Буря мечей. Пир стервятников - Джордж Мартин

У плахи стоял Длинный Лью, но Робб забрал у него топор и велел отойти в сторону.

– Это мое дело, – сказал король. – Он умирает по моему слову и должен умереть от моей руки.

Лорд Рикард на миг склонил голову.

– За это я благодарю тебя, но за все прочее – нет. – Перед казнью его одели в длинный черный камзол с белым солнечный диском его дома. – В моих жилах, как и в твоих, мальчик, течет кровь Первых Людей – не стоит забывать об этом. Меня назвали в честь твоего деда. С твоим отцом я поднял свои знамена против короля Эйериса, с тобой – против короля Джоффри. Я сражался рядом с тобой при Окскроссе и в Шепчущем лесу и стоял рядом с лордом Эддардом на Трезубце. Старки и Карстарки – родня.

– Родство не помешало тебе предать меня, и теперь оно тебя не спасет. На колени, милорд.

Кейтилин знала, что лорд Рикард говорит правду. Карстарки ведут свой род от Карлона Старка, младшего сына Винтерфелла; тысячу лет назад он подавил мятеж какого-то лорда и получил за это собственный земельный надел. Замок, построенный им, сначала назывался Карлхолд, но потом превратился в Кархолд, а Старки из Кархолда с течением веков стали Карстарками.

– Тот, кто проливает родную кровь, – говорил между тем Карстарк ее сыну, – равно проклят в глазах старых и новых богов.

– На колени, изменник, – повторил Робб. – Или мне силой укладывать тебя на плаху?

Лорд Карстарк стал на колени.

– Боги осудят меня, как ты меня осудил, – сказал он и положил голову на плаху.

– Рикард Карстарк, лорд Кархолда! – Робб обеими руками поднял над головой тяжелый топор. – Здесь, перед взорами богов и людей, я признаю тебя виновным в убийстве и измене своему королю. Я выношу тебе приговор от собственного имени и казню тебя собственной рукой. Хочешь ли ты сказать что-нибудь перед смертью?

– Убей меня и будь проклят. Я не признаю тебя своим королем.

Топор опустился. Тяжелый и хорошо наточенный, он убил приговоренного с одного удара, но чтобы отделить голову от туловища, понадобилось еще два. К этому времени кровь залила и казнившего, и казненного. Робб с отвращением отшвырнул от себя топор и отвернулся, став лицом к сердце-дереву. Он стоял, весь дрожа, сжав кулаки, и дождь струился у него по лицу. Да простят его боги, помолилась про себя Кейтилин. Он совсем еще мальчик, и у него не было выбора.

Больше сына в тот день она не видела. Дождь лил все утро, рябя на поверхности рек, и землю в богороще совсем развезло. Черная Рыба, собрав сто человек, поехал отыскивать людей Карстарка, но никто не надеялся, что он приведет обратно хоть сколько-нибудь. «Молюсь только о том, чтобы мне не пришлось их вешать», – сказал он перед отъездом. Кейтилин вернулась в отцовскую горницу, на свое обычное место у ложа лорда Хостера.

– Ждать осталось недолго, – предупредил ее мейстер Виман. – Его последние силы на исходе, хотя он все еще борется.

– Он всегда был бойцом, славный мой упрямец.

– Да, но в этой битве победа останется не за ним. Настала пора, чтобы он сложил меч со щитом и сдался.

Сдаться. Заключить мир. То же самое мейстер мог бы сказать и об ее сыне.

Вечером к ней пришла Жиенна Вестерлинг.

– Леди Кейтилин, я не хочу вас беспокоить… – сказала она, робко входя в горницу.

– Покорно прощу пожаловать, ваше величество. – Кейтилин отложила шитье.

– Пожалуйста, зовите меня Жиенной. Я совсем не чувствую себя величеством.

– И все же вы теперь королева. Не угодно ли вашему величеству присесть?

– Скажите «Жиенна». – Молодая женщина села у очага, беспокойно оправляя платье.

– Как пожелаете. Чем я могу служить вам, Жиенна?

– Я пришла из-за Робба. Он так несчастен, так… так сердит и безутешен. Я не знаю, что мне делать.

– Лишить человека жизни всегда тяжело.

– Я знаю. Я говорила ему, чтобы он взял палача. Лорд Тайвин посылая кого-то на смерть, отдает приказ, и только. Вам не кажется, что так легче?

– Да, но мой лорд-муж учил своих сыновей, что казнь не должна быть легким делом.

– О-о. – Жиенна смочила языком губы. – Робб весь день ничего не ел. Я посылала Роллама отнести ему на ужин вкусные свиные ребрышки с тушеным луком и элем, но он ни к чему даже не притронулся. Все утро он писал какое-то письмо и приказал мне ему не мешать, а когда дописал, сжег его. А теперь он сидит над картами. Я спросила его, что он там ищет, а он не отвечает. По-моему, он меня даже не слышал. Он даже не переоделся – так и сидит мокрый и весь в крови. Я очень хочу быть хорошей женой, но не знаю, чем ему помочь, как развеселить его или утешить. Не знаю, что ему нужно сейчас. Вы его мать, миледи, – пожалуйста, скажите мне, что я должна делать.

Скажите мне, что я должна делать. Кейтилин сама охотно задала бы такой вопрос, будь ее отец в состоянии ответить. Но лорда Хостера все равно что нет. И Неда нет на свете, и Брана с Риконом, а мать и Брандон ушли еще раньше. Только Робб у нее и остался – Робб и слабеющая надежда увидеть дочерей.

– Бывают случаи, – медленно вымолвила она, – когда лучше всего ничего не делать. В Винтерфелле я на первых порах обижалась, когда Нед уходил в богорощу и сидел там под своим сердце-деревом. Я знала, что в этом дереве заключается часть его души, та часть, которую я никогда не смогу разделить. Но потом я поняла, что без этой части он не был бы Недом. Жиенна, дитя мое, вы вышли замуж за Север, как и я… а на Севере зимы суровы. – Кейтилин заставила себя улыбнуться. – Наберитесь терпения. Постарайтесь его понять. Он любит вас, нуждается в вас и скоро к вам вернется. Возможно, нынче же ночью. Будьте на месте, когда он придет, – вот все, что я могу вам сказать.

– Я буду, – воскликнула молодая королева, жадно внимавшая ей, и поднялась. – Пойду прямо сейчас. Быть может, он уже спрашивал обо мне. Но если он все еще сидит над своими картами, я буду терпелива.

– Ступайте, – сказала Кейтилин, но окликнула свою невестку, когда та уже дошла до дверей: – Жиенна, Роббу от вас нужно еще кое-что, хотя он, возможно, сам еще этого не сознает. Король должен иметь наследника.

– Моя матушка говорит мне то же самое, – улыбнулась Жиенна. – Она делает мне питье из трав, молока и эля, способствующее зачатию, и я пью его каждое утро. Я сказала Роббу, что наверняка рожу ему двойню – Эддарда и Брандона, и ему это, кажется, понравилось. Мы… мы стараемся каждый день, миледи, порой даже не один раз. – Молодая женщина зарделась, став от этого еще красивее. – Скоро я почувствую себя матерью, вот увидите. Я каждую ночь молю об этом нашу небесную Матерь.

– Это хорошо. Я тоже буду молиться – и старым богам, и новым.

Когда Жиенна ушла, Кейтилин обернулась к отцу и поправила тонкие белые волосы у него надо лбом.

– Эддард и Брандон, – вздохнула она. – А со временем, быть может, и Хостер. Тебе бы хотелось этого? – Он не ответил, но она и не ждала ответа. Слушая, как стучит дождь по крыше и дышит отец, она думала о Жиенне. Кажется, у девочки в самом деле доброе сердце, Робб был прав. И хорошие бедра, что, может статься, еще важнее.

Джейме

Два дня они ехали вдоль Королевского тракта, то с одной его стороны, то с другой, пересекая сожженные поля и сады, где торчали, как колья, черные деревья. Мосты тоже были сожжены, а ручьи раздулись от осенних дождей, и им приходилось долго рыскать по берегу в поисках брода. Волки выли всю ночь напролет, но людей они не встречали ни разу.

В городке Девичий Пруд над замком на холме все еще реял красный лосось лорда Моутона, но на стенах города не осталось защитников, ворота были выломаны, половина домов и лавок сожжены или разграблены. Единственными живыми существами там были несколько одичавших собак, которые разбежались, услышав всадников, водоем, давший городу имя, – тот, где Флориан-Дурак, по преданию, увидел купавшуюся со своими сестрами Джонквиль, завалили гниющими трупами, и вода в нем превратилась в мутную зеленую жижу.

Джейме, глянув на него, запел:

– «Шесть юных дев в пруду искристом…»

– Что ты делаешь? – прервала его Бриенна.

– Пою – ты наверняка слышала эту песню. Такие робкие девы – прямо как ты, но все-таки, думаю, малость попригляднее.

– Замолчи, – рявкнула женщина. Ее взгляд говорил о том, что она и его охотно отправила бы поплавать в этом пруду.

– Прошу тебя, Джейме, – вмешался кузен Клеос. – Лорд Моутон присягнул Риверрану, и нам лучше не выманивать его из замка. А в развалинах могут прятаться злоумышленники…

– Надо еще посмотреть, чьи это враги – ее или наши. Это не одно и то же, кузен. А мне охота посмотреть, умеет ли женщина махать мечом, который на себе носит.

– Если ты не уймешься, то вынудишь меня заткнуть тебе рот, Цареубийца.

– Раскуй мне руки, и я буду нем до самой Королевской Гавани. Что может быть честнее, женщина?

– Бриенна! Меня зовут Бриенна! – Три вороны взлетели в воздух от звуков ее голоса.

– Не хочешь ли искупаться, Бриенна? Ты дева, а это пруд. Я бы тебе спинку потер. – Он всегда мыл спину Серсее, когда они еще были детьми.