Наследный принц - Оксана Зиентек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Либуше осторожно взяла с подложки серьгу, прикладывая к мочке уза и поворачиваясь к зеркалу чуть в профиль. Прислушалась к чему-то, отложила украшение и осторожно провела рукой по остальным, дольше всего задержавшись на ожерелье.
— Артефакты. — Согласно кивнул Генрих в ответ на ее вопросительный взгляд. — Не сомневайся, все десять раз перепроверено. К тому же, магию вплетали мой кузен — фон дер Шпее — и его дядя — мастер Маргитсен. Даже мой отец доверяет им делать защиту для него.
— А для чего они? — Либуше легко касалась кончиками пальцев то металла, то камней, словно спрашивая, в чем заключается их сила.
— Жемчуг, в основном, для красоты, насколько я понял. А остальное… Немного — накопитель, чтобы в случае чего не пришлось вычерпывать себя до дна. Немного — защита от навеянных мыслей. О настоящих менталистах в Люнборге ничего не известно, но мало ли дураков, чтобы попытаться. И, совсем немножко, — для спокойствия одной маленькой воздушницы.
Кронпринц осторожно взял ожерелье, прикладывая его к шее, чуть повыше выреза платья (очень скромного, кстати). «Когда я его заказывал, я еще не знал, что моя маленькая жена полна секретов» — прошептал он Либуше в самое ухо. Потом, осторожно поцеловав жену за ушком, выпрямился и уже другим, деловым, тоном добавил. «Зови своих дам, пусть помогают. А за благодарностью я вечером зайду».
Только когда за мужем закрылась дверь в его покои, Либуше осознала, что действительно, забыла поблагодарить. Первой мыслью было зайти к Генриху и сказать хотя бы простое «спасибо». Но воспоминание об обещании на вечер заставило щеки вспыхнуть румянцем. «Ну, вечером, так вечером», — пробормотала она и пошла открывать дверь в гостиную, где уже, наверняка, истомились любопытством ее придворные.
Ахи, охи, восхищенные возгласы… на все лады расхваливая подарок, дамы, однако, не забывали об обязанностях. Вскоре Либуше уже красовалась в мужнином подарке, а пани Мерана закрепляла на ее волосах кружевную наколку, заменяющую знатным дамам чепцы.
— Эк, проняло закса, — негромко восхитилась она, впервые с момента прибытия, кажется, одобряя происходящее. — Или, — ее взгляд внимательно прошелся по княжне, стыдливо прикрывающей кружевной шалью следы по поцелуев, — винился в чем?
— Ну что ты, Мерано! — деланно возмутилась Либуше, невольно поправляя шаль. — Сама посуди, для такой красоты не один день работы нужен.
— Пани Мерано, — не удержавшись, влезла говорливая Предслава, — в чем ему виниться? Крулевич от нашей княжны ни на шаг не отходит.
— Цыц! — Цыкнула на девушку опытная Мерана. — Поговори мне еще! И вообще, дело делать надо, ждут уже, небось, княжну нашу.
Служба в Главном Храме города прошла спокойно. Конечно, люди были взбудоражены и новостями, и присутствием принцев. Но, тем не менее, время было обеденное, и большинство жителей города, традиционно побывав на утренней службе, сейчас занимались своими делами. Зато тем, кто по каким-то причинам не смог прийти с утра (например, пекари, молочники или стражники ранней смены) досталось небывалое зрелище.
После службы победу можно было считать официально отпразднованной. И вскоре вся семья занялась своими обычными делами. Разве что Его величество король и Его Высочество кронпринц в честь этого знаменательного события три следующих дня принимали всех просителей без записи, до самой ночи. Так что благодарность Либуше мужу пришлось ненадолго отложить.
Если бы у Либуше было чуть больше опыта в таких делах, она непременно бы вспомнила, что говорят старые люди. Чем дольше длится хорошая погода, тем сильнее будет следующая гроза. Для них с Генрихом гроза грянула, когда, казалось бы, ничего не предвещало. Либуше, как обычно, принимала просителей, когда к ней в кабинет вошла средних лет дама с ребенком — мальчиком лет девяти-десяти.
Дама была одета весьма скромно, на голове у нее был вдовий чепец, из чего можно было предположить, что очередная вдова пришла просить о помощи или пенсионе за погибшего мужа. Однако, что-то фальшивое было в той даме. Причем, как ни присматривалась княжна, найти источник этой фальши не удавалось, словно пытаться что-то разглядеть сквозь мутную воду.
В мальчике, напротив, чувствовалось что-то знакомое. Неуловимо знакомое.
Это ощущение можно было сравнить с цветущей липой, стоящей на соседней улице. Пролетел ветерок и ты чувствуешь сладкий медовый запах. Но стоит начать принюхиваться, пытаясь найти источник, и уже след потерян.
На всякий случай Либуше даже сверилась с записями, которые подавала ей Любина на каждого просителя. Бумаги говорили, что перед ней некая фру фон Вильде, рыцарская вдова двадцати семи лет от роду. Странно, то есть, эта фру — почти ровесница принцессы Мелиссы, а по виду и не скажешь. То ли жизнь не пощадила вдову, то ли еще что-то.
В общем, ничего примечательного, на первый взгляд. Разве что, овдовев, со своей бедой пошла дама не к наместнику, а прямо в королевский дворец. Да не к кому-нибудь. А сразу к жене кронпринца. Интересно, это следствие упорства? Или же было кому попросить? В любом случае, Либуше приветливо заговорила с просительницей, предлагая ей изложить свою просьбу.
— Мне ничего не надо, Ваше Высочество, — жалобным тоном начала дама. — Поверьте, если бы не нужда, я никогда бы не стала выносить свой позор на люди. Но…
— Бедность — не порок, — поспешила успокоить женщину княжна. Эта фраза, пусть и расхожая, показалась ей самой лучшей в данной ситуации.
— Бедность… — Дама побледнела. — Дело не в бедности. Я получила хорошее приданое и обещала Его Высочеству, что никогда не буду претендовать на какие-то привилегии. Но сейчас, после смерти мужа, так сложилось… Мальчика должен воспитывать его отец.
— Отец? — Подозрительно спросила Либуше. Внутри тревожно зазвенели колокола. Чутье металось, говоря, что женщина врет и не врет одновременно. И отличить ложь от правды было очень сложно.
— Да, — дама покаянно склонила голову. — Вы же понимаете, что мой сын никогда не станет серьезным соперникам за наследство. Заклинаю вас, ваше высочество, ради ваших будущих детей…
Намек был более чем понятен. Не сказать, чтобы Либуше успела так уж близко проникнуться обычаями заксов, чтобы презирать ребенка, рожденного вне брака. Видимо, на то
