Подвиг в прайс не забьешь - Андрей Негривода

– Там, откуда звоню...

– Я сейчас!..

– Подожди! У тебя моя форма оставалась...

– Да-да!!! Жди там! Через десять минут приедет посыльный с твоей формой... А я... Я сейчас закончу тут все дела, сдам дежурство и... Пятнадцать минут!

– Пауку не звони. Хорошо?

– Почему?

– Я сам...

– Хорошо! Дай трубку дежурному!

Андрей передал телефон капралу и стал наблюдать за теми метаморфозами, которые стали происходить с его лицом... Оно сначала стало еще более серьезным, потом его глаза стали постепенно округляться, а челюсть отвисать, а закончилось это преображение тем, что лицо капрала стало похожим на дыню, с выпученными глазами и отвалившейся челюстью... И все это произошло ровно за одну минуту.

– Так точно, мадемуазель капитан! Будет сделано! – Только и сказал он в конце этой минуты и положил трубку на место. – И потом тупо уставился на Андрея.

А тот только хмыкнул – ему, как всегда в подобных ситуациях, опять пришел в голову древний одесский, еврейский анекдот:

«Как-то в одном еврейском селе, недалеко от Одессы, один из его жителей загонял небольшую отару в свой двор. Только вот не получалось у него ничего – овцы никак не хотели входить в ворота. Тут из соседнего дома вышел мужчина, посмотрел на мучения своего соседа и спросил:

– Слушай, Наум! А чего это они идти не хотят? Ворота же старые!

– Все правильно, Абрам, все правильно! – ответил Наум своему соседу. – Но бараны новые!..»

– Не смотри на меня так, капрал... Лучше выполняй приказ...

Андрей мог бы, конечно, попытаться рассказать ему этот анекдот, но боялся, что русский юмор поймут только русские, а парень явно был родом не из России...

– Да-да, месье!

Капрал как-то странно засуетился, забегал, явно не соображая, с чего начать.

«...Вот же она ему „изжоги“ нагнала»!.. Да и неудивительно!.. Как она тогда в госпитале, совершенно голая, поставила толпу мужиков по стойке «Смирно!», вообще сплошная умора была!..»

Капрал тем временем приготовил для Андрея полулитровую чашку кофе и замер в стойке «гончей, учуявшей дичь».

– Что-то еще, месье?

– Нет, спасибо, капрал... Я тут подожду, а ты не отвлекайся – неси службу...

Ровно через десять минут, как и обещала Мари, к КПП подкатил штабной «Хаммер», из него выпрыгнул сержант с большим пластиковым пакетом и крупной рысью побежал к зданию.

«...А вот и моя шкура прибыла!.. Вот теперь точно все будет в полном порядке!..»

– Спасибо, сержант! Вы свободны!

Андрей не дал посыльному раскрыть рта, он просто взял у него пакет и отправился в комнату для гостей, чтобы переодеться...

Форма, которую ему привез посыльный, была не «повседневная», камуфлированная, а именно та, парадная, со всеми регалиями и аксельбантами, которую надевали только по большим национальным праздникам типа Дня независимости или, действительно, на парады.

Занятие с переодеванием было привычным, а главное, приятным и таким долгожданным, что не заняло много времени. И когда Андрей через несколько минут услышал звук двигателя приближавшейся на «всех парах» машины, он просто вышел из здания и стал ждать на крыльце...

– Разрешите поприветствовать, месье капитан!

Лицо капрала от увиденного стало очумевшим.

– Вольно... Вы меня уже поприветствовали, капрал... Несите службу...

Мари, казалось, выпрыгнула из «Хаммера» на ходу, пробежала шагов десять и бросилась в объятия Андрея.

– Ты вернулся!!! Ты вернулся, Ален!!! – Слезы радости огромными каплями катились из ее зеленых глазищ. – А я уже и не надеялась!!!

Она ничуть не изменилась и была все той же Мари Савелофф, «девушкой без комплексов», которой всегда было глубоко наплевать на то, кто и что о ней скажет! Она никогда не стеснялась выражать свои чувства на людях, справедливо считая, что это ее личное дело! И, наверное, была права... Она была свободна от обычных людских ханжеских предрассудков, и в этом была ее абсолютная свобода!.. Поучиться бы у нее этому многим людям, так тогда, наверное, стало бы жить легче!..

...И была в этот день, 25 октября, еще одна не менее трогательная для Андрея встреча...

Пока они ехали к штабу, Мари все щебетала над его ухом, хотя Андрей и понимал едва ли четверть из всего сказанного, и раз за разом целовала его небритую щеку...

«...И на кой хрен ты поперся в этот Израиль тогда, мудила?! – спрашивал он себя раз за разом, обнимая девушку за талию. – Чего те здесь-то не сиделось, идиот?.. Но, зато... Зато ты знаешь, что хоть кому-то нужен не из-за денег и положения, а просто так, потому что ты есть...»

– Генерал в штабе? – спросил он.

– Конечно! Где же ему быть?! Сейчас приедем, и я ему сообщу, что ты...

– Нет, Мари! Я сам!..

– Хорошо! Как ты хочешь!..

...Они вошли в комнату дежурного по штабу, которым был теперь какой-то незнакомый Андрею лейтенант. Он вскочил с места и вытянулся по стойке «Смирно!», приветствуя старших офицеров, и тоже «округлил» глаза, увидев на кителе Андрея награды, а на голове Малиновый Берет, что даже в Легионе было огромной редкостью.

– Я могу позвонить? – спросил у него Филин.

– Да, конечно, месье капитан!

Андрей набрал знакомый номер, но не внутренний, а обычный, городской:

– Слушаю, Жерарди! – ответил знакомый, уверенный голос.

– Здравствуйте, мон женераль!

Паук узнал его сразу:

– А-ха! Ален! Здравствуй, сынок! – Чувствовалось, что генерал рад этому звонку, рад услышать голос своего любимца. – Как дела, капитан? Как твое здоровье? Слышу, ты вспомнил и язык!

– Не совсем, мон женераль... Но я готов вновь приступить к службе!..

– Что ж... Это хорошо... Но тебе придется пройти медкомиссию...

– Я готов, Паук!

Генерал замолчал на несколько секунд:

– Ну... Если так... Приезжай! Я буду тебя ждать, капитан. Когда ты приедешь?

– Я уже приехал, мон женераль.

– Не понял?! Это шутка? Где ты, Ален?

– В десяти метрах от тебя, Паук! – улыбнулся Андрей – сюрприз удался. – Звоню из комнаты дежурного по штабу...

В ответ в телефонной трубке раздался грохот и пошли гудки отбоя. А через секунду где-то в коридоре раздался грохот двери, врезавшейся в стенку, и топот бегущего человека, обутого в тяжелые, прыжковые берцы...

Генерал ворвался в комнату, как торнадо!

Он тут же сграбастал Филина в свои медвежьи объятия и стал тискать с неимоверной силой:

– Ты всегда любил делать сюрпризы, капитан! Только по большей части они были неприятные!.. А теперь генерал Жерарди дождался наконец-то от своего протеже и приятного подарка!.. Ален! – Паук отстранил Андрея от себя на вытянутые руки. – Почему ты не сказал, не сообщил о своем приезде?! Тебя бы встретили еще в Марселе, в аэропорту!

– Хотел еще раз убедиться в том, что я что-то могу, мон женераль... Да и не хотел никого отвлекать своей персоной...

– Как был сумасбродом, так им и остался! Я прав, Мари?!. Ну что с тобой делать!.. Ладно! Пойдемте ко мне! Сегодня можно и выпить, за встречу!..

...Да. Именно так все и было в тот памятный день...

Эпилог

14 марта 2008 г. Москва

...Андрей встал из-за своего компьютера и подошел к окну...

«...Ну вот... Вот и еще один год жизни „прожит“ за месяц в воспоминаниях... Наверное, самый тяжелый год моей жизни... Сколько нервов, сколько пота и крови отобрал у меня тот год... Словами-то и не расскажешь! Не хватает тех слов, не находятся! А даже если и нашлись бы, то ведь не поверит же никто!.. Потому, что вся эта история больше похожа на сказку или на голливудский боевичок, сценарий к которому писал новоявленный Ганс Христиан Андерсен от военной тематики... Да... Серьезная такая сказочка-ужастик для взрослых и не слабонервных!.. Только... Мне-то этот „сценарий“ написала сама жизнь...»

Он походил немного по кухне, заварил себе кофе, а мысли его все так же продолжали крутиться вокруг одного и того же:

«...А может, и не надо все это никому? Может... Кому нужны воспоминания потрепанного войной „дважды пенсионера“?.. Только... Тогда придется забыть и тех отличных, мужественных парней, которые остались там... Кто в горах, кто в джунглях... И что? Оставить, задвинуть в самый дальний угол своего „чердака“ память о них?! О Задире, о Готе?!. Но ведь я же обязан им! Обязан самым дорогим, что есть у человека, – жизнью... И это я, а не они, сижу сейчас здесь, пью этот кофе!.. Ну уж не-ет!!! Никогда я не забуду своих друзей! Никогда!!! И самое малое, что я могу сейчас для них сделать, так это рассказать о них в своих книгах! Потому что эти парни этого достойны! И я расскажу о них, о всех!..»

Филин опять уселся за клавиатуру компьютера и стал вспоминать...

«...А тот год... Тогда, 25 октября, он еще не закончился для меня... Оказалось, что „мой взвод“, полноправным командиром которого вот уже год был Стар, 1 ноября отправляется... в Афганистан!.. В составе контингента американских и английских десантников Франция приняла решене тоже поучаствовать в поимке Бен Ладена... Я тогда встал на дыбы и попросился вместе с ними, но Паук поставил условие – если мне удастся убедить врачей, что я действительно готов к этой работе... Это было сложно! Сложно еще и тем, что они „обнаружили“ на мне следы трех операций, о которых они еще не знали... А когда выяснилось, что левое легкое „тю-тю“... „...Мы даже не уверены, что вы сможете просто служить! – проговорил тогда хирург. – А уж о горных условиях Афганистана вообще не может быть и речи! Там и здоровым-то крайне тяжело!..“... И мне в течение четырех дней пришлось доказывать этим эскулапам, что они очень ошибаются на мой счет и что я не верблюд, мать их!.. А последним аргументом в пользу моей правоты стало преодоление „спецполосы препятствий“ на время и в полной выкладке 30 октября... Ох, как же я тогда хотел быть рядом со своими „пацанами“, ох, как хотел!.. Норматив времени, в который укладываются далеко не все, я тогда даже перекрыл!.. Правда... Если бы не Мари, которая в самом конце полосы поджидала меня с ватным тампоном, обильно смоченным нашатырным спиртом, и пластиковой бутылкой воды, то я, наверное, так там на той полосе и остался бы навсегда... Но... Повезло... Врачи мою „реанимацию“ не видели...