Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я понимаю, что ты делишься со своими… партнерами практически всем. — говорит она, раскачиваясь на кровати. — у вас тут уже практически боевое братство и сестринство. Семья. Но я могу поделится с тобой информацией только при условии, что ты будешь держать то, что узнаешь сегодня в тайне. В том числе и от близких тебе людей. Это первое условие. Если ты не согласен с ним — скажи и я пойму.
— Но в этом случае ты ничего мне не скажешь? — уточняю я. Линда кивает. Ясно. Что же, выбор простой: информация может быть важной, информированность — это оружие. Как там — «praemonitus — praemunitus». Предупреждён — значит вооружен. И потом, жутко любопытно же, что там Линда сказать хочет. Вот я сейчас встану и скажу, не годится так, уважаемая, держите свои тайны при себе. Так я до завтра не доживу, помру от любопытства.
— Согласен. — киваю я в ответ. — От меня эту твою тайну не узнают. Великую Военную Тайну.
— Почему военную? — моргает Линда. Она не знает кто такой Мальчиш Кибальчиш, а потому от дальнейших объяснений я отказываюсь. Меня еще где-то снаружи Читосе ждет. С папкой.
— Неважно. Согласен я на твое условие. Давай свои страшные секреты.
— У меня есть еще одно условие, — говорит Линда, — важное. Постарайся не делать скоропалительных выводов и не менять свое отношение к своим друзьям и близким, даже если… если очень захочется. Сперва подумай, а уж потом принимай решение.
— А вот сейчас ты меня уже пугаешь. — говорю я. — Конечно согласен и на это. Давай уже. Говори.
— Хорошо. Сперва вопрос — как хорошо ты помнишь свое детство? — Линда кидает на меня острый взгляд. Детство я помню не очень — момент подселения в это тело уже подернулся дымкой и все воспоминания — стали словно фотографии из дедушкиного фотоальбома — подернуты патиной, затерты и с трещинками по углам. Ах, да, еще и черно-белые.
— Плохо помню. — признаюсь я. Линда кивает.
— Тебя не удивляло то, что ты так много знаешь… при этом твои знания и умения довольно специфичны? Насколько я понимаю… — она достает откуда-то два предмета и аккуратно кладет их рядом с собой. Я смотрю, не понимаю.
— Назови эти предметы. — говорит она.
— Хм. Ну, первый — это просто. Двести десятый. Зиг Заэур, двести десятый. Хороший ствол. Швейцария. Стандартный калибр девять на девятнадцать парабеллум. Его любят за качество исполнения и живучесть. Говорят что скорее владелец двести десятого умрет от старости, чем у него перекос патрона случится.
— Хорошо. — говорит Линда. — Я такого не слышала, но все равно — хорошо. А это? — она поднимает странный предмет, больше похожий на две нефритовые вишенки, скрепленные чем-то вроде заколки.
— Эм… серьги? Нет, великоваты… прищепка? Не знаю. — я верчу в руках странный предмет.
— Видишь, — говорит Линда, забирая у меня странный предмет, — твои знания, пусть и обширны для подростка, но однобоки. Ты знаешь достаточно об оружии, тактике действий отдельных подразделений, психологической подготовке солдата и боевых единоборствах, о взрывчатых веществах и снайпинге. Думаю, если копнуть поглубже, то выяснится, что психологическая подготовка у тебя не только для солдата, а скорее уровня командира диверсионно-разведывательной группы.
— Хм. — хмыкаю я. Линда хороша. Я не рассказывал ей о том, что в теле Синдзи произошла смена хозяев, но она и сама много чего вычислила. Умная, быстрая, делающая правильные выводы. Понимаю, за что добрый дядька так ее обожает. Кто может сравниться с Линдой?
— Да ты не зажимайся. — говорит она, убирая пистолет и странную штуковину. — Даже если бы ты не палился на знании оружия и единоборств — тебя все равно за километр видно. Как ты общаешься со своими товарищами по команде — на равных, но в то же время все они признают твой авторитет. Тебя вполне устраивает номинальная роль Акиры как лидера, но все знают, кто на самом деле лидер. Ты в этой стае — альфа и тебя это устраивает. А покажите мне пацана твоего возраста, который мог бы не то, что Акирой, а хотя бы Майко или Читосе управлять. Да его бы в бараний рог скрутили. — Линда смотрит на меня внимательным взглядом, убеждаясь, что я ее слушаю. И я ее слушаю. Потому что крайне интересно, какие выводы наша белокурая бестия сделает и не придется ли мне потом кишочки с пола собирать. Свои.
— Хорошо. — говорю я, признавая, что штандартенфюрера Штирлица, советского разведчика Исаева из меня не вышло: — ясно. Понимаю, что ты меня раскусила. Тебя интересует, кто я такой, и что делаю в этом теле?
— Ни капли. — качает головой Линда, удивляя меня до печенок. А я-то думал что именно это и есть предмет разговора «Тело Сина захватил старый извращенец! Экзорциста сюда!». И последующие болезненные процедуры по изгнанию демона. Линда — серьезный противник и даже со всеми своими новыми фишками и приемами вряд ли я смогу что-то ей противопоставить. А свою лояльность Линда уже обозначила — она с нами, пока наши интересы не противоречат и не пересекаются с интересами клана Мацумото. Вернее — с интересами Минору-доно. Есть у нее фиксация на старичке Минору, да. Акира вон на старике Джиро, а Линда — на старике Минору. Геронтофилы кругом. Надо ей сказать, что в глубине души я — тоже старик: авось прокатит.
— Меня не интересует, кем ты себя считаешь и какова, на твой взгляд, причина твоего нахождения в этом теле. Меня интересует то, кто ты на самом деле. И для чего ты здесь — не что ты об этом думаешь, а истинная цель твоего пребывания в этом, как ты выражаешься, теле. В этом городе. Почему ты учишься в этой школе. И… раскрывая тебе эту информацию, я поставлю еще одну особу под удар, но тут я даже слова с тебя не буду брать — потому что ты и так соблюдешь ее интересы. — слегка улыбается Линда. Мне становится жутковато. Я, что, так предсказуем?
— Хватит уже томить! — говорю я. — Понял я, что ты меня раскусила, понял.
— Юная госпожа Юки — дочь Императора. — говорит Линда и из
