Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП) - авторов Коллектив

Корп и Ваэль отбежали от корабля, подгоняемые волной воздуха в спину — из-под двигателей "Ястреба" взвилась настоящая буря из пепла. Корп взял у скаута окулярис и изучал взлетное поле, пока скаут продолжал доклад:

— Мы вошли в огневой контакт с их передовыми частями во время разведки южного периметра аэродрома. Мы ударили быстро и сильно — не думаю, что они успели предупредить своих. Остальные отступили. У нас еще осталось несколько осколочных мин. Я приказал братьям заминировать южный периметр и отступать. Они уже должны возвращаться.

— Вон они, — указал Корп, — и они не одни.

Сквозь линзы прибора Корп наблюдал, как тройка скаутов пробежала через полуразрушенные ворота. Огонь болтеров перемешивал землю позади них с прахом. Скаутов преследовала орда воинов, закованных в черную броню. Они выли, чую кровь, и выкрикивали имена своих поганых богов. По тому, как неуклюже бежал Таллис, Корп заключил, что скаут получил серьезное ранение ноги. Немного настроив окулярис, Корп попытался разглядеть нападающих поподробнее. И вздох ужаса вырвался у него из легких.

— Император, сохрани! — выдохнул апотекарий, когда ужасная фигура дредноута заполнила собой окуляры. Машина возвышалась над пехотой, словно башня. Броня ее была испещрена мерзкими знаками и украшена богохульными заклинаниями. К броне цепями были примотаны какие-то куклы.

Несмотря на отвращение, Корп увеличил изображение. Нет, не куклы. Трупы людей, некоторые еще были одеты в обрывки формы Имперской Гвардии; лица вздулись, внутренности висели лентами, животы вспороты, и кишки, словно гирлянды, были обмотаны вокруг шей. Последнее, неопровержимое доказательство того, что Антиллис пал.

— Поддержите их огнем! — рявкнул Корп, убираю от глаза окулярис. Он лихорадочно думал. Даже если поврежденный "Ястреб" взлетит, понадобиться время, чтобы он поднялся на такую высоту, где оружие Предателей его уже не достанет. Апотекарий старался не думать о дальнобойности орудий дредноута. Они могут сбить "Ястреб" даже на дистанции, на которой болтеры его уже не достанут.

— Оружейные систем "Ястреба-4" еще функционируют, — сказал Корп Ваэлю. — За работу.

Кивнув, скаут побежал к кораблю. Корп надел шлем. Закрепляя замки, он уже принял решение:

— Скаут Сальв, немедленный взлет. Как поняли? Взлетайте. Быстро!

— Апотекарий, пожалуйста, повторите! — донесся полный непонимания голос — Взлетать? Как же остальные? Как же вы? Я не могу…

— Мой долг исполнен. Будущие Второй роты в твоих руках. Мы удержим их, пока ты уйдешь из зоны обстрела. Скажи нашим братьям, что мы несли святую месть Императора даже в пасти Ада. Ибо разве мы не Мстящие Сыны?

— Мстящие Сыны! — ответил Сальв твердо. — Ваше имя навечно останется в Книге Мучеников, апотекарий Корп!

Шум двигателей перерос в рев, когда "Ястреб" начал отрываться от земли.

— Мстящие Сыны! — раздалось в шлеме апотекария одновременно с выстрелом лазпушки "Ястреба-4" в подбегающих противников. На бегу Корп увидел попадание: закованные в черную броню тела разлетались на части, и в строю противника образовалась брешь, которую тут же заполнили новые воины. Ваэль еще раз выстрелил, пробив в волне наступающих еще одну дыру. Позади Корпа выли двигатели взлетевшего "Ястреба". Его бесценный груз возвращался домой.

— Мстящие Сыны! — закричал Корп, кровь его пела в предвкушении битвы. Последний долг исполнен, он больше не был апотекарием. Теперь он был просто воином. Воином, в чьей груди билось Мстящее Сердце.

Корп врезался в ряды врага, словно орудие самого Императора. Черные богохульники разлетались в стороны, огонь болтеров разбивал шлемы-черепа, броня взрывалась от ударов силового кулака, включенного на полную мощность. Рядом бились Таллис, Оррис и однорукий Мар, разрубая врагов на части цепными мечами, разрывая тела и броню болтерным огнем.

Первым пал Мар. Разрядив болтер, он потянулся за висящим на поясе цепным мечем. За те мгновения, которые ему понадобились для того, чтобы взять меч, вопящий берсеркер снес скауту голову одним мощным ударом цепного топора. Таллис отплатил ему, срубив руку, держащую топор, точным ударом меча, а затем выпустив очередь в лицо. Но Мар уже был мертв, а на печаль не было времени. Таллис и Оррис встали рядом с апотекарием, прорубаясь сквозь прислужников Темных богов. Черное море сомкнулось за их спинами. Многие Предатели продолжали стрелять по "Громовому Ястребу" Сальва, хотя тот уже был на высоте нескольких сотен метров.

Корп и скауты не обращали на них внимания. Ваэль, все еще сидевший за орудиями, испепелил стрелявших. Корп отдал новый приказ, ведя скаутов в битву. Они знали свою цель: Дредноут.

Тот уже шел прямо на них, шаги его отрясали землю. В одной клешневидной руке дредноут сжимал булаву, размерами превосходящую человека; вторая рука был заменена спаренной лазпушкой, целящейся куда-то поверх голов десантников. Корпу не было нужды оглядываться, чтобы узнать, во что целится враг. Перед Корпом лежал полумертвый, полностью обезумевший, покрытый корой расплавленного металла, когда-то бывшего его броней, десантник Хаоса.

К.С. Гото

Воины-Богомолы

Суд Воинов-Богомолов

Дымка тусклого света висела во тьме и наполняла сводчатый зал мрачной призрачной полужизнью. Тени казались гуще от парящих в сумраке крупинок пыли. С вершины центрального купола единственный конус света разил прямо в сердце обрамлённой золотом имперскую аквиллы, которая была выгравирована на полу. Казалось, что зал постепенно исчезает вдали от сверкающего столпа истины и прячется в тяжёлые тени у круглых стен, где во мраке мелькали мрачные лица. Между крыльями двуглавого орла, словно заключённый в колонне света, стоял великий магистр Неотера, в чьих глазах сверкали пылкая решительность и неверие. Как до этого дошло?

Неотера держался гордо, несмотря на стыд, смотрел прямо вперёд и не подавал виду, что он прислушивается к шепчущим обвинениям и заявлениям, чей шелест доносился вокруг из тёмных уголков Совета Правосудия. Под лучом света его доспех сверкал подобно отполированному изумруду, поэтому магистр не мог видеть лица призрачных скрытых тенями судей. Но он знал, кем они были. Судьи не могли скрыть свои голоса от Неотеры и не пытались. Это было судом чести, и предназначением тьмы было спрятать судей от его позора, а не скрыть от Неотеры их личности. Неважно, кем были судьи — важнее то, кем был Неотера, и что он совершил.

На великом магистре Воинов-Богомолов не было оков: никто не боялся, что он попытается сбежать от своей судьбы. Под рукой Неотера держал шлем, поэтому длинные чёрные волосы свободно ниспадали по спине. На шее можно было разглядеть протянувшиеся щупальца замысловатых татуировок, а под ярким светом бледно-голубые глаза мерцали зеленовато-синим. На другом его боку висел ”Метасомата”, чтимый и элегантно изогнутый клинок, который в ”Сферах Религиоса” прославляли как ”Яд Тамулуса”. Казалось, что он блистает контролем и ограничениями на крошечном расстоянии от руки хозяина. Среди легенд Легиона Богомолов лишь хроника Мэтра ”Основание Мантидэ” соперничала с величием ”Очищения Мордрианы”, в которой Неотере приписывалась единоличная чистка захваченных джунглей родного мира по дисциплине Старого Пути: без доспеха, лишь с висящим на спине клинком и решимостью в сердце.

Магистр был хорошо знаком членам Совета Правосудия, которые знали его как космодесантника безупречной чести. Никто не боялся его смертоносного оружия или прославленных навыков боя клинками. Многие сражались вместе с ним в прошлых войнах, и больше одного судьи задолжало ему жизнь. Встроенные в стены как предосторожность против преступников, насильников или безумцев автопушки были отключены. И всё же великий Неотера стоял перед судьями как заключённый. Он видели, как стойкий и непоколебимый магистр смотрит прямо вперёд, не оскорбляя судей взглядом на них в ожидании кары по обвинениям в измене и мятеже. Неотера ждал, уже решив умереть по их слову, принять свой позор перед самим Императором и очистить грехи своих боевых братьев в пламени костра. Никто другой не пострадает за его преступления.

— Магистр Неотера, тебе нечего сказать?

Ты ничего не скажешь?

Безличные голоса из теней были непреклонными, но Неотера ощущал в них сочувствие. Он знал, что многие из совета хотели понять, что он совершил. Они хотели, чтобы он объяснил, словно это было возможно или полезно. Среди судей были те, кто некогда звал Неотеру братом и последовал бы за ним в глубины самого Маэльстрома, чтобы принести праведную ярость Императора в сердце Хаоса. Они видели, как ”Метасомата” прорубает ядовитый свет во тьме потерянных миров на окраинах Маэльстрома. Они хотели верить, что у падения магистра были причины, что Неотера потерял себя из-за неодолимого колдовства и больше не был тем же космодесантником. Желали найти нечто в объяснениях Неотеры, часть истории магистра, которую можно сохранить в архивах или личных записях. Но за сочувствием крылся испуг, страх, что таких объяснений не будет, и что остальные могут быть вынуждены сделать такой ж выбор, который совершил Неотера. Страх, что на самом деле в магистре не было ничего неправильного, а на его месте мог оказаться любой из них.