170-я танковая бригада. За ними шла пехота 33-го гв. стрелкового корпуса 5-й гв. армии. Предполагалось, что 181-я танковая бригада, наступая по селам вдоль реки, которые только утром оставили танкисты 2-го танкового корпуса (Васильевка и Андреевка), не должна встретить жесткого сопротивления, поэтому будет двигаться быстрее. Вдоль железной дороги путь основным силам 29-го танкового корпуса должна проложить ударная 32-я танковая бригада. Закреплять успех 181-й, 32-й и 170-й танковых бригад (очищать от противника район высоты 252.2 и сел у реки) предстояло 9-й гв. воздушно-десантной дивизии, двум полкам 42-й гв. стрелковой дивизии.

Второй эшелон танковых корпусов И. Ф. Кириченко и Б. С. Бахарова имел задачу нарастить силу удара и восстановить численность танков первого эшелона после понесенных ими потерь при прорыве обороны у свх. «Октябрьский» и выс. 252.2.

Тактическая внезапность первой атаки корпусов армии Ротмистрова отсутствовала. Немецкие самолеты-разведчики, поднявшиеся в воздух в первые утренние часы, засекли подход крупных масс танков и обозначили их условным сигналом — фиолетовыми ракетами. Предупреждающие о появлении советских танков ракеты вскоре поднялись над позициями боевого охранения «Лейбштандарта». Радикально изменить построение своих боевых порядков эсэсовцы уже не успевали, но «предупрежден — значит вооружен».

Обязательной деталью канонического описания прохоровского сражения являются крупные массы танков, заполнившие поле боя. Например, сам Ротмистров пишет: «Навстречу двигались две громадные танковые лавины». Как мы уже знаем, лавина танков со стороны немцев отсутствовала, да и организация оной из 60 танков была сомнительным предприятием. Однако лавина, к сожалению, отсутствовала с советской стороны. Любая противотанковая оборона могла быть насыщена атакой большого количества танков на узком фронте. Идущие плотной массой танки способны прикрыть друг друга и эффективно вести дуэль с противотанковой артиллерией. Хотя бы за счет того, что больше глаз ищет вспышки выстрелов противотанковых пушек и больше стволов бьет по ним. Сами немцы, как мы видим по общему ходу битвы, часто пользовались этим приемом — сосредоточением крупной массы танков на узком фронте. Если бы советской стороне удалось сосредоточить в едином ударном кулаке основные силы 18-го и 29-го танковых корпусов, оборона «Лейбштандарта» была бы сокрушена. Захват исходных позиций для контрудара привел к дроблению сил наступающих на несколько эшелонов. Глубокая балка с развитой системой отрогов перед «Октябрьским» препятствовала нормальному вводу в бой 170-й танковой бригады 18-го танкового корпуса. Вынужденно было принято решение пустить ее за 32-й танковой бригадой 29-го танкового корпуса. Так силы первого эшелона 18-го танкового корпуса уменьшились до одной бригады. В итоге на Прохоровское поле (от Псёла до железной дороги) в 8.30 вышли только две бригады: 32-я и 181-я. Соответственно, общая численность первого эшелона армии Ротмистрова составила 115 танков и САУ. Тоже довольно много боевых машин, но отнюдь не «лавина».