До того как - Анна Тодд

– Оно заезженное, – вмешался я, не давая ничего сказать Кену. – Как насчет Хардина?

Еще подростком я думал так назвать своего первенца. Маленьким мальчиком, живя в Хэмпстеде, я мечтал написать роман века и назвать главного героя Хардином. Имя нетипичное, зато очень мужественное для уроженца старушки Англии.

– Хардин, – повторила Триш, как бы пробуя имя на вкус. – Не уверена…

Она глянула на мужа – которому в тот момент я дико завидовал, – но тот чисто из вежливости пожал плечами.

– Вроде неплохо, – тихо и не очень заинтересованно произнес Кен.

Он снова пожал плечами, а Триш нерешительно улыбнулась.

– Хардин?.. Хардин…

– Ну, вот и определились, – объявил Кен с облегчением.

Триш его неэмоциональной реакции не удивилась. Вроде бы первенцу имя придумывали… Мне же было далеко не плевать, как и ей.

Хотелось верить, что Кену тоже не плевать, однако он тогда учился, постоянно был занят. Поползли даже слухи, будто он, пока готовился к экзаменам, стал баловаться белым. Зрачки у него вечно были расширены; все же ему приходилось много учиться, и я не судил его. Впрочем, Кен для мальчонки стал далеко не идеальным отцом, и это волновало меня больше, чем следовало – учитывая, в какой ситуации я сам тогда оказался.

Двадцать лет назад…

Солнце жарит, согревая Хэмпстед апрельским деньком. Триш лежит рядом на траве. Ветер треплет ее густые каштановые волосы, и они щекочут мне лицо; Триш находит это самым забавным из всего, что она успела повидать за свои шестнадцать лет. Большую часть времени она не по годам взрослая, рассуждает о мире и лидерах, однако в этот момент она – как одиннадцатилетняя девчушка.

Я в десятый раз убираю с ее лица волосы.

– Ты вроде собиралась состричь эту львиную гриву? – нагло спрашиваю я, слегка отодвигаясь в сторону. На прошлой неделе она заявила, что пострижется налысо, чтобы что-то там доказать… Что – не помню.

В парке сегодня почти никого, и смех Триш разносится между деревьев. Мы сюда часто приходим, а вот Кен так занят, что с нами его почти не бывает.

– Я думала об этом, но мне и так весело, – отвечает Триш и колбаской подкатывается ко мне. Закидывает пряди мне на лицо. Они пахнут цветами и немного мятой. Этот запах не может оставить меня равнодушным. Триш тем временем закидывает ногу мне на колени.

Мне бы отодвинуться, но я не тороплюсь. Хорошо так лежать.

– Что, если бы детки рождались сразу с длинными волосами?

Хотя вопрос, казалось бы, она задает наугад, я ему не удивляюсь. Вопросы у Триш Пауэлл всегда такие: а что, если то?.. что, если сё?.. В этом она вся, и я нахожу такую привычку одновременно странной и забавной. Триш совсем не похожа на других девочек в школе – даже на студенток местного универа. Когда мы только познакомились, я сразу приметил ее непослушные волосы, и вот этим вторником они причиняют мне массу неудобств.

– Неужели мы затем и прогуляли школу – обсудить, что было бы, если бы дети выходили из маминых утроб с волосами, как у рокеров? – спрашиваю я.

Открыв глаза, перекатываюсь на живот, чтобы получше присмотреться к Триш. Так и хочется соединить веснушки у нее на лице, провести между ними линию пальцем, и чтобы Триш жмурилась от удовольствия.

– Нет, – хихикает она, – не за этим, наверное.

Проследив за ее взглядом, вижу скользящую по траве тень. Кен присаживается рядом, смотрит на Триш, и его взгляд постепенно светлеет.

Стоит Триш улыбнуться, и он уже выглядит так, словно выиграл в лотерею. Не знаю, замечает ли Триш, как Кен на нее заглядывается. Я заметил и притворяюсь, что изнутри меня не жжет кислотой.

Все знают: из нас двоих Кен – лучший.

Солнце начинает припекать, и я встаю, прикрыв глаза ладонью.

– Ладно, мне пора… Свидание.

Сказав это, вытираю ладони о джинсовые шорты. Моя кожа смотрится смуглой на фоне выцветшего синего цвета. Удивительно, как я сумел загореть. Должно быть, все потому, что мы с Триш часто гуляем.

Триш, закатив глаза, ругается. Пухлые, как яблоки, щеки Кена наливаются краской. Волосы у него отросли, свисают сзади неопрятными патлами. Под карими глазами темные круги – все от того, что он как одержимый учится, готовится поступать на юрфак. Кен Скотт самый прилежный ученик среди наших сверстников. Ума не приложу, как мы вообще с ним сдружились. Триш вроде немного прилежней меня. Она – как фейерверк и солнце и в то же время спокойная, как камень. Знает, когда можно уйти в отрыв, а когда следует быть осторожной и умной. Это в ней всегда мне нравилось.

– Можно тебя на минутку? – обращается ко мне Кен и подходит. Он выше меня на несколько дюймов. Кивнув, я жду, что он скажет, но Кен стреляет взглядом в сторону Триш. Ясно, разговор не для ее ушей. Жестом приглашаю отойти в сторону, и Кен отводит меня шагов на двадцать, к старой металлической лавке. Присаживается и хлопает рядом по сиденью.

Уж больно он серьезный сегодня. Мимо проходит, взявшись за руки, молодая пара. Кен ждет, пока они удалятся. Мое волнение тем временем только усиливается.

– Хочу поговорить с тобой, – произносит наконец Кен и хмурится, отчего выглядит старше своих семнадцати лет.

– Ты ведь не умираешь, а? – толкаю его плечом.

– Нет, нет, – мотает Кен головой. – Не дождешься.

Он как-то нервно хихикает.

Чего это он напрягся? Чего тянет, не говорит?

– Я хочу просить Триш быть со мной, – одним духом выпаливает Кен.

Мне тут же хочется запихнуть эти слова ему обратно в глотку. Лучше бы он сообщил, что умирает. Ну, или не умирает, а что-нибудь в этом духе.

– Быть… с тобой? – едва сдерживаясь, переспрашиваю я.

– Да, – закатив глаза, отвечает Кен. – Быть моей девушкой, тормоз ты этакий.

Хочется сказать, что это нечестно. С какой стати он попросит ее первым? Хочется сказать: дай ей выбор. И вообще, она должна быть моей.

– Зачем ты мне говоришь? – спрашиваю.

Откинувшись на спинку скамьи, мой друг кладет руки на колени.

– Хотел убедиться… – начинает он, однако не договаривает.

В тот момент, когда он умолкает, мне приходит в голову, что я перед выбором: быть честным или позволить другу быть счастливым. Выбрать можно лишь одно из двух.

Я с улыбкой выбираю счастье друга.

Когда Триш приняла предложение Кена, я не удивился, но, сказав, что я не питал толику надежды на ее любовь ко мне, я бы солгал. Стабильность ей нравится куда больше, и весь следующий год я смею думать о Триш только как о девушке моего лучшего друга. Порой, когда Триш и Кен целуются при мне, она оглядывается, как бы ища у меня одобрения. И я храню искру надежды, отчего год тянется мучительно долго. Когда я трахаюсь, то думаю о ней. Целуясь, ощущаю вкус ее губ.