Именем Корпорации! - Марк Романов

Да, кстати. Твоя память. Я тут подумал… Есть несколько путей коррекции, и большинство из них требует стационарной аппаратуры. Да, да. Знаю. Но есть один вид блокировки, которую можно снять относительно легко и в любых условиях. Несколько уколов, стимуляция нервных узлов… Но, главное – никаких наномашинок в крови и тканях. Потому сначала я избавил тебя от остатков твоих прежних нанов-хуянов, и усыпил введённые здесь, – доктор ненадолго замолчал, и Спенсер почувствовал, как словно множеством иголочек закололо ноги и руки. Чувствительность возвращалась, но двигаться пока не получалось. И не хотелось. – Очень иронично и тонко. Чтобы стереть воспоминания, нужны наны. Чтобы высвободить их, нужно убрать наны. Но какой идиот пойдёт на это добровольно? Скажу сразу, я не знаю… точнее – не помню, какая блокировка применена к тебе, и что восстановится после этой процедуры. И вспомнишь ли ты что-то вообще, или останешься всё таким же верным псом Корпорации.

Процесс не мгновенный. Потребуется довольно много времени… – Гриффин снова умолк, и молчал минуту или две. – А я не уверен, что оно у нас есть.

Гриффин открыл глаза. В помещении было темно и тихо, словно в могиле. Холода, правда, он не чувствовал, что и навело его на мысль об отсутствие выше означенного последнего приюта. Рядом кто-то немилосердно заворочался во сне и тут же захрапел, да так громко и надрывисто, что Льюис едва не подпрыгнул от неожиданности. Сердце бешено заколотилось в груди, грозя выскочить наружу. Стремительные мысли пронеслись в голове от самой неправдоподобной до наиболее вероятной. До того момента, пока Гриффин понял, где находится, он уже успел испугаться неосознанного сексуального контакта с незнакомым мужиком, храпящим рядом, до похищения его персоны агентом Корпорации.

Немного успокоившись, он понял, что лежит на соседней кровати со спящим Спенсером, заливисто храпящим в две ноздри. За окнами плыла ночь, распространяя дивные ароматы цветущих растений и непередаваемых запахов ночного мегаполиса. Гриффин не мог чувствовать ароматов, кроме набившего оскомину рециркулируемого воздуха клиники, но богатая фантазия доктора вполне заменяла обонятельные впечатления. На небе Терры проецировались голографические проекции символов Корпорации, патриотических лозунгов и прочих стилизованных символов и слоганов. Крупные звёзды набухшими шарами висели в светлом бархате неба линии ноль, будучи станциями слежения, орбитальной обороны или автоматических баз уничтожения. Те самые далёкие звёзды, о которых сложено множество легенд и стихов, давно не были видны в многоцветии вспышек красочных картинок.

Гриффин потёр глаза, осознавая, что только что видел сон, в котором пытался разблокировать память Спенсера. Причём, Льюис был точно уверен – во сне он знал и способ, и метод, и последствия. Сейчас же, проснувшись, и пытаясь осознать, кто и когда перетащил его на свободную койку в палате агента, он не поручился бы и за знание собственного имени.

– Льюис Джероми Гриффин, ты сходишь с ума, – сказал он себе, выбираясь из кучи простыней и вставая на тёплое покрытие пола палаты.

– Может быть и нет, – раздался лающий голос. От стены напротив отделилась неясная фигура и шагнула к Льюису, посверкивая красными угольками глаз. Гриффину показалось, будто в пасти незнакомого существа блеснули белые клыки. Вместо того, чтобы испугаться, он флегматично смерил тонкую фигуру взглядом невыспавшегося человека и запустил в неё подушкой с кровати. Тёмная фигура ойкнула и разразилась матюками.

В этот момент Гриффин проснулся второй раз. За окнами плыла всё та же ночь, а рядом с ним стоял Патрик Вуниш, потирая ушибленный нос. На полу под его ногами попискивала сенсорами подушка, сигнализируя о своём падении.

– Охренел? – недипломатично осведомился инквизитор.

– Да, – честно признался Льюис. – А ты чего тут делаешь?

Вуниш пожал плечами и продолжил шёпотом, стараясь не разбудить всё ещё спящего на соседней койке Спенсера:

– Выполняю свою работу по задержанию особо опасных и одержимых демонами преступников, – широко улыбнулся он, подчеркнув тоном всю иронию своих слов. – Ну, по официальной версии, – скромно добавил инквизитор.

– М-м-м… – промычал Гриффин.

– Ты во сне что-то говорил, – невинным тоном сказал Патрик, – что-то о памяти и нанах.

Гриффин закашлялся, вспоминая свой сон. Затем он широко шагнул и сильно ткнул пальцем Патрика в рёбра. Инквизитор зашипел и разразился второй порцией ругательств, гораздо ядрёней и громче первой. Храп и сап агента прекратился, и Спенсер сел в постели, тут же принявшей поддерживающее положение для спины пациента.

Глава 40

Глайдер летел над сине-зелёными волнами тропического океана, оставляя позади жилые блоки и плотную застройку прибрежной полосы Центрального региона. Пилот выправил курс, и, включив автопилот, вышел на обзорную галерею, где в удобных креслах уже расположились его сегодняшние клиенты.

– Час до Мариена, уважаемые, – человек в серебристо-синем комбинезоне устало кивнул на салон, где сервисные автоматы накрывали на стол. На его лице была заученная улыбка, но глаза смотрели немного грустно. – Желаете пообедать?

– Благодарим, мастер, – откликнулся одетый в строгий чёрный костюм мужчина, вежливым взмахом руки показывая, что предложение принято к рассмотрению. – Присоединимся к тебе через полчаса.

Пилот взглянул на тонкие серебристые нити, вшитые в ткань на лацкане пиджака, и, получив в ответ кольнувшие синапсы сведения о специальном ранге гостя, поклонился, и скользнул обратно в надстройку рубки. Ему совершенно не хотелось услышать ничего лишнего, сверх того, что он уже знал. И его уже не так сильно беспокоил факт вызова на работу во внеурочное время, и то, что выспаться он, похоже, не успеет.

Патрик Вуниш осторожно отклеил металлические нити с ткани, и спрятал в тонкий чехол. Свою роль метка уже сыграла. Повернувшись к своим спутникам, он продолжил прерванный появлением пилота разговор.

– Я всего лишь выполняю просьбу одной дамы, – инквизитор внимательно посмотрел в глаза Спенсеру, а потом и Льюису. – Моты не объясняют, зачем им понадобились вы оба. Они помогли легализации и выслали приглашения.

Гриффин не отреагировал на взгляд Вуниша, пожав плечами в ответ. Спенсер же отчётливо дёрнулся, и попытался изобразить на лице непонимание.

– Ксеносы редко расшифровывают свои действия, если их не просят, – ответил доктор, отводя взгляд в сторону проплывавших внизу подводных планктонных и устричных ферм, отмеченных яркими плотиками-буями, служившими одновременно и жилищем для работников, не модифицированных к глубинам. – А уж дипломаты…

– А откуда ты знаешь про их дипкорпус? – заинтересованно спросил Спенсер, вглядываясь в прозрачную зеленоватую воду прибрежного шельфа в попытке рассмотреть поподробнее стайку дельфинов, выпасавших несколько огромных китов. – Приходилось сталкиваться?

Льюис буркнул что-то неразборчивое, и взял с небольшого столика запотевший бокал с прохладительным напитком. Вуниш примирительно заметил:

– Случается всякое… Дипломатическая миссия в Мариене небольшая, и здесь проживают представители лишь нескольких рас, с которыми установлен контакт. Насколько мне известно, кроме… Мотыльков, – он попробовал выговорить самоназвание этой цивилизации, но потерпел закономерную неудачу, и сделал вид, что закашлялся. Человеческая гортань плохо подходила для аутоязыка этой ксенорасы, – здесь квартируют райкахны и ауролоды. Рептилии и моллюски…

– Рептилии и моллюски – это понятно, водная среда… – Спенсер повернулся к Патрику. Он старательно маскировал свою нервозность, возникшую при упоминании Таи, под любознательность и ксенобиологический интерес, в принципе, естественный для полевого агента. – Но что тут делают Мотыльки? Я не сталкивался с их представителями, честно скажу. Но в базах данных не говорится о необходимости наличия морской воды для этих ксено…

– По-моему, им просто понравились купола поселения, – пожал плечами в ответ Вуниш, прикоснувшись к столешнице пальцами. На молочном пластике материализовался ещё один стакан сока. – Вокруг них много жизни, Мариен стоит на самой границе шельфа с его тёплыми течениями и глубокой впадины, в которой до сих пор встречают неизвестные виды животных… А на Луне в кратерах Моря Спокойствия слишком темно и холодно.

Гриффин медленно пил сок из охлаждаемого бокала, и ему в голову лезли совершенно неуместные мысли об экологии и развитии постиндустриального общества. «Всё-таки Терра очень показательна. Мир с давней и бурной историей, население в двадцать миллиардов, материки застроены от и до, но много зелени. Океаны полны жизни. Многочисленные парки и заповедники. Даже не очень богатые люди могут позволить себе содержать домашних животных, и это считается „почётным долгом“. Глупо, да… Всё же они не смогли убить планету. И делают всё, чтобы если не спасти её, то продлить агонию».