Недури (СИ) - Елизавета Шугич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выкрикнув последнее предложение, седоволосая растворилась в стае, невесть откуда взявшихся, снежинок.
Летний зной стал снова набирать силу. На поле никого не осталось.
Лишь расколотый напополам деревянный посох.
***
Прошло немало лет, прежде, чем Мара приняла решение проведать приёмную семью. После того, как случился выброс её магии, маленькую девочку перенесло в город «Y», где она и начала бродяжничать, а в последствии, жить в детском доме «Звёзды».
Юный возраст не стал преградой для ведьмы, и она быстро завладела авторитетом в своей группе через те же сказки про мифических существ. Маловозрастную сказочницу полюбили за воображение и великое пристрастие к «помощи близким». Она редко увиливала от работы и часто брала на себя чужую. У неё завелась пара подружек, одной из которых стала и Тамарка. Пухловатая розовощёкая хулиганка, что частенько пыталась затащить Маньку по своим поручениям:
— Ну, чавой, трудно тебе что ль? — стало стандартной фразой общения двух подружек.
Несмотря на нрав Тамары, Машка успела к ней привыкнуть и даже полюбить. Поэтому, в очередной раз, когда Тому оставили за проступок в «комнате одиночества», десятилетняя сказительница пробралась на встречу тайком. Она притащила с собой ароматную плюшку с сахаром и пару своих «поощрительных» конфет за день. Аккуратно открыв скрипучую дверь, которая в этот раз решила почему — то не скрипеть, седоволосая прошлёпала к одинокому силуэту, сидящему подле подоконника. Томка, томно вздыхая, разглядывала чистое ночное небо и одинокую яркую луну, чей луч нежно освещал лицо.
— На сколько тебя на сей раз? — вытаскивая булку, спросила Машка — Ну, зачем ты Агафью стукнула? Ну и что, что она меня ведьмой называт? Ну, кака разница — то?
Тамара, насупившись, отвернулась от подруги.
— Ну, бери. Знаю ведь, что хочешь. — протягивая ароматный кусок, настаивала седоволосая.
— Не знашь. — обиженно ответила Томка — Ничё не знашь.
Мария слегка удивилась такому настрою, а потому, чтобы избежать конфликта, ловко заскочила на подоконник и стала смотреть теперь на подругу сверху вниз.
— Признашься от чего така хмурна иль мне щекотку тебе нахлабучить? — обиженный взгляд врезался прямо в лицо ведьмочки. Подруги схватили непродолжительную тишину.
— Она сказала, что ты отродье. Никому ненужная Яга! — вдруг выпалила Тамара — Вот, чё говорит! Мне что ж, молчать надо было?
Машка расплылась в доброй улыбке. Она соскочила обратно и обняла подругу, ничего не ответив.
Молчание снова заполнило комнату, но в отличии от первого раза, теперь атмосфера была менее напряжённой.
— Чего ж ты така добрая, Маруся? — слегка приглушённо из — за объятий, спросила хулиганка — Она ведь змеюка подколодна.
— Знавала я и змеюк. — ответила Маша — Не принимай близко к сердцу, храни чистоту существа, аки зеницу ока. Меня ведь часто с Ягой сравнивают, так и что ж теперь, бить что ли всех? — девочка отстранилась от подруги. Та, с заплаканными глазами, пыталась сдержаться.
— Бить. — тихо сказала она — Бить! — повторила Тома громче — Нельзя так с людьми! Нельзя! Мы все человеческого рода, получатся, все мы и отродье, коль она так рассуждат?
Манька рассмеялась, но быстро прикрыла рот, заглушая звонкий смех:
— Да ну тебя, Томка! Ведь увидят же, чавой смешишь? — вытирая слёзы с глаз, спросила она — Ну, будет. Я с тобой согласна. Я вот, как думаю: Коль человек человеку — брат, значит, когда человек другого оскорбляет, он прежде всего себя виновным считает. На себя злиться, а на другого кричит. Ведь, как же так сделается, что ты сам на себя кричать будешь? Никак. — девочка снова протянула булку, а подруга, хлюпая носом, приняла гостинец — Так — то оно так, что люди злые становятся. Злее, чем прежде. Но ведь то не означат, что все такие. Что все такому подвластны, понимашь? Ты ведь сама себе хозяйка, Томка! Глаза — то, руки у тебя твои! Не её.
— Глаза и руки мои и ими я буду её бить и в следующий раз! — прожёвывая хлеб, отчиталась Тамара.
Машка еле заметно закатила глаза и снова улыбнулась:
— А коль глаза — то твои, ты её как видишь?
— Так, так и вижу, что коза она! — выпалила подруга — Не знат, чё говорит, да и всё тут!
Ведьма кивнула:
— А побила ты её почему?
— Так, ведь она тебя оскорбила! Твои, как ты вещашь, глаза и руки унизила!
Седоволосая снова кивнула:
— А почём знашь, что унизила? Почём считаешь, что оскорбила?
— Так, ведь оно понятно. — замедляя темп жевания, простодушно призналась Тома. Брюнетистые волоски непослушно лезли в рот, мешая наслаждению от перекуса.
— А от чего понятно? Почём знаешь, что я так вижу? Глаза — то мои.
Тамара распахнула глазищи:
— Так, ведь!..
— То — то и оно, Томка, что ты сама так не видела, и моими глазами не посмотрела. А выбрала глаза Агафьи. С ней ты общашься? С ней ты секреты делишь? От чего вдруг стала её взглядом на мир смотреть? — насупившись, выпрашивала Мария.
Брюнетка с трудом прожевала оставшийся кусок. Она медленно сглотнула и снова перевела взгляд на луну.
— Как тебе небо сегодняшнее? — Маша знала, что «вылавливать» понимания у Томы бесполезно, лучше понять вместе с ней. Как человеку доказать то, чего он и знать не знает? Да никак. А почём ты узнать не можешь его знание? Вот какие вопросы седовласая себе задавала день за днём.
— Чистое. Будто вафельное.
— Всё — то тебе, Томка, съедобно чудится! — ведьма снова рассмеялась — Ну, даёт!
— Так, ведь правда!
Маня присмотрелась. На небе звёзды выстроились в линии, действительно напоминая вафельную сетку.
— Смотри — ка! — радостно воскликнула она — И ведь не чудится!
Девочки засмеялись, рискуя быть разоблачёнными. Но, по — видимому, их это мало волновало.
— А я вот небо теперь вижу твоими глазами, тоже вафлю увидала! А ведь до сих пор и не замечала!
— Да поняла я, Манька! Своими глазами смотреть буду, потом у тебя спрошу, как ты увидала. Только потом буду делать что — то. — самоотверженно диктовала девочка.
— Ты спрашивай у меня, когда меня касается. А коль решение — то, только для твоей судьбы, сама гляди. Да не трать время и силы на поиск чужих зенок!
Девчата обменялись крепкими рукопожатиями и снова захихикали.
В коридоре включился свет, что было замечено
