Наследники легенд - Трейси Деонн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все в порядке, просто все затекло.
Я с подозрением смотрю на него.
– Если я останусь и поговорю с тобой, Уильям будет на меня кричать?
Ник смеется, но смех тут же обрывается, когда очередной вдох причиняет боль.
– Уильям, вероятно, будет кричать на нас обоих. – Он трет грудь рукой и шумно сглатывает. Когда я вижу это движение, мысли снова возвращаются к арене.
Я переминаюсь с ноги на ногу.
– Я слышала, как Сэл говорил остальным, что это нападение тоже было спланированным. Оно не случайно. Тенерожденные послали существо, которое могло бы быстро обездвижить тебя и забрать.
Он кивает, глядя куда-то вдаль.
– Папа в лазарете говорил то же самое. Регенты созвали встречу. Папа собирается отдохнуть еще день, чтобы восстановиться, а затем отправится в Северный капитул, чтобы обсудить все с ними и остальными наместниками.
Я наблюдаю, как он касается пальцами золотых якорей, вышитых на одеяле, словно ему нужно чем-то занять руки.
– Уильям сказал, что, пока его не будет, главным станет Сэл.
– К несчастью.
После того как Ник оказался живым, но раненым, Сэл отнес его прямо в Ложу. Долгая дорога пешком через лес дала мне достаточно времени, чтобы подумать о своей миссии здесь и об опасности, в которой оказываемся я и Ник. С каждым шагом вина скапливалась внутри, словно тяжелые кирпичи.
Сэл может быть пугающим и жестоким, но только благодаря ему тенерожденные сегодня не смогли похитить Ника. Сейчас роль Сэла как королевского мага важна как никогда, и его подозрения в мой адрес будут отвлекать его от работы. Хуже того, эти подозрения небезосновательны. Он тратит энергию на меня, когда жизнь Ника в опасности. Орден – это армия, а легендорожденные – солдаты. Могу ли я и дальше продолжать участвовать в состязании, чтобы стать оруженосцем Уильяма, Пита или даже Ника, если мое единственное намерение – получить этот титул, чтобы узнать, что случилось с мамой?
Днем, когда я разговаривала с Патрисией, выяснить правду казалось самым важным в мире. Достаточно важным, чтобы солгать отцу и Элис, врать всем в Ложе каждый раз, когда они видят меня. Моя миссия по-прежнему кажется важной и необходимой, ведь как я могу отказаться от нее, зная, что кто-то отнял у меня мать? Возможно, это был вовсе не несчастный случай.
Но вне зависимости от того, случится ли Кэмланн, и вне зависимости от того, убил ли кто-то из Ордена маму, Нику нужен настоящий оруженосец, а не поддельный.
Впервые я задумываюсь о том, что Сэл, возможно, прав и я действительно порождение тени. Или эти тени не составляют мою сущность, но постоянно находят путь ко мне.
Ник шумно вздыхает.
– Бри, это Земля, прием? Ты просто стоишь на месте и витаешь где-то. Это меня пугает. – Он хлопает по кровати, и в его глазах появляется намек на прежнее веселье. – Знаешь, можешь присесть. Я не кусаюсь.
Тогда я смотрю на него, пристально смотрю. Человек, за которого я переживаю, жив, но пострадал. Человек, который мне очень нравится, прямо здесь, передо мной, предлагает присесть рядом. Я вдруг понимаю, что если я не обращу на это внимания или забуду о том, как это важно, то тогда тени точно прочно поселятся в моей душе.
Глубоко вдохнув, я делаю шаг вперед, стягиваю ботинки и забираюсь на его кровать. В то же мгновение его близость поглощает все мое внимание: его тепло; отчетливый запах эфира Уильяма, смешивающийся с запахом кондиционера для белья; его полуприкрытые глаза, которые следят за мной, когда я подхожу к нему и усаживаюсь на кровати. Всего слишком много, я ощущаю это всем телом. Слегка отклоняюсь назад.
Конечно, Ник это замечает. Он крепко сжимает губы, сдерживая улыбку, и его движение каким-то образом делает его и без того красивое лицо более привлекательным, более открытым.
– Ты нервничаешь, Би?
– Нет, – отвечаю я, слегка подняв подбородок, чтобы чувствовать себя – и выглядеть – более убедительной. Не уверена, что это работает, поскольку он коротко, с любопытством хмыкает.
– Я заставляю тебя нервничать? – Он вопросительно наклоняет голову набок, но из-за этого его спутанные волосы смешно топорщатся. Я неловко смеюсь.
– Ты на петуха похож.
Мне приходится прилагать огромные усилия, чтобы не протянуть руку и не пригладить его волосы.
– Петух? – Он наклоняет голову на другой бок, и пряди снова пригибаются. Я смеюсь, как он и хотел, и он улыбается.
Не могу удержаться. Я наклоняюсь вперед и приглаживаю ему волосы. Как только мягкие пряди ложатся ровно, я замечаю, как внимательно он наблюдает за мной, как он молчалив. Его глаза темно-синие с серыми прожилками, а ресницы словно нарисованы тонкой кистью на фоне его кожи.
Интересно, он тоже задержал дыхание?
Я начинаю отстраняться, но он ловит меня за руку и проводит большим пальцем, загрубевшим и теплым, по внутренней стороне ладони. От этого движения покалывает кожу, а потом он нажимает сильнее, и все тело пронизывает волна тепла.
Сердце бьется так быстро, что, я уверена, он чувствует это через мою ладонь.
– Спасибо.
– За что? – спрашиваю я. На таком расстоянии запах свежей одежды и кедра такой сильный, что у меня кружится голова. Есть и другие запахи, которые я вбираю, молча вдыхая, – зеленая трава теплым летним днем, легкий привкус металла.
Его взгляд неспешно проходит по моему лицу, ото лба до носа. Он смотрит на мой рот, потом снова в глаза, и тут у меня снова перехватывает дыхание.
– За то, что ты все еще здесь, – отвечает он. В его голосе слышится смесь удивления и благодарности. – Даже после адских псов и ихэля, и призыва Фелисити, а теперь еще и сарффифферна. Я никогда не думал, что Кэмланн так близко, но я рад, что ты здесь, со мной. – Он опускает взгляд и качает головой. – Когда мы впервые встретились, какая-то часть меня уже доверяла тебе. Не знаю почему, но так было.
Несмотря на чувство вины, я задумываюсь о том, как шаг за шагом доверие к нему росло внутри меня, чтобы встретиться с его доверием – неуклонно и непрестанно.
Призыв и отклик.
Может быть, Ник тоже об этом думает, потому что он снова касается моей ладони и неровно вдыхает.
– А сейчас? – хрипло шепчет он.
– Сейчас? – выдыхаю я.
Что-то пьянящее и темное проступает в его глазах.
– А это не заставляет тебя нервничать?
Последний мальчик, с которым я целовалась, – Майкл Гастин. Это было в девятом классе, в уголке, на
