Вольный Флот - Старшина Тарасов против сил зла - Sgtmadcat
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но мысли, с раздумий о том, стоит ли сдавать квартиру и почем, быстро свернули куда-то не туда. Ему не давал покоя разговор с Комбатом. Если сектанты или те, кто за ними стоят, решили давить через родственников, то им ведь не объяснишь, что Алиса ему не родня, а просто квартирантка. То есть, пустить её к себе, значит подвергнуть возможной опасности. Значит придется отказать. Ну или попросить повременить, пока не разберется, что к чему. Или иным образом вопрос не решится. А он может — покушающиеся на часть, последнее время, мрут с завидной частотой.
И эта Кошкина… Путается со скинхедами и работает на сектантов? С другой стороны — а почему нет? Если вдуматься, одно от другого не сильно отличается. Одни считают, что они выше остальных потому, что кровь у них особенная, другие — потому что вера. Молодая девушка - сирота, то есть имеющая повод быть обиженной на весь мир, что для тех, что для тех — легкая добыча. Он сам-то, несмотря на то, что взрослый мужик многое повидавший, потеряв родителей чувствовал себя потерянным. А когда человек теряется, он ищет к кому прислонится, где найти «своих» не особо разбираясь, что эти «свои» из себя представляют. Хотя хладнокровия девке не занимать. Так по хозяйски вести себя в чужом жилье, даже если знаешь, что владелец им не пользуется. Явно делает подобное не первый раз. Хотя, в документах было сказано, что по месту прописки она не проживает, так что, скорее всего, к чужим квартирам ей не привыкать...
- Вот! Держите! - закончив копировать, Алиса протянула Тарасову листки, - Вы в порядке?
- А что?
- Да так. Странно смотрите.
- Думаю просто.
- О том, сдавать мне, или нет?
- Вроде того.
- Вы не хотите? - Алиса расстроенно вздохнула, - Я по лицу вижу…
- Не то, чтобы не хочу… Не знаю, как объяснить?
- Вы боитесь?
- Я? С чего бы?
- У вас, в блокноте рисунки ведьмовских знаков и вы интересовались книгой про них. А еще Ольгой и что она читает. Вы с чем-то таким столкнулись, чего не понимаете? У вас полтергейст в квартире? Или привидения?
- Дело не в этом.
- А в чем?
Тарасов хотел снова сказать избитое: «Не знаю, как объяснить...», но осекся. Все вокруг наводят тень на плетень, ходят с загадочным видом и ничего не говорят. Это бесит неимоверно, но вот прямо спросил человек, в чем дело и сам туда же? Мычать, качать башкой и ничего внятного не сказать? А че скрывать то, собственно? Почему не сказать, как есть. И Старшина сказал:
- Дело в том, что ко мне вломились, но ничего ценного не пропало. Только фотоальбом. А фотоальбом — это родственники. Стало быть, кому-то интересна моя родня. И вряд ли с целью открытку на праздник послать. Причем нет никаких гарантий, что если я тебя туда поселю, они не придут еще раз. Понимаешь?
- Погодите? - глаза Алисы округлились от удивления, - То есть вы за меня боитесь?
- Да. Родни у меня тут нет, так что с этим они обломались. Но вот если ты въедешь в мою квартиру, это могут неправильно истолковать. И мне очень не хочется проверять, на что данные ребята способны, чтобы заставить меня сделать то, что они хотят.
- А что они хотят? И кто?
- Это я и собираюсь выяснить. Так что давай-ка с этим всем подождем пока. Когда будет ясность, я тебе сообщу. Идет?
- Хорошо… - покладисто покивав Алиса вручила Старшине копии, - Только вы не забудьте, ладно?
***
Если верить брошюре, паладины «СвятогоВоинства» заседали на третьем, самом верхнем этаже старого здания, принадлежавшего, судя по табличке, «Облпотребсоюзу». Чтобы попасть туда, надо было зайти со двора, предварительно отыскав ворота с калиткой, и подняться по узкой обшарпанной лестнице мимо торговцев бумагой и рекламщиков. Само помещение представляло из себя длинный коридор с тремя дверьми, заканчивавшийся расположенной перпендикулярно ему длинной узкой комнатой с окнами на обе стороны, в которой терлись уже знакомые зазывалы, поприветствовавшие его радостным оскалом. На столе, стоявшем у дальнего окна были выставлены одноразовые стаканчики с дешевыми чайными пакетиками и тарелка с копеечным печеньем. Видимо, обещанное «чаепитие».
Из этой комнаты Тарасова проводили в комнату побольше, где уже были расставлены стулья. Судя по их количеству, «святые воины» особых амбиций не имели и рассчитывали поймать в свои сети максимум дюжину душ за раз. Но сегодня и столько не набралось.
Ведущий всего этого цирка, стилем одежды больше похожий на дешевого тамаду, мрачно оглядел пятерых слушателей, посмотрел на «паленые», покрытые цыганской позолотой «Ролексы» на руке, вздохнул и начал душеспасительную беседу. Суть его рассуждений Старшина потерял довольно быстро, так как связностью и логичностью они не особо отличались от текста в брошюре и сводились в, основном, к неуклюжим попыткам польстить собравшимся и напугать их скорым приходом неведомого пушного зверя, которого некие Демиурги спустят на наш грешный мир.
Слушатели скучали и откровенно позевывали. Видя это, «Тамада» решил закруглится с трепом и начать дискуссию о высоком, надеясь хоть так пробудить в присутствующих интерес. Это у него, внезапно, получилось, но слегка не так как он рассчитывал, ибо больше половины, а именно трое, из тех кого агитаторы смогли завлечь в свои сети, оказались пришедшими потусоваться в тепле неформалами, выглядевшими как персонажи из комедии Гайдая: толстый, тощий и лопоухий, неуловимо напоминавший Никулина лихой придурковатостью во взгляде. В матчасти они плавали, но были остры на язык и дискуссия быстро превратилась в поток колкостей на религиозную тему, перемежаемых вялыми попытками «Тамады» призвать троицу к порядку. Ища спасения, он решил дать слово женщине с одутловатым лицом, которая, пучив глаза, подпрыгивала на стуле, пытаясь вставить свое бесценное мнение.
- Давайте выслушаем гражданку! Тише! Вас я понял, дайте слово человеку.
- Я с вами полностью согласна, только вы не обращаете внимания на одну важную вещь, которая влияет на судьбу всей страны, всех нас! - женщина выпалила словно из пулемета, радуясь, что вокруг есть свободные уши, - Это же кошмар! Прямо на Красной Площади лежит колдун с медной пластиной во лбу и его эманации продолжают разлагать народ! И об этом все молчат! Я считаю,
