Адамово яблоко (журнальный вариант) - Ольга Погодина-Кузьмина

— Нет, я не шахматист. Предпочитаю карты, — ответил Георгий, принимая у официанта заказанный стакан чая с лимоном.

— Особенно интересны наработки по этому вашему трастовому фонду в Андорре. Конечно, формально вы можете отречься от этой структуры, но между нами… Впрочем, это сейчас не важно. Важно, что всем этим интересуюсь не я один. И не только люди, которые обратились ко мне за советом. К делу могут подключиться и некие третьи силы, о которых мы пока не говорим. Но это весьма влиятельные силы… Они могут заставить с собой считаться, поверьте.

Георгий вспомнил штатную шутку Саши Маркова: «Меня окружали приятные, симпатичные люди, медленно сжимая кольцо».

— Никак не могу понять, Михаил — вы мне угрожаете? — спросил он, не скрывая уже своего раздражения.

— Что вы, Георгий! — даже с излишней горячностью возразил тот. — Угрожать — дело совершенно не в моей компетенции. Просто я помогаю не доводить ситуацию до того предела, когда уже являются те, кто в этих вопросах компетентен.

Он прервался, чтобы протереть запотевшие очки, и тогда Георгий, повинуясь странному порыву, сам не ожидая, что скажет это, спросил:

— Даже интересно, что вы с ним такого делали, что он от вас не просто сбежал, а прямо сразу решил отправиться… в край киммерийских теней?

От неловкого удара Коваля шар подскочил и едва не вылетел за бортик стола. С видом оскорбленного достоинства он выпрямил спину и улыбнулся сдержанной, хотя и болезненно дрожащей улыбкой.

— Вы не понимаете, Георгий. Я говорю с вами как друг. И как друг вам советую — верните то, что вам не принадлежит. Иначе потеряете гораздо больше.

— Такие вопросы, уважаемый Михаил, обсуждаются не в бане, а в суде, — ответил Георгий Максимович, от раздражения снова смазывая удар. — И с доказательствами на руках. Я наслышан, что вы весьма преуспевающий манипулятор, но метод кнута и пряника не действует на мазохиста-диабетика.

Коваль посмотрел на него из-под очков своими круглыми блестящими глазами.

— Вы действительно хотите обсуждать эти вопросы в суде?

Георгию оставалось только наблюдать, как он забивает подряд два шара — один в угловую, один в среднюю сетку. Он едва не забил и третий, отскочивший от бортика в сантиметрах от лузы.

— А что касается вашего вопроса, — продолжал он, уступая место Георгию, — мне кажется, тот, о ком мы говорим, мог бы сам вам рассказать, что именно тогда случилось. Раз он этого не сделал, на то были свои причины. Вам трудно судить на посторонний взгляд.

Понимая, что проигрывает партию, Георгий почувствовал двойную досаду. Он отложил кий, вынул предусмотрительно захваченный с собой бумажник, бросил деньги на стол.

— Спасибо за компанию, не вижу смысла продолжать. На посторонний взгляд — теперь я лучше понимаю, почему тот, о ком мы говорим, не хочет о вас рассказывать и даже вспоминать.

Тучный банкир заглянул в бильярдную и позвал:

— Эй, питерские, всё пропустите! Семенков бузу устроил. Там снайперы его к стулу привязали, в Вильгельма Теля играть.

— В Вильгельма Теля? Снайперы? — Георгий засмеялся, изобразил тирольский йодль. — Это надо видеть непременно!

— А слыхали анекдот? — продолжал банкир. — Поп в бане говорит евреям: вы, ребята, или уж кресты снимите или трусы наденьте…

Уже выходя из бильярдной, случайно поймав взгляд Коваля, Георгий со всей определенностью осознал, что нажил себе врага. Но тут же подумал, что у этого неприятного человечка и прежде было достаточно поводов его не любить.

Глава 5. ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ

Когда внезапно в час глубокий ночиУслышишь за окном оркестр незримый —(Божественную музыку и голоса)…

Трель телефонного звонка вторглась в сон Георгия, запутанный и чем-то неприятный. Не открывая глаз, он приложил трубку к уху.

— Разбудил? — проговорил отдаленный и так же чем-то неприятный Марков.

— А сам как думаешь?

Георгий дотянулся до часов — полвосьмого утра. В комнате было сумеречно, только зеркало над камином как будто светилось изнутри.

— Ну, говори, что?

— На «Альмагесте» конструкции херакнулись, рабочему ноги раздавило, — сообщил без предисловий Саша. — Хорошо, ночь — внизу никого не убило. Две балки слетели, машину задело припаркованную.

Это были дурные новости — из тех, что всегда ожидаются подспудно, но всякий раз застают врасплох. Георгий сел на кровати.

— А какого черта тогда стяжки укрепляли по второму разу? И что там люди делали ночью?

— Ну, ты же торопил со сдачей. Прораб и поставил их в три смены. В общем, я туда, и Казька по дороге. Сейчас же понаедут — и технадзор, и телевидение, и чёрти в ступе.

Уже прикидывая возможные последствия, Георгий уточнил:

— Так что там, кто-то сильно пострадал?

— Говорю, двух ног нету. Молодой парень, двадцать с чем-то лет. У него еще кровопотеря сильная… Они там скорую не сразу вызвали, боялись. Чувствую, сейчас начнется — этим же только повод дай, начнут рвать нас в клочья.

Георгий подошел к зеркалу, разминая затекшую от неудобной позы шею.

— Ладно, не паникуй. С пострадавшим договоримся, я подключу специально обученных людей. У Анны должно быть готово на этот случай. Прораба проинструктируй лично. И вообще, спокойнее там, Саша, без резких движений.

— Какие движения в нашей позе, Гоша? — процедил сквозь зубы Марков. — Только подмахивать… В общем, ждем тебя на месте. Включай свой изощренный интеллект.

Марьяна уже завтракала в столовой — ела жидкую гречневую кашу, запивая компотом из сухофруктов.

— Доброе утро. Без масла и без соли? — спросил Георгий, кивая на её тарелку.

— Без масла, без соли, на родниковой воде, — ответила она с застывшей полуулыбкой. В последнее время он часто подмечал на её лице это выражение отстраненной дежурной вежливости, словно он был ей не мужем, а соседом по столу на официальном приеме.

Он не мог сказать, в какой момент перестал ощущать со стороны жены пристальное подозрительное внимание ко всему, что делал — перемена произошла незаметно и естественно. Но однажды чувство несвободы, доставлявшее ему неудобство с того самого дня, когда он надел ей на палец обручальное кольцо, вдруг исчезло. Можно было заключить, что она приняла правила игры, которые предлагал Георгий, но он пока не торопился с выводами.

— Звонил Саша Марков… У нас ЧП на стройке.

— Знаю, Васкунец меня уже поставил в известность, — кивнула она. — Но это целиком твой проект, мы не имеем отношения.

Спокойствие жены немного удивило Георгия — обычно та даже слишком эмоционально реагировала на подобные новости.

— Умываешь руки? — спросил он, наливая себе кофе.

— Мои руки и так чистые, — ответила она, помолчав.

— Ну-ну, извини, я просто пошутил.

— Рада, что у тебя хорошее настроение, — через какое-то время проговорила она, помешивая кашу в тарелке. — Кстати, ты не будешь против, если я уеду в Аликанте? Дней на десять. Что-то захотелось отдохнуть, сменить обстановку.

— Ты сегодня это решила? — удивился он.

— Нет, не сегодня. У меня уже заказаны билеты. Просто всё забывала тебе сказать. Хочу проверить, что там происходит с домом — наверное, хозяйство запущено и снова какие-нибудь обстоятельства непреодолимой силы. Васкунец меня полностью заменит. Не думаю, что я нужна тебе здесь именно сейчас. Как, впрочем, и всегда.

Георгий глотнул кофе — вкус был горький.

— Само собой, поезжай. Там, должно быть, ещё тепло. Я бы тоже присоединился, но теперь не уверен… Полетишь одна?

— Да, одна. Тебя это волнует?

— Конечно, меня волнует всё, что происходит с моей женой. И ты напрасно хочешь убедить себя в обратном, — заметил Георгий. — Я позвоню, как только что-то прояснится. Когда вылетаешь?

— Сегодня днем. Но ты не беспокойся, провожать не нужно.

— Даже не заедешь в офис? А ежеквартальные?

— Закроет бухгалтерия. Ты сам просил начать относиться к этим вещам спокойнее, — возразила она. — И я отчасти согласна. К тому же ты — глава компании, принимаешь решения единолично. И, насколько я знаю, отлично умеешь улаживать дела такого рода. Во всем, что касается штрафов, налогов, отчетности и формирования бюджета…

Георгий взглянул на неё внимательнее. На секунду ему показалось, что за её словами стоит нечто большее, чем намеки на его ловкость в финансовых вопросах.

— Мы в одном окопе, — напомнил он, отодвигая тарелку с неаппетитным омлетом, поставленную перед ним горничной. — А ты упрекаешь меня, что я слишком меткий стрелок.

Марьяна не поддержала шутку, только взглянула на него с холодной усмешкой, которая уже начинала его раздражать.