Паук раскинул сеть (СИ) - Романовская Ольга

  - Есть ведь ещё что-нибудь, да? - Эллина пристально смотрела на сухонького поджарого мужчину, тоже аристократа, который не побрезговал прийти к безродной гоэте, чтобы лично задать один единственный вопрос. - Он вообще пропал, верно?

  Следователь старательно отводил глаза и молчал. Это лишь укрепило дурное предчувствие.

  - Я не имею права знать? - догадалась гоэта.

  - Отчего же, просто знать нечего.

  - Тогда мне тоже нечем вам помочь, - жёстко ответила Эллина и засуетилась, не стесняясь постороннего, собирая вещи.

  -Или вам необходимы профессиональные услуги? - осенило её.

  - Поисковые заклинания не действуют, духи молчат, - огорошил следователь. - Я не хотел вас тревожить, инквизитор такой человек... Но раз уж всё так, думал, может, он вам что сказал. Это важно, госпожа Тэр, любое слово, любой намёк.

  - Понимаю, - едва шевеля губами, пробормотала Эллина и рухнула в кресло.

  Пара вздохов, и она пришла в себя, вспомнила о записке и отдала её гостю. Пока тот читал, гоэта приготовила всё для октограммы Мерхуса. Маловероятно, чтобы судебные маги ошиблись, но всякое возможно. На Брагоньера могли повесить экранирующий амулет, он сам мог запретить себя искать - мало ли, на слово верить нельзя. Она старалась не думать о плохом, убеждала себя, соэр опять сорвался за некромантом, просто забыл предупредить. Взял столичных магов, артефакт переноса, вот и переполошил всех.

  - И больше ничего? - подозрительно переспросил следователь, возвращая письмо.

  - Господин ли Брагоньер не посвящает меня в дела службы. А теперь, пожалуйста, сядьте и не отвлекайте меня, благородный сеньор. Если получится, мы узнаем, где сейчас господин инквизитор.

  Как была, в зелёном летнем платье с короткими рукавами, в туфельках на среднем каблучке, Эллина расположилась на полу, подтянув под бок рабочую сумку. Неприлично, конечно, сверкать перед посторонними чулками, но тут не до красивости поз. Подумав, гоэта и вовсе сбросила туфли: мешают.

  Дым и запах лаверики щекотали ноздри. Давно отработанный ритуал, делаешь его, не думая. И даже наблюдатель не мешает. Но, увы, в голове не раздалось никакой подсказки, тело никуда не повело.

  Эллина запаниковала. Неужели мёртв? Октограмма всегда срабатывает. Помнится, благодаря ней гоэта узнала, где Малис, жив ли он. А связь с Брагоньером намного проще, зов усилился бы, нашёл отклик. Если человек тебя любит, обязательно отзовётся.

  - Ничего? - догадался по её обескураженному виду следователь.

  Гоэта кивнула. Но она не собиралась сдаваться. В дело пошёл Большой круг. Опасаясь за здоровье местного начальника Следственного управления, Эллина попросила его выйти, сама же разулась и переоделась. В рубашке и брюках стало удобнее, ничто не стесняло движений.

  Пол номера украсили две замкнутые линии. Готовая выполнить любое желание озлобленных скитаниями духов, Эллина замерла в центре рисунка. Рука сжала накопитель, позволив расцвести на коже диковинным цветам.

  Зов слетел с губ легко, звонко и громко.

  Гостиница оказалась не пустынным местом: душ тут нашлось немало. Они с интересом посматривали на гоэту, но не спешили опробовать круги на прочность. Видимо, уже успели познакомиться с магами.

  Сделав пару вздохов, Эллина придала себе грозный вид и потребовала ответить на пару вопросов. Ожидаемо духи подняли шум и высокомерно заявили, помогать не собираются. Начались традиционные расшаркивания с желаниями: по одному на каждый вопрос. Первое оказалось простым: давно почившая дама захотела взглянуть на современную моду. Но чтобы исполнить его, нужно было выйти из круга, тут-то и таилась опасность. Духи безобидны только с виду, как гоэта, Эллина это прекрасно знала.

  - А второе желание? - она решила уточнить сразу, чтобы не рисковать дважды.

  Банальное издевательство над магом. Ничего, гоэта постоит на одной ноге и покричит по-ослиному. Иногда казалось, что духи - дети. То покойника поцелуй, то на кинжалах станцуй, то спой. Развлекаются, как могут.

  Эллина решила начать с исполнения второго желания. Духи попались требовательные, никак не желали угомониться. Наконец, они смилостивились, и гоэта с замиранием сердца спросила:

  - Жив ли баронет Ольер ли Брагоньер?

  - Пока да, магичка, - с гаденькой ухмылкой ответил один из духов.

  Услышанное не обрадовало, но гоэта не подала виду, будто волнуется. Более того, она попыталась схитрить, задать второй вопрос без исполнения желаний. Но души заартачились и вовсе разлетелись, отказавшись беседовать с 'такой лживой человечкой'.

  Убедившись, что осталась одна, Эллина стёрла линии и в растерянности уселась на полу. Брагоньер попал в переплёт, его скрывают, возможно, он без сознания или при смерти: духи намекали на нечто подобное. Нужно ехать в Калеот, выяснять, кто последним видел соэра. Но вряд ли власти до Эллины этого уже не сделали. Если уж пришли допрашивать её, то дело плохо.

  Стук в дверь вернул гоэту к реальности. Пришлось встать и пустить маявшегося в коридоре следователя. Тот явно не пришёл в восторг от вынужденной прогулки от одной стены до другой и набросился на Эллину с вопросами. Теперь голос звучал раздражённо, гоэта понимала, только статус любовницы соэра сдерживает дворянина.

  - Увы, ничем не могу помочь! - в который раз развела руками Эллина. - Вы наверняка проследили весь путь господина ли Брагоньера в Калеоте, поговорили с его матерью.

  Следователь кивнул и, попрощавшись, ушёл. Не покидать Трию не просил, и гоэта поспешила этим воспользоваться. Сначала она собиралась ехать в столицу, потом порывалась написать в Сатию, заместителю соэра, а потом в памяти вдруг всплыло: Рейквисткие болота! Вот уж никогда не знаешь, каким боком повернётся судьба. Конечно, кто же ещё может помочь в таком деле, кроме мага. Малис, положим, не совсем маг, а некромант, но это даже лучше. Лишь бы он никуда не делся с этих болот! Безусловно, никто по голове не погладит, узнай, куда собралась любовница баронета, но сидеть и ждать в гостинице Эллина не могла. Она села и попыталась вспомнить, что именно Малис говорил о болотах. Тогда, спросонья, гоэта плохо слушала, а теперь корила себя. Хорошо, что хотя бы подарок некроманта носила в походной сумке. Брагоньеру врала, будто сама варила, иначе бы выбросил или отдал экспертам, а подставлять Малиса не хотелось. Он столько для неё сделал. К счастью, Эллине ни разу не пришлось опробовать заживитель в деле, но интуиция шептала, скоро гоэта изведёт весь. А на крови он или нет, неважно, лишь бы действовал.

  Гоэта восстановила в памяти ночь на постоялом дворе, когда Малис зашёл попрощаться. Днём некромант провёл ритуал, хотел по старой памяти и к обоюдному удовольствию провести время, но Эллина не стала: не хотела предавать Брагоньера. Тогда Малис оставил бутылочку и сказал, как себя найти: нужно оставить на болотах камешек с собственной кровью. Но за помощь придётся заплатить, значит, нужно взять все подаренные любовником драгоценности. Никогда так Эллина ещё не радовалась, что взяла их в Трию, все эти жемчуга и бриллианты, наконец, принесут пользу, а не будут только услаждать взгляд.

  Гоэта уехала тем же вечером. Номер за собой сохранила. Во-первых, там остались вещи: её и Брагоньера, во-вторых, соэр, выберись из передряги, вернулся бы сюда. Вот и пригодилась Звёздочка, которую настояла взять Эллина. Она доверяла своей лошадке больше, чем наёмным.

  Темнота застала Эллину в пути. Она понимала, время дорого, и дала себе слово не спать, сколько сможет. Постукивали о бёдра кинжалы - защита от грабителей. Флисса, вопреки обыкновению, лежала не в сумке, а покачивалась на боку. Тяжело, неудобно, но места тут такие, тёмные не станут ждать, пока гоэта достанет оружие. Безусловно, лучше вообще с ними не встречаться. Эллина понимала, в таких случаях лучше договориться: её умений явно не хватит, чтобы противостоять магу, единственный способ борьбы - бегство.

  Опасалась гоэта и того, что за ней установили слежку. Она понимала, её отъезд не останется незамеченным и вызовет закономерные вопросы, поэтому была предельно осторожна. Приведи Эллина 'хвост', Малис не объявится. Гоэта петляла, ехала просёлками, избегая деревень, ночевала у фермеров. Исключение пришлось сделать у самых болот: вокруг просто не было иного жилья. По стечению обстоятельств, это оказался тот же кабачок 'Белое пёрышко', где схватили Майю. Наверху имелась комнатка для проезжающих, которую хозяин сдавал внаём. Разговорившись за стаканчиком первача - Эллина нервничала и пыталась успокоиться, - гоэта узнала детали 'охоты на ведьму'. Хозяин с ужасом рассказывал об инквизиторах, магах, реках крови и прочих страстях. Эллина не знала, верить ему или нет. Сердце болезненно сжималось, а разум гадал, когда она успела полюбить Брагоньера, да так, что даже призналась в чувствах. Теперь наверняка соэр охладеет: мужчины - охотники, им не интересно доступное. Но гораздо больше её занимало, что с Брагоньером, жив ли он, ранен ли, сыт ли. Из рассказа хозяина выходило, в 'Белом пёрышке' случилось светопреставление, однако соэр ничего об этом не писал. Впрочем, он всегда отделывался молчанием, когда речь заходила о работе.