Одного раза недостаточно - Жаклин Сьюзанн

— Моя семья очень богата, — тихо сказала Тереза. — Брат матери, дядя Отто, живет в Лондоне. Он — крупный коммерсант. Мои родные сделают для Натальи то, о чем мечтали для меня. Она поживет у них, пока будут идти просмотры. Позже сможет остановиться у дяди Отто, если захочет попытать счастья в лондонском «Сэдлерс Уэллс»… Могу я рассчитывать на ваше согласие?

Отец и мать дружно кивнули. О таком они и мечтать не смели. Варшава… Лондон… Они были согласны с любым предложением сестры Терезы — но чем они отблагодарят ее?

Потом Наталья и сестра Тереза отправились на прогулку. Выйдя во двор, девушка сказала:

— Я не поеду в Варшаву. Не хочу расставаться с вами.

Сестра Тереза засмеялась:

— Ты будешь счастлива там. Скоро наш маленький Празинский балет не сможет больше ничему научить тебя. Ты почти созрела.

Внезапно монахиня указала на дерево:

— Что это?

Карла покраснела. Вокруг ствола были прибиты доски, они образовывали сиденье. Дерево было обнесено штакетником. Карла смущенно засмеялась:

— Вы внесли в мою жизнь не только балет, но и поэзию. Однажды в школе вы рассказывали о живописной беседке… я почти видела вас сидящей в ней. Придя домой, я построила ее. Я мечтала когда-нибудь показать ее вам — а теперь я вижу, какая она уродливая.

Сестра Тереза вошла за ограду и села на сиденье.

— Она прелестна, моя маленькая Карла. Посиди со мной.

От монахини пахло душистым мылом и фиалками. Внезапно Карла обняла сестру Терезу и сказала:

— Я люблю вас. Я полюбила вас с первого взгляда.

Сестра Тереза осторожно освободилась из объятий девушки.

— Я тоже тебя люблю.

— Правда? О, тогда позвольте мне поцеловать вас… Она коснулась кончиками пальцев щеки монахини, взяла ее за руку.

Но сестра Тереза снова отстранилась.

— Ты не должна дотрагиваться до меня. Это дурно.

— Что плохого в любви?

— Любовь не бывает плохой, — сказала сестра Тереза. — Но физическая любовь между нами порочна. Тебе не следует целовать и касаться меня.

— Но я хочу это делать. Как вы не понимаете? О, сестра, я ничего не знаю о том, как люди занимаются любовью. Я мало разговариваю с девушками в школе. Но иногда, ночью, лежа в своей комнате, я слышу, как они забираются тайком в постели друг к другу и предаются ласкам. Ко мне тоже подходили… но я всех отвергала. Для меня существуете только вы. Я лежу одна, во сне вы приходите ко мне в ночной рубашке, обнимаете меня, и…

— И что? — спросила сестра Тереза.

— Я прижимаюсь к вам, целую вас… ласкаю… Девушка замолчала.

— О, сестра, я хочу прильнуть к вам. Это правда дурно?

Сестра Тереза коснулась пальцами четок, висевших у нее на шее.

— Да, Карла, это дурно. Знаешь, в варшавской школе я тоже по ночам уединялась с девушками. Иногда подобное случается… девочки созревают… их окружают только подруги… встречаться с молодыми людьми нет времени. Поэтому они влюбляются друг в друга. Со мной это тоже было, но я сознавала греховность такой любви… мучилась. Также я знала, что я не самая лучшая балерина, что меня приняли в школу из-за богатства и положения моей семьи. Однажды, когда мне досталась партия, которую сначала собирались дать другой девушке, я услышала чей-то шепот: «Она получила эту роль благодаря своему лицу, а не ногам». Девушка, которой не дали эту партию, убежала вся в слезах — она сказала, что моя красота недобрая, с ее помощью я получаю то, чего не заслуживаю.

Печать страдания появилась на лице сестры Терезы, когда тягостные воспоминания обрели форму слов.

— В ту ночь я упала на колени и стала молить Бога помочь мне. И внезапно я словно вырвалась из темноты. Я поняла, что не хочу стать знаменитой балериной. Осознала, что мое главное желание — служить Господу и любить его… моего дорогого Иисуса. Я проводила дни, постоянно думая о нем. Читала жития святых, узнавала, как открывалось их признание, и вдруг, изучая жизнеописание «Маленького цветка» — святой Терезы, — я поняла, что должна стать монахиней. Я знала, что не совершу никакого чуда… но я могла радовать людей своими добрыми делами. Впервые это произошло, когда я оставила балет. Девушка, которая плакала, получила мою роль. Поверь мне, Карла, — тогда я впервые испытала подлинное счастье. Приехав сюда и увидев серьезные детские лица, я поняла, что годы учебы прошли не зря… что теперь благодаря им я смогу помочь детям Вильно… тебе, моя маленькая Карла. Ты должна упорно овладевать балетным искусством… и всегда помнить, что Он смотрит на тебя. Заниматься любовью с женщиной — тяжкий грех. Однажды ты встретишь мужчину… и испытаешь истинную любовь.

— Тогда почему вы не встретили такого мужчину?

— Я встретила его. Это Иисус Христос.

Они покинули беседку и больше никогда не говорили о любви. Когда лето подошло к концу, сестра Тереза изменила свои планы насчет поездки Карлы в Варшаву.

— Мы должны отправить тебя в Англию…

— Когда?

— Немедленно. Я написала дяде Отто о тебе. Сегодня получила ответ. Он и тетя Боша будут рады, если ты поживешь у них, пока тебя будут смотреть в «Сэдлерс Уэллс».

Карла попыталась возразить.

— Не сейчас. Может быть, на следующий год. Но сестра Тереза проявила настойчивость.

— Ты должна уехать не позже, чем через десять дней. Вот твой авиабилет до Лондона.

Карла уставилась на билет, который протянула ей сестра Тереза, и покачала головой.

— Нет… нет… я не хочу лететь.

— Карла, послушай меня. Война начнется со дня на день. Германия заключила пакт о ненападении с Россией. На прошлой неделе фон Риббентроп был в Москве. Почему, по-твоему, я раздумала посылать тебя в Варшаву? Только в Лондоне ты будешь вне опасности.

— А как же вы? Если оставаться здесь опасно… почему вы не уезжаете?

— Я нахожусь под защитой церкви. Даже во время войны церковь — надежное убежище. Господь защитит меня. Он всех нас видит.

— Тогда пусть он присмотрит и за мной.

— Нет. У тебя есть свое собственное предназначение.

На следующий день занятий не было — все учащиеся и преподаватели, сгрудившись возле радиоприемника, слушали сводки новостей. Гитлер уведомил Францию и Англию о своих претензиях на Данциг и «польский коридор». Девушки шептались — как война отразится на балете? Прошел день, и воспитанницы вернулись к станку; репетиции возобновились. Но реальная жизнь и страх обрушились на Празинский балет тридцать первого августа, когда Гитлер выдвинул Польше ультиматум из шестнадцати пунктов, который она отказалась принять. Внезапно вся Празинская школа пришла в движение. Занятия прервались. Люди вытаскивали из шкафов чемоданы. Преподаватели пытались заказать железнодорожные билеты, чтобы попасть домой. Вечером все шептались, сбившись в небольшие группы. Девушки, которым предстояла разлука со своими любовницами, не таясь, держались за руки. Карла сидела одна, думая о сестре Терезе. Что она сейчас делает? Молится вместе с другими монахинями? Думает ли о своей воспитаннице?