Совершенный вид (СИ) - Сэнь Соня

Дафна, поочередно выкрикнув имена брата и любимого, попыталась было подняться на ноги, упираясь спиной и локтями в стену – но Руфус уже снова был перед ней. Схватив ее одной рукой за горло, он рывком поднял ее в воздух, так, что ее ноги оторвались от пола – по всей видимости, собираясь расправиться с ней так же, как пару недель назад – с Найей. А Дафна не могла даже толком сопротивляться: руки ее были по-прежнему связаны за спиной, а удары, которые она судорожно пыталась наносить Руфусу ногами, не причиняли тому никакого вреда. Перед глазами ее потемнело, пульс бешено бился в ушах, заглушая все посторонние звуки, горло грозило лопнуть в стальной хватке пальцев Руфуса, точно перезрелый плод – и вдруг тиски разжались, отпуская ее, почти уже потерявшую сознание. Упав на пол, она скорчилась, зашлась в отчаянном кашле, чувствуя вкус крови во рту, и сквозь все еще застилающую глаза мутную пелену увидела, как оседает рядом Руфус. Из горла верзилы, «прошив» его насквозь, торчал огромный клиновидный осколок стекла – должно быть, от того шкафа, в который с размаху влетел Трис.

Дергаясь в предсмертных конвульсиях, Руфус последним усилием попытался ухватиться пальцами за кончик скользкого от крови осколка, но возвышающийся над ним Трис безжалостно наступил на его ладонь ногой – и через пару секунд с модификантом было покончено.

«И все-таки ты смертен», – устало подумала девушка, когда сильные руки Триса бережно подняли ее на ноги. Одним резким движением он разорвал пластиковые наручники на ее запястьях, поранив, правда, при этом ее кожу, но она едва почувствовала боль.

– Гай… – прохрипела она, вцепившись в плечо Триса.

Деймос к тому моменту явно одерживал верх в драке: прижав Гая к полу, он одной рукой яростно его душил, а второй выкручивал его запястье, пытаясь заставить полицейского бросить пистолет. Трис, мгновенно оценив ситуацию, кинулся к ним, но опоздал на какую-то долю секунды, достаточную для того, чтобы Деймос таки завладел оружием и, резко развернувшись, пустил ему пулю в грудь.

Затем он повернулся к теряющему сознание Гаю, чье когда-то красивое лицо напоминало сплошное кровавое месиво.

– Нет!!! – крикнула Дафна настолько отчаянно, насколько позволяло ей саднящее, словно бы расплющенное горло. Пошатываясь, кое-как добрела до упавшего навзничь Триса и рухнула рядом с ним на колени.

– Прошу… не надо… – повторила она, отчаянно цепляясь за остатки сознания.

Спасла Гая в этот момент, наверное, Хель, которая решила, наконец, очнуться. Услышав ее слабый стон, Деймос вскочил на ноги и, сунув пистолет за пояс своих брюк, поспешил к подруге. Помог ей встать со стола и, перекинув ее руку себе через шею, буквально потащил на себе к выходу – так легко, словно и не он несколько минут назад схлопотал пулю в плечо.

Не дойдя до двери, Деймос остановился напротив Оливии, которая на протяжении всего этого времени сидела, прижавшись к стене, и мелко тряслась от ужаса.

– Ты! – он ткнул ее носком ботинка в бедро. – Вставай! Пойдешь с нами – поможешь с флаером. И дверь открой!

Он пнул ее посильнее, заставляя пошевеливаться. Скуля от страха, девушка на коленях подползла к валяющейся на полу ключ-карте, которую, должно быть, выронил Гай, схватила ее и, поднявшись, бросилась к двери.

– Попробуешь удрать – убью, – пообещал ей в спину модификант, когда створки двери послушно разошлись перед ними в стороны. Оливия на негнущихся ногах вышла в коридор, и Деймос, не выпуская из рук свою ношу, последовал за ней – но у самого выхода вдруг остановился и оглянулся на Дафну. С ног до головы покрытый кровью – своей, но больше – чужой, с тлеющими углями вместо глаз и всклоченной гривой темных волос, он был похож на демона, вырвавшегося из преисподней.

– Еще увидимся, – его разбитые губы растянулись в кривой усмешке.

После чего, скользнув мимолетным взглядом по телу Руфуса, он развернулся и, наконец, покинул лабораторию.

Пол под ладонями Дафны почему-то покачивался, как поверхность неспокойного моря, и она отчаянно вцепилась в тело Триса, точно оно было якорем, не позволяющем ей уплыть в черные воды небытия. Парень вдруг тихо, но отчетливо застонал – и открыл все еще наполненные золотыми всполохами глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты… жив… – Дафна попыталась наклониться к его лицу, но окружающая реальность куда-то предательски кувыркнулась, и девушка бессильно уронила голову Трису на грудь. Под своей щекой она чувствовала тепло его тела, слышала сильное, уверенное биение его сердца, которое, вдруг с облегчением поняла она, не задела выпущенная из оружия Гая пуля. А раз так, он сумеет себя исцелить.

И с этой успокаивающей мыслью она провалилась в поглотившую все вокруг темноту.

***

Они стояли, держась за руки, подставив лица жарким лучам полуденного солнца, которое словно пыталось наверстать все те долгие дни, что провело в плену сумрачных туч. Мир, омытый водой, свежий и сверкающий, как изумруд, лежал перед ними, маня к себе ликующими голосами птиц, запахами цветов и трав и живительной прохладой таинственной чащи. Лес радовался жизни, и, глядя на него, хотелось жить и им.

Сезон дождей в этом году закончился раньше, чем обычно – с трагических событий в Центре прошла неделя, а небо над Антроповиллем уже слепило глаза своей безупречной синевой. Улицы, дороги и площади высохли за считанные часы и вновь были залиты ярким солнечным светом, пока еще не вызывающим недовольства горожан. Пройдет еще неделя – и все они устремятся в Парадиз, к белым, обжигающе горячим пескам пляжей, кристально-бирюзовому морю, комфортным яхтам и бунгало, обещающим рай на земле.

– Я так и не показала тебе море, – вздохнула Дафна, поворачиваясь к Трису.

– Еще покажешь – когда все уляжется, – попытался успокоить ее он.

Но ни он, ни она точно не знали, вернется ли Трис когда-нибудь в город, все еще гудящий от произошедшего, точно разворошенный улей.

Полиция прибыла в Центр спустя всего несколько минут после того, как его на одном из исследовательских флаеров покинули Деймос и Хель. Догнать их не удалось, а флаер после обнаружили брошенным далеко за чертой Приграничья; внутри находилась только Оливия, да и та – в бессознательном состоянии. Впрочем, Дафна считала, что девчонке еще повезло: Деймос все же ее не убил, а лишь хорошенько приложил головой о борт перед тем, как скрыться в Лесу со своей косматой подругой.

К Штрому, Моримото и трем ее подчиненным фортуна оказалась не так благосклонна. Как и, пожалуй, к Хельге и директору Дрейку, которым предстояло в полной мере понести ответственность за непосредственное участие в незаконном проекте Леонарда. Представителям полиции удалось найти и прямые доказательства их вины, и даже, насев на Дрейка, отыскать тело несчастной Элео. А еще, кроме показаний Дафны, у них был свидетель и жертва в одном лице – Трис.

Ну и, конечно, труп Руфуса.

Раны Гая, к счастью, оказались не опасны для жизни, и одного сеанса терапии в «Панацее» хватило, чтобы поставить его на ноги – как и вернуть его лицу былую привлекательность. Быстро пошла на поправку и Дафна. Что касается Триса, его совершенное тело позаботилось о себе само: каким-то непостижимым образом вытолкнуло застрявшую в нем пулю и бесследно затянуло нанесенную ею рану. Думая о потрясающей способности Триса к самоисцелению, Дафна всякий раз благодарила небо за то, что пуля прошла чуть правее его сердца – вполне смертного, вопреки всему, что говорили люди.

Пожалуй, он сумел бы исцелить и их с Гаем, не унеси их из лаборатории подоспевшая бригада медиков.

Всю последующую неделю Триса продержали в отдельном помещении в Центральном полицейском участке, откуда он мог выходить лишь в сопровождении пары вооруженных (теперь уже настоящим боевым оружием) полицейских. С Дафной они виделись в их же присутствии. Он бы оставался там и дольше, до даты назначенного судебного разбирательства над Дрейком и остальными – но события сложились иначе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Во-первых, патрулирующие территорию Приграничья дроны сообщили о прибывшей из Леса делегации дейнаров, которая требовала выдать им останки Элео. И передать им тело должен был не кто иной, как Трис. Кроме того, настроенные крайне воинственно туземцы заявили, что собираются забрать Триса с собой, а в случае отказа «люди познают гнев всех племен Народа Леса».