Преступления и призраки (сборник) - Артур Дойл

– Мы выслушали свидетельские показания, джентльмены, – веско произнес герцог. – Характер этой девушки кое-кому из вас известен. Вполне достойная особа.

– Шлюха из сточной канавы!

– Я так не думаю, сэр Джон, а вы не улучшите свое положение подобными высказываниями. Каждый из вас имел возможность составить собственное мнение, насколько искренним и достоверным был рассказ девушки. Должен заметить, что если бы Люси преследовала цель опорочить сэра Джона, то ей, очевидно, следовало бы сказать, что она подслушала разговор, о котором упомянул свидетель Джейкс. Она этого не сделала. Притом ее показания согласуются с…

– Ваша светлость, – прошипел Хоукер, – я не в силах больше это терпеть!

– Потерпите еще немного, мы вас надолго не задержим, сэр Джон Хоукер, – холодно сказал председатель, – но на этот краткий момент мы настаиваем на вашем присутствии.

– Настаиваете, сэр?

– Да, именно так, сэр, настаиваем.

– Как это понимать?

– Сядьте, сэр. Нам следует довести дело до конца.

– Хорошо же!

Хоукер опустился на стул. Герцог обвел взглядом присутствующих и сказал:

– Джентльмены, перед каждым из вас лежит лист бумаги. По обычаю нашего клуба прошу вас записать свои мнения и вручить записки мне. Мистер Пойнц? Благодарю вас. Ванделер! Банбери! Рафтон! Генерал Скотт! Полковник Тафтон! Благодарю всех.

– Все ясно, – произнес герцог, исследовав поданные записки. Его розовое добродушное лицо закаменело. – Вы единодушны! Теперь я могу сказать, что вполне разделяю ваше мнение.

– Как это понимать сэр? – снова взвился Хоукер.

– Принесите клубную книгу, – велел герцог, словно не расслышав его.

Лорд Рафтон пересек комнату, взял с бокового столика солидных размеров фолиант в коричневом переплете, положил его перед председателем и раскрыл.

– Ну-ка, посмотрим, – старый лорд перелистал страницы, помеченные буквами алфавита. – Герцог Гамильтон… Д. Е… Ф. А, вот и оно! Хьюстон, Харкур, Хьюм… а вот и Хоукер. Сэр Джон Хоукер, ваше имя навсегда вычеркивается из книги клуба Ватье.

С этими словами он прочертил страницу пером крест-накрест. Хоукер, как ужаленный, вскочил с места.

– Господи Боже, сэр, что вы делаете?! Неужели вы не понимаете, сэр, что уничтожаете меня? Общество меня отвергнет! Где я смогу показаться, если меня изгонят из клуба? Я не смогу появляться на улицах Лондона. Отмените решение, сэр! Пересмотрите!

– Сэр Джон Хоукер, мы можем лишь напомнить вам правило, записанное в Уставе клуба под номером девятнадцать. Оно гласит: «Если какой-либо член клуба совершит некий проступок или поведение его станет недостойно порядочного человека, и если таковая вина его будет твердо установлена и мнение совета будет единодушно, тогда вышеуказанный член клуба должен быть изгнан без права обжалования».

– Джентльмены, – взвыл Хоукер, – умоляю, не торопитесь! Вы основываетесь на показаниях мошенника-букмекера и распутной служанки. Неужели этого достаточно, чтобы погубить жизнь джентльмена? Ради Бога, сэр, поймите, если история станет известна, мне конец!

– Мы рассмотрели дело со всей возможной тщательностью. Все расставлено по местам. Теперь мы можем лишь напомнить вам о правиле номер девятнадцать.

– Ваша светлость, вы, видимо, не понимаете, каковы будут последствия. Как я смогу жить дальше? Где смогу бывать? Я никогда в жизни не просил никого о пощаде. Но прошу сейчас. Умоляю, джентльмены! Пересмотрите решение!

– Правило номер девятнадцать.

– Для меня это – разорение, сэр, опала и разорение!

– Правило номер девятнадцать!

– Позвольте мне записаться заново. Не изгоняйте меня!

– Правило номер девятнадцать.

Все попытки были безнадежны, и Хоукер понял это. Размашистым шагом подошел он к столу.

– Будь прокляты ваши правила! И вы все будьте прокляты тоже, болваны, болтливые слюнтяи! Проклинаю вас – Ванделер, и Пойнц, и вас, Скотт, игрок, сам себя посадивший на хлеб и воду! Бог свидетель, вы еще оплачете тот день, когда так опозорили меня. Вы ответите за это – каждый из вас ответит! Я поставлю всем вам кровавые отметины. Можете не сомневаться! Вы будете первым, Рафтон. Одного за другим, я искореню вас, клянусь! У меня для каждого найдется пуля, я их сразу отсчитаю!

– Сэр Джон Хоукер, – ровным голосом сказал герцог, – в этом помещении разрешается находиться только членам клуба. Позвольте предложить вам удалиться!

– А если я не удалюсь – что тогда?

Герцог повернулся к генералу Скотту.

– Извольте позвать сюда швейцаров!

– Ах, вот вы как? Я уйду! – выкрикнул Хоукер. – Я не допущу, чтобы меня вышвырнули на потеху всей Джермин-стрит. Но вы еще услышите обо мне, джентльмены. Вы запомните меня надолго. Мерзавцы! Мерзавцы вы все!

И вот так, бушуя, топая ногами и молотя кулаками воздух над головой, Дьявол Хоукер вышел из клуба и исчез из лондонского общества.

Ибо ему действительно настал конец. Напрасно посылал он яростные вызовы членам клубного совета. Он очутился за оградой, и никто не снизошел до встречи с ним. Напрасно он избил сэра Чарльза Банбери у входа в гостиницу Лиммера. Вместо ответа по его следу пустили нанятых молодцов, те вернули ему побои с лихвой. Даже букмекеры более не хотели иметь с ним дела, и ему запретили появляться в клубе Терф. Он опускался все ниже и ниже, не находя иного способа поддержать свой дух, кроме безудержного пьянства, и наконец сделался обрюзглой развалиной, тенью того человека, каким был когда-то. И наконец однажды утром, в своей квартире на Чарльз-стрит он испытал на себе тот дуэльный пистолет, который в прошлом так часто бывал орудием его мести. Лицо его, темное и жуткое даже в посмертном покое, резко выделялось на фоне залитой кровью подушки, когда его нашли тем утром.

Давайте же положим этот эстамп обратно, в стопку. Чтобы украсить стену вашего дома, гораздо правильнее будет приобрести портрет честного Тома Крибба или даже женоподобного Бруммеля. Но Дьявол Хоукер ни в жизни своей, ни после смерти никому не принес удачи. Оставьте его лежать там, где вы нашли его, в старой пыльной лавочке на Друри-лейн.

Примечания переводчика

Этот рассказ Конан Дойла насыщен историческими реалиями, которые в большинстве своем понятны любому англичанину, особенно жителю Лондона, поскольку, несмотря на огромные перемены, прошедшие за двести с лишним лет от описываемого момента и за восемьдесят – с момента написания рассказа, основные координаты пространства, в котором действуют персонажи, ничуть не изменились. И сами действующие лица, практически все, – лица исторические; хотя их имена и слава до какой-то степени стерлись из памяти нынешнего поколения англичан, они все-таки узнаваемы.

Однако нашему читателю не удастся оценить это произведение по достоинству без обширных пояснений, к которым мы и приступаем ниже с тем большим удовольствием, что многие подробности чрезвычайно колоритны сами по себе.

Итак, место действия – кварталы, улицы и здания Лондона в том порядке, как они появляются в тексте:

Друри-лейн (Drury Lane) – улица на восточной границе района Ковент-Гарден в Лондоне. Возникла во времена королевы Елизаветы как дорога, ведущая к особняку некоего рыцаря по имени Друри. В описываемое время Друри-лейн была одной из худших трущоб столицы, где процветала проституция и располагалось множество таких же питейных заведений, как бар Тома Крибба. Но на той же улице или рядом находились и знаменитые лондонские театры, что привлекало светскую публику, а значит, и клиентуру в эти заведения. Тем не менее всякие претензии самого Тома и его служащих на респектабельность могли восприниматься английским читателем только с немалой иронией.

Хеймаркет (Haymarket) – улица в Вестминстере, который когда-то был отдельным городком неподалеку от Лондона, а теперь входит в его центральную часть. Улица тянется от площади Пиккадилли на севере до Пэлл-Мэлл на юге. Тоже существует со времен королевы Елизаветы. На протяжении столетий здесь располагался сенной рынок (откуда название улицы). Торговлю сеном и прочими кормами переместили в другое место только в 1830 г. Лишь после этого Хеймаркет превратилась в средоточие развлечений для фешенебельного общества, сделавшись улицей дорогих отелей, кафе и рестораций, где начинался буйный разгул после окончания спектаклей в близлежащих театрах. Но для описываемого периода это – анахронизм.

Квартал Сент-Джеймс (St. James) – район центрального Лондона. С севера его ограничивает Пиккадилли, с запада и юга – парки, с востока – улица Хеймаркет. Неподалеку находится и Джермин-стрит, упоминаемая в одной из реплик Хоукера. Когда-то эта территория, как и нынешние парки, была охотничьими угодьями королей. В XVII веке ее отдали под застройку и с тех пор она стала одним из наиболее аристократических районов Лондона. Пентон-стрит расположена довольно далеко от этих мест и ничем особенным не отличается.