Универсальный журналист - Дэвид Рэндалл

12. Никогда не теряйте присутствия духа.

В журналистике это почти то же самое, что требовать невозможного. Но, выходя из себя слишком часто, вы потеряете не только присутствие духа. Во-первых, вы потеряете контроль — как над собой, так и над другими, когда те начнут задумываться, годитесь ли вы для работы, если она так плохо влияет на вас. Во-вторых, вы лишитесь доброй атмосферы, которую сами создали в редакции. Исправить все это будет нелегко. Кроме того, частые взрывы эмоций обычно действуют с каждым разом все слабее, и под конец становятся просто комичными. День, когда редактор «Observer» вышвырнул пишущую машинку в окно (к счастью, открытое), стал, пожалуй, тем самым днем, когда с его гневными вспышками стали все меньше считаться. И самое главное: если вы считаете, что можно добиться наилучших результатов с помощью крика, идите служить в армию.

13. Хвалите на людях, критикуйте с глазу на глаз.

Журналисты более чувствительны, чем пытаются казаться. Но даже будь это не так, все равно это хорошее правило. Ваш восторженный вопль по поводу чьей-то отличной работы, прозвучавший в переполненной комнате, на удивление много значит для того, кому адресован. Каждый человек, признает он это или нет, любит похвалу, которая ценится еще выше, если есть свидетели. Точно так же ворчание в чей-нибудь адрес в присутствии посторонних унизит человека и, весьма вероятно, вызовет публичную, наверняка длинную речь в защиту своей работы. Критиковать сотрудника следует с глазу на глаз, где он скорее будет вас слушать и отдаст должное вашей деликатности.

14. Шлите записки со словами похвалы.

Слово похвалы значит очень много, но куда больше значит напоминание об этом случае. Практически не требуется времени на то, чтобы взять листок бумаги и написать: «Спасибо за ту работу, что вы проделали над вчерашним материалом. Хорошо бы в газете побольше таких статей». Эта записка подбодрит адресата, и он почти наверняка сохранит ее — ну хотя бы до того дня, когда придется удерживать за собой рабочее место или искать новое.

15. Добейтесь от подчиненных понимания культуры решений.

В большинстве газет во всем мире решение главного редактора (или уход от решения) является окончательным. Редактор может выслушивать советы, обсуждать основные решения со всей редакцией, и так далее, но, в конце концов, газета — это диктатура. А редакторы и руководители отделов, которым во многих случаях делегируется эта власть, — тоже диктаторы в своем отделе. Если редактор хочет, чтобы статья была сделана так-то и так-то (или наоборот), она и должна быть сделана так-то и так-то. Спорьте с редактором, кричите, топайте ногами, лейте слезы, грозите уйти, но в конце концов, если редактор остался глух к увещеваниям, выполните его пожелания. Иначе — что толку иметь редактора. Такова ли культура решений в вашей газете, как описано тут, или иная — в любом случае все сотрудники должны ее понимать. Это сбережет вам массу времени и избавит от ненужных нагоняев. 16. Храните секреты.

Если вы — ответственный за что-то, вы обязательно будете узнавать массу секретов — возможно, от редактора, но чаще от коллег. На протяжении тех лет, что я возглавлял различные отделы различных газет, мои сотрудники рассказывали мне о своих финансовых домашних, семейных проблемах, проблемах с детьми и даже о сексуальных проблемах. Дважды люди говорили мне, что у них обнаружили неизлечимую болезнь. Такое люди говорят вам, своему боссу, потому что доверяют вам. Расскажите об этом кому-нибудь еще — доверие будет вмиг утрачено.

17. Убедитесь, что сотрудникам работается легко.

Если сотрудникам легко и приятно работать, это отразится и на газете как и обратное. Это не значит, что каждый рабочий день надо завершать вечеринкой в редакции. Это значит следующее:

1) Не допускайте, чтобы в редакции редко звучал смех.

2) Будьте как можно более гибки по отношению к рабочему графику сотрудников. Пойдите им навстречу, и тогда, скорее всего, они ответят вам тем же.

3) Постоянно думайте, кому из сотрудников какая работа подходит больше, и следите за тем, чтобы они выполняли те задания, что им больше по душе.

Общественная миссия всякой хорошей газеты отчасти состоит в том, чтобы давать убежище и дом как можно большему числу эксцентричных людей на жалованье.

Глава 19

Технология и будущее

Говорят, что одна машина может выполнять работу пятидесяти обычных людей. Однако никакая машина не способна выполнять работу одного необычного во всех отношениях человека.

В 1877 году американский железнодорожный магнат Лилэнд Стэнфорд побился об заклад за сумму 25000 долларов: окажутся ли ноги у галопирующей лошади в воздухе все сразу — хотя бы на миг? Для того чтобы попытаться разрешить этот спор, был нанят неуклюжий долговязый фотограф по имени Эдвард Майбридж. Через несколько недель при помощи 24 камер, системы тросиков, натянутых поперек дорожки и нескольких загнанных лошадей пари было выиграно. Для последующих поколений этот выигрыш имел более важное значение: Майбридж изобрел способ записи и воспроизведения движения.

На протяжении последующих 20 с чем-то лет, в течение которых этот способ развился в технологию движущихся изображений, к нему относились свысока — как к игрушке для богачей, к развлечению без практического применения. Но к середине первого десятилетия двадцатого века благодаря ему повсюду в мире возникли кинотеатры. Вскоре кино завладело воображением и свободным временем человечества так властно, как ничто до него.

Затем появился человек, который заявил, что изобрел способ заставить эти движущиеся картинки говорить. Крупнейшие умы только недавно созданного Голливуда покачали светлыми головами и сказали, что это никому не нужно. Они были уверены, что звуковое кино никогда не сможет вытеснить немое. Понадобился всего один фильм — «Певец джаза» в 1927 году, — чтобы доказать их неправоту. Внезапно многие студий оказались не в состояний угнаться за новой технологией, а множество актеров и актрис, открывавших рот и принимавших различные позы на немом экране, оказались без работы. Мускулистые герои были практически безголосыми, а знойные красавицы обладали визгливыми режущими слух голосами.

Затем появилась штука под названием «радио». Ему никогда не потягаться с газетами, говорили мудрецы; оно никогда не составит конкуренцию кино. Меньше через десять лет радио опровергло оба прогноза. То же было и с телевидением. Люди глядели на первые телевизоры с их громадными деревянными корпусами, маленькими, восьмидюймовыми по диагонали экранами, смотрели нескладные программы с ограниченными возможностями; и заявляли, что это никому не будет нужно.

Итак случалось с каждой новой ступенью коммуникативной технологии в этом столетии. Все, что было отвергнуто как дорогая и бесполезная игрушка, вскоре сотрясает мир, оказывает на жизнь людей такое влияние, о котором невозможно было и подумать, и оставляет за бортом тех, кто не успел, адаптироваться к новым условиям. Им остается только разевать рот, не веря глазам своим, как те звезды немого кино, что, были уверены в своей непотопляемости. В 1980 году нигде в мире не было персональных, компьютеров. Год спустя IBM начала их выпуск, и теперь их уже 250 миллионов на всем земном шаре. Мораль проста: когда речь заходит о будущем, можно быть уверенным в двух вещах. Первое: оно будет совсем не таким, как мы его себе представляем. Второе: оно придет быстрее, чем мы думаем.

Эти две пугающие банальные истины приведены здесь потому, что многие журналисты либо вовсе не думают о них, либо, если и думают, то воображают, будто они и их индустрия обладают иммунитетом против будущего. А это для каждого журналиста моложе 55 лет — самообман, угрожающий карьере. Мы не знаем, какое будущее у газет, и будет ли оно у них вообще. Мы знаем только, что темп и масштаб технологических перемен таковы, что грядут великие потрясения, и они уже не за горами, и журналистам надо хвататься за гребень этой волны как можно быстрее. Природа и существование газет слишком важны, чтобы доверять их теоретикам и безумным изобретателям.

У большинства журналистов существует автоматическая и, вероятно, здоровая подозрительность по отношению к новым технологиям. Они считают себя литераторами, и если гусиное перо, скрипящее по бумаге, подходило Пушкину, то нам точно так же подойдут шариковые ручки, пишущие машинки, может быть, даже текстовые процессоры. По мнению сторонников такого подхода, больше нам ничего и не нужно. Но когда дело доходит до распространения написанного нами среди широкой аудитории, тут нам понадобится наилучшая и самая эффективная система, какую только может позволить себе наша газета, чтобы завладеть читателем с его добровольного согласия.