Маскарад - Мэри Кингслей

– Папа! – закричала Генриетта и бросилась ему на грудь. – Скажи, чтобы эти ужасные люди убирались.

– Успокойся, Генриетта, ты в безопасности. Что вы с ней сделали? – накинулся он на солдат, изображая разгневанного отца.

– Ваша дочь цела и невредима, – ответил офицер. – Чего не скажешь о солдате, на которого она набросилась.

Только теперь Гарри заметил, что у одного было исцарапано лицо. Гарри опустил голову, чтобы скрыть улыбку.

– Мы просто задали ей вопрос.

– Папа, я ничего не знаю!

Генриетта спряталась за его спину.

– Пожалуйста, скажи им, что я ничего не знаю.

– Сэр, – обратился офицер к Гарри. – Будьте уверены, что мы все равно найдем вашего племянника, и для вас же будет лучше, если скажете, где он сейчас.

– Но мы не знаем! – закричала Генриетта. – Неужели вы не видите, что мы ничего не знаем!

– Вы лжете, – спокойно сказал Хейвуд. – Не думайте, что я вам поверю, уж слишком страстно вы отрицаете.

– Я ничего не знаю, – повторила Генриетта, ее голос задрожал.

– Мисс, вы окажетесь в тюрьме. Рассказать вам, что делают в тюрьме с молодыми девушками?..

– Ради Бога, сэр, что вы говорите, – попробовал вмешаться Гарри.

– Хорошо! – одновременно с ним закричала Генриетта, ее плечи поникли. – Хорошо.

– Очень благоразумно, мисс. Так, значит, вы знаете, где Саймон Вудли?

– Конечно, знаю, – спокойно сказала она, и у Гарри защемило сердце. – Мы все знаем.

Гарри попытался остановить ее.

– Генриетта, не надо.

– Отец, ради тебя и ради мамы я должна сказать им, где Саймон.

ГЛАВА 20

– Саймон, остановись! – неожиданно закричала Бланш.

Саймон так резко натянул поводья, что телега встала поперек дороги.

– Что случилось? – спросил он встревоженно.

Прошло уже два часа с тех пор, как они выехали из Мэйдстона, и пока не было видно ни следов погони, ни какой-либо другой опасности. Конечно, по дороге им встречались люди, но никто не обращал на них внимания. Даже переодевшись и загримировавшись, Саймон не переставал беспокоиться. Но как оказалось, это их путешествие может оказаться не только самым опасным, но и самым скучным.

– Ромашки!

Бланш спрыгнула с повозки, не обращая внимания на большой живот, сделанный из подушек.

– Можно, я соберу их?

– Зачем?

– На случай, если кто-нибудь из нас заболеет, – сказала она и принялась рвать цветы и класть их в сумку, повязанную на ее несуществующей талии.

– У нас уже достаточно травы, чтобы вылечить весь Кентербери, если понадобится, – проворчал Саймон.

Бланш снова влезла в телегу.

– Теперь мы можем ехать дальше.

– Мы не на увеселительной прогулке, Бланш.

– Я знаю. Почему ты сегодня не в настроении?

– А ты, почему такая веселая?

– Я не знаю.

Бланш откинулась на край повозки и запрокинула голову, ее шея была мягкой, белой и соблазнительной.

– Просто сегодня такой хороший день, и мне почему-то кажется, что все будет хорошо. Можешь мне не верить, но я действительно это чувствую.

Она посмотрела на Саймона.

– А какие у тебя планы? Что мы будем делать, когда доберемся до Кентербери?

– Сначала нам надо будет найти место, где остановиться. Гарри сообщил нашим знакомым, что я скоро приеду. Если нас не схватят по дороге, то в Кентербери с нами все будет в порядке.

– Кто бы мог подумать, что мы сможем путешествовать и при этом не спать в сараях и есть более или менее приличную еду!

– Не забывай, что это путешествие – самое опасное, – напомнил Саймон.

– Я понимаю и отношусь к этому очень серьезно.

– Если мы попадем в беду, я хочу, чтобы ты уехала. Отправляйся в Дувр или Рай и постарайся уехать из страны. Так будет лучше. В противном случае тебя арестуют.

Он сжал ее руку.

– Обещай мне, Бланш.

– Я не могу.

– Обещай, или я сейчас же поверну повозку и отвезу тебя обратно в Мэйдстон и оставлю там с дядей Гарри. Я не хочу, чтобы тебе грозила опасность.

– Мне ничего не грозит.

Она взяла его руку и пожала.

– Но если это тебя успокоит, я обещаю.

– Хорошо.

Саймон расслабился, но не высвободил руку, Бланш тоже сидела не шевелясь. Их глаза встретились, но Саймон не стал отводить взгляд. То, что он увидел, испугало его. Он видел свое будущее. Впервые он смог подумать о том, что будет после того, как он докажет всем, что невиновен. Он должен сделать все возможное, чтобы отстоять свое доброе имя, потому что у него теперь есть цель.

– Саймон.

Бланш попыталась высвободить руку. Но Саймон не хотел ее отпускать, только не сейчас.

– Саймон! Кто-то едет.

– Что? – спросил он и услышал топот копыт. Нехотя он отпустил руку Бланш. Она поспешно отпрянула от него и придала своему лицу выражение спокойствия и кротости, как и подобает жене фермера.

Бланш не переставала удивлять Саймона, на столько противоречивой была ее натура. С одной стороны, она, как настоящая актриса, мгновенно приспосабливалась к ситуации, с другой стороны, придерживалась условностей, как любая деревенская девушка.

Дорога, по которой они ехали, большую часть времени была пустынна, поэтому люди могут запомнить любого, кого увидят на ней. По этой причине Саймон решил, что им следует быть как можно незаметней.

Топот позади них усилился, похоже, ехала целая процессия. Саймон обернулся и увидел несколько всадников, за которыми двигалась дорожная карета, запряженная четверкой лошадей. Он едва успел убрать с дороги повозку, как всадники пронеслись мимо. Экипаж проследовал за ними – элегантная карета с гербами на дверцах. Все ехали так быстро, что через мгновение только поднявшаяся пыль свидетельствовала о том, что на дороге был кто-то кроме Саймона и Бланш.

Они снова были одни, но Саймон не стал брать Бланш за руку, вместо этого он взял поводья и пустил лошадь тихим шагом по дороге. Скоро они будут в Кентербери, лицом к лицу с опасностью и надеждой, и мысль об этом внушала Саймону тревогу. На смену радости снова пришла неуверенность в будущем. Он не мог позволить, чтобы Бланш стала для него так важна, по крайней мере, не сейчас, когда все так неопределенно. Он еще не знал, умрет ли своей смертью через много лет или же будет повешен, и очень скоро.

– Генриетта!

Гарри смотрел на дочь с нескрываемым ужасом.

– Замолчи.

– Пусть говорит.

Лошадь Квентина подошла к каменной изгороди, которая окружала дом булочника. По другую сторону изгороди стояла девушка, высокая, с взлохмаченными волосами и дерзким взглядом, несмотря на то, что была окружена солдатами. Наконец хоть какой-то просвет в череде неудач, подумал Квентин. Конечно, одежда просто ужасна, волосы уложены кое-как, но девушка явно не лишена очарования. Он не удивился, что она сломалась – таков удел слабых.