Моя чужая дочь - Хайес Саманта

Прибой лижет гальку почти у наших ног, плеск волн все громче, уже брызги летят в лицо, и мы перебираемся к парапету набережной. Я думаю о том, что с нами будет, если мы опять убежим. А что будет, если останемся?

Сейчас можно было бы вернуться на пепелище уютной квартирки Бакстера и Патрика. Мне больно от мысли, что я навлекла на них такую беду. Но они справятся, они выживут. Найдут другое жилье или сделают ремонт. Их ведь двое, и у них есть магазин. Без меня им будет лучше. Моим родителям определенно лучше без меня — позора семьи, девчонки, обесчестившей их беременностью в пятнадцать лет. Вот так же и Бакстеру с Патриком лучше избавиться от меня вместе с моим прошлым, что грозовой тучей нависло над их безмятежным миром.

Если уж на то пошло, и Руби было бы лучше без меня… Но мы с Руби теперь одно целое. Теперь я ее мама. Она спит, припав головой к моему плечу.

Утром мы добираемся на автобусе до вокзала и берем билеты туда, где Бекко наверняка не станет нас искать. На свете есть только один город, где я не стану прятаться от Бекко.

Лондон.

Мы сходим с поезда на вокзале Виктория, я сую в телефон-автомат монетку и набираю номер магазина Бакстера, чтобы он за нас не волновался. Чужим от скорби голосом он сообщает, что Патрик погиб в огне.

Глава XXV

— Номер тридцать пять! — сказала она, не подозревая о том, что окликает собственную судьбу.

Роберт не сразу расслышал ее голос в шуме переполненного паба. Место у стойки бара он сменил на кожаную банкетку — напрасно, как выяснилось, поскольку оказался рядом с игральным автоматом и звяканье монет сбивало его с мыслей. Зато он видел лицо Черил и секунду-другую спустя прочитал по ее губам «номер тридцать пять». Раздвигая толпу, как толщу воды, Роберт приближался к женщине, чью жизнь мог перевернуть одной фразой.

В устремленных на него глазах гадалки что-то мелькнуло. Без единого слова, одним лишь движением тяжелых век и взглядом, окинувшим его фигуру с ног до головы, — безошибочный трюк медиума на старте сеанса — Черил пригласила Роберта во временный храм ясновидцев. Гул остался за его спиной, а здесь царил покой, витал легкий аромат сандала, едва слышным умиротворяющим фоном лилась музыка. Расстояние между столами позволяло каждому из четырех экстрасенсов общаться с клиентом с глазу на глаз.

— Садитесь, прошу вас.

Голос негромкий, но внятный. Отточенный горем.

Роберт повиновался, все так же пристально глядя на нее. Миссис Варни не поражала красотой, но что-то все же было притягательное в ее коже, гладкой и белоснежно-матовой, сквозь которую словно просвечивала ее душа — искренняя, как румянец на щеках, тревожная, как расширенные зрачки. Большие круглые глаза придавали ей безумный вид, и Роберт не стал бы ее винить, окажись она слегка не в себе.

— Меня зовут Черил. — Она снова окинула Роберта взглядом — должно быть, уже пыталась угадать прошлое, просчитать будущее.

Обычный фокус всех этих так называемых медиумов. Обрывочный факт, лишняя капля информации — и готово: ты уже попал в капкан и выкладываешь денежки. Но в данном случае клиент решил сам предсказать судьбу гадалки и навсегда изменить ее жизнь.

— Роберт Найт. — Он протянул руку, чем застал Черил врасплох.

Не ответив на жест, она уставилась в стол.

— Что предпочитаете? Таро, хрустальный шар, руны?

— Даже не знаю.

Роберт не стал хитрить. Прошлое ему и так известно, а будущее, похоже, разбито вдрызг. Да и пришел он не о себе говорить, а о ней самой, о настоящей матери Руби. О женщине, которой его Эрин принесла неизмеримые страдания. Стоит ему обратиться в полицию — и эта женщина получит шанс снова стать матерью Руби. А как же Эрин? Его жена, его любимая — опозоренная, раздавленная, она никогда не простит ему предательства.

Волосы Черил, темно-каштановые, почти черные, в мерцании десятков свечей отливали серебристо-голубым — совсем как у Руби. Совпадение? А ее губы, такие же пухлые, как у его падчерицы? И тонкая кость, и длинные пальцы, и необычайно изящная шея над воротничком шифоновой блузки? Разве все это не наследственные черты?

— А вы что посоветуете? — мягко спросил Роберт, боясь даже интонацией обидеть Черил. Страшно представить, через что ей пришлось пройти.

— Дайте мне руку. — Она по-прежнему прятала глаза.

«Неужели знает, зачем я здесь? — гадал Роберт. — Не исключено — как-никак медиум».

Она провела пальцем по его ладони.

— Ага! — Рассмеялась, смягчив улыбкой затаенную грусть. — Бизнесмен.

Он вроде не в деловом костюме и без кейса. А почему, собственно, этот факт ее насмешил?

— И вечный ваш спутник — стресс? — Она не утверждала, а выведывала — нормальная практика гадалок. Но хотя бы подняла наконец на него глаза.

Заметила, подумал Роберт, не могла не заметить, что ладонь у него влажная. Он кивнул — молча, чтобы не выдать лишнего:

— Без проблем ни у кого не обходится, верно?

Бормотание за другими столиками будто растаяло, шум зала отступил в иное измерение.

Черил опустила веки, вздохнула, снова открыла глаза. Пальцы ее задрожали и неуловимым движением исчезли с ладони Роберта.

— Что ж… Жить будете долго, если вы это хотели услышать. — Она откинулась на спинку кресла — с улыбкой, лишь теперь коснувшейся глаз.

— Долгая жизнь об руку с вечным спутником — стрессом? Хм-м. — Роберт позволил себе ответить на ее улыбку.

— Все не так плохо. — Она бросила еще один взгляд на его ладонь. — Просто сейчас у вас тяжелое время. Когда справитесь…

— То же самое можно сказать о любом человеке. К вам ведь только с проблемами и приходят, не так ли? — Роберт сразу пожалел о своем выпаде — не спорить же сюда явился.

— Проблемы и впрямь есть у всех, мистер Найт. Но каждый решает их по-своему. Этим мы и отличаемся друг от друга.

Она убрала руку Роберта с бархатной скатерти — знак того, что слова Роберта ее задели, — и обхватила ладонями хрустальный шар. Роберт видел в шаре ее искаженные, как в кривом зеркале, черты с печатью событий прошлого, ей не подвластных.

— Расскажите о моей семье. Что их ждет?

Роберт сам подкинул ей информацию. Теперь Черил в курсе, что клиент не одинок, ну и ладно. Он и не ставил целью ее экзаменовать, а пытался как-то подвести Черил к разговору о девочке. Идеальный вариант — чтобы Черил сумела разглядеть в его будущем свое собственное и тем самым избавила его от необходимости рассказывать о Руби. А как иначе он мог восстановить справедливость — и при этом не предать Эрин?

Пока Черил созерцала хрустальные глубины шара, Роберт перебирал в памяти все, что знал о пропаже ее ребенка. Вдруг он ошибся? Но ведь и полиция тринадцать лет назад пришла к тем же выводам: от Роберта не ускользнул тот факт, что дела сбежавшей Рут Вайстрах и похищенной дочери Черил вел один инспектор полиции.

Роберт тоже уставился на шар, пытаясь разглядеть пятнадцатилетнюю Рут — его Эрин! — с украденным ребенком на руках. Тщетно. Он видел лишь лицо Мэри Боумен, у которой отняли детей.

— Вижу женщину. Ее жизнь хрупка как крылышко мотылька, — прошелестела едва слышно Черил. Она вся была там, внутри хрустального шара. — Женщина напугана. Давно и смертельно напугана. Всегда от кого-то, от чего-то убегает…

Черил резко отняла ладони, ее лицо стало каменным, взгляд пустым. Она повернулась, сдернула со спинки кресла мохеровую шаль и набросила на плечи. Роберт заметил, что волоски на ее руках, открытых до локтей, встали дыбом.

— Продолжайте! — Роберт в подобные вещи не верил, но Черил определенно что-то увидела.

Она снова остановила взгляд на шаре:

— Честно, мистер Найт?

— Конечно. — Хотел бы и он быть с ней абсолютно честным, но правда, которая озарит жизнь этой женщины, навсегда разрушит жизнь Эрин.

— Не так давно вы потеряли близкого и дорогого человека. Вините себя и ходите, ходите по кругу, живете старыми привычками, прежними ошибками. — Черил плотнее завернулась в шаль. — В вечном страхе… — прошептала она, и, заглянув ей в глаза, любой повторил бы те же слова о самой Черил.