Богорождённый - Пол Кемп

— Ты! Ты! Ты причина всего, что со мной произошло!

Он схватился за крышку гроба и со стоном сбросил её в сторону, обнажив завёрнутое в саван тело внутри.

— Ты получил свой покой! — крикнул он Абеляру. — Ты получил мир! А у меня есть лишь только обещание Ада! Из–за тебя!

— Жизнь, которую он прожил, принесла ему мир, — сказал сильный, ровный голос за его спиной. — Жизнь, которую прожил ты, принесёт тебе кое–что намного хуже.

Зиад медленно обернулся. На его губах заиграла усмешка. Человек, который стоял в дверном проёме, был лишь чуточку ниже Сэйида. Длинные, тёмные волосы были стянуты в хвост, открывая лицо с крепкой челюстью. Борода и усы, которые он носил, не скрывали жёсткой линии рта, обещавшей насилие. Блеклые, серые доспехи защищали его крепкое тело. Он нёс щит с изображением розы и крупный тёмный клинок, с которого сочилась тьма. Тонкая полоска тени с клинка вела туда, откуда пришёл мужчина. На его обнажённой коже вспыхивали тени.

Кулаки Зиада сжались.

— Нет ничего хуже!

Мужчина шагнул в комнату. Зиад отступил на шаг, его живот скрутило, как в Аду.

Васен окинул взглядом останки дьяволов, тело Оракула, осквернённый гроб святого Абеляра. Он остановил взгляд на худом мужчине.

— Меня зовут Васен Кейл. Моим отцом был Эревис Кейл. Я тот, кого вы пытались найти.

— И всё–таки это ты нашёл меня, — сказал мужчина, и с его губ сорвался безумный смешок, превратившийся в мокрый кашель.

Васен сделал ещё шаг в комнату, оставляя за собой тени, неся свет. Мужчина попятился от гроба к двойным дверям у себя за спиной. Его взгляд сновал туда–сюда, как будто он чего–то ждал.

— Вот он, владыка Кании, — сказал мужчина, указав костлявым пальцем на Васена. — Он нашёлся. Сын Кейла. Освободи же меня от этого!

Мужчина закашлялся, задыхаясь. Васен не видел никакого смысла в его бормотании, но ему это было и не нужно. Ему нужно было только убить его.

Он поднял щит Абеляра и Клинок Пряжи.

— Это щит повелителя рассвета и это меч моего отца. С их помощью я собираюсь убить тебя.

Мужчина завопил от отчаяния, ярости и ненависти, разбрызгивая чёрную желчь.

— И где же твоё обещание, владыка Кании?

Мужчина вгляделся в тёмные уголки комнаты, как будто в них таился какой–то секрет.

— Я сделал, что ты просил! Вот он! Освободи меня!

— Ты безумен, — сказал Васен.

Мужчина зло посмотрел на Васена, его грудь раздувалась, как кузнечные меха.

— Может быть, я безумен. И может быть, меня освободят только когда ты умрёшь!

Он поднял руки, и с его ладоней ударила полоса огня. Васен поднял щит, и огонь встретился со сталью, отбросив его на шаг. Тени потекли с кожи Васена, с Клинка Пряжи, и те из них, что были рождены мечом, окружили огонь темнотой и сдержали его.

Но мужчина продолжал кричать, животным криком бездумной ненависти, огонь тёк с его рук, чёрная желчь летела каплями изо рта.

Языки пламени подожгли гробы и охватили один из гобеленов на стене, быстро превратившийся в огненную завесу. За несколько мгновений огонь охватил всю комнату.

Васен шагнул через огонь, сделал один шаг, второй.

— Васен! — услышал он крик на лестнице внизу. — Васен!

— Я здесь! — закричал он в ответ, пока языки пламени лизали его щит.

Позади него в дверном проёме появились Орсин и Герак и остановились, широко распахнув глаза, когда увидели бушующее пламя. Герак натянул тетиву и прицелился с обычной для него молниеносной скоростью, но худой мужчина поднял руки и послал в лучника вторую огненную полосу. Та попала Гераку точно в грудь и швырнула его к стене. Мужчина быстро выстрелил снова, в Орсина, но дэва нырнул и увернулся.

Мужчина засмеялся.

— Я убью вас всех! И тогда буду свободен. Смотри, владыка Кании! Смотри!

Пропел лук Герака, и стрела вонзилась мужчине в плечо. Тот скорчился от боли, покачнулся, сгорбился, зарычал. Его пламя угасло. Он поднял левую руку, чтобы испустить новый поток огня, но лук Герака пропел второй раз, и вторая стрела вонзилась в него, на этот раз — в левое плечо. От столкновения мужчину развернуло, и он вскрикнул от боли.

— Умри, — сказал Герак.

Третья стрела вошла в левое бедро, и мужчина упал. Он рухнул на пол, сотрясаясь от кашля, выхаркивая комки чёрной слизи.

Герак шагнул к Васену, снова достал и наложил стрелу, целясь мужчине в горло. Васен опустил свой щит и меч и просто смотрел. Худой заслуживал смерти, и Герак доказал своё право даровать ему эту смерть.

Тетива заскрипела, когда Герак натянул её до самого уха.

Мужчина бешено извивался на полу, переломав застрявшие в теле стрелы, обхватив руками живот, дико, маниакально крича между приступами кашля. Его тело пульсировало, бурлило, как будто что–то пыталось выбраться из него наружу.

— Больно! — кричал он. — Убейте меня! Убейте!

— Не стоит дарить ему лёгкую смерть, — сказал Орсин. — Он заслуживает любой боли.

Герак посмотрел на Зиада поверх стрелы и после долгой паузы опустил лук.

Мужчина перекатился на живот, тёмные, налитые кровью глаза глядели с бледного овала его лица. Его зубы, кривые и измазанные чёрным, обнажились в усмешке.

— Я убью вас! Всех вас!

Он приподнялся на раненных руках, захрипев от боли, и кое–как встал на ноги. Он поднял руку, указывая на их. Васен приготовил щит, Герак прицелился, но прежде чем мужчина смог выстрелить огнём, его глаза наполнились болью и страхом. Он напрягся, запрокинул голову и издал пронзительный вопль боли. Его спина выгнулась, он широко раскинул руки, согнув пальцы, как когти. Гобелены и гробы пылали вокруг.

— Страдай, ублюдок! — крикнул Герак. — Страдай, как она!

— Нам нужно идти, — сказал Орсин. — Второй ещё жив, а вместе с ним и множество дьяволов.

Васен кивнул. Тени потекли с него, с Клинка Пряжи, и заструились по коридорам аббатства.

Новый крик от худого мужчины, мокрый клёкот, который закончился тем, что он изрыгнул чёрную полосу желчи себе на одежду. Он прижал руки к лицу, закричал, когда чёрная жидкость потекла из его глаз, носа, ушей, пачкая одежду.

— Это не то, что ты обещал! — кричал мужчина. — Не то, что ты обещал!

Рычание и тяжёлые скребущие шаги когтистых лап в коридоре позади мужчины стали достаточно громкими, чтобы их можно было расслышать за его воплями и треском пламени.

— Они идут, — сказал Орсин.

— Ты уже увидел всё, что хотел, — обратился Васен к Гераку. — Оставь его страдать или убей. Решать тебе.

Герак посмотрел на вопящего человека, казалось, бесчувственный ко всему, кроме его боли. Черты его лица исказились от гнева, он выхватил стрелу, натянул и выстрелил. Стрела по оперение вошла в кричащего мужчину. Тот, казалось, едва заметил рану, из которой хлынула чёрная жидкость.

— Герак, — сказал Орсин.

Но Герак его уже не слышал. Он снова натянул лук и выстрелил. Достал стрелу, натянул, выстрелил, стрелы летели так быстро, что Васен потерял дар речи. Спустя пару мгновений из тела мужчины торчали ещё шесть стрел. Чёрная зловонная жидкость сочилась из ран, но он по–прежнему стоял и кричал, кровоточил, умирал, менялся.

— Нам нужно идти! — воскликнул Орсин, когда что–то крупное и сильное врезалось в двойные двери позади умирающего, истекающего кровью мужчины.

Тот издал нечеловеческий визг, когда кожа его худого тела затрещала и разошлась, кровь и ихор забрызгали комнату, и что–то стало вылезать из него — как будто его тело было яйцом, породившим чудовище.

— Нет! — закричал он. — Нет!

Острые когти вырвались из кончиков его пальцев в потоке тёмной жидкости. Его спина вытянулась с мокрым, трескучим звуком, сделав его ещё выше и тоньше. Он кричал от боли, пока его тело превращалось. Его череп удлинился, челюсть расширилась. Зубы посыпались изо рта, когда из дёсен на их место вылезли клыки. Его голос стал глубже. Из спины вылез придаток, костистый хвост, оканчивающийся шипастым костяным наростом, похожим на лезвие алебарды. Дьявол — костяной дьявол, понял Васен — воспользовался когтями, сдирая с себя остатки человеческого тела, как будто раздеваясь.

— Нам нужно идти, — повторил Орсин.

Васен схватил Герака за руку.

— Она отмщена, Герак. Элли отомщена. Пойдём.

Костяной дьявол был вдвое выше человека, его обнажённое тело обладало цветом старой кости, плоть так сильно натянулась на нём, что, казалось, он состоит из одной лишь кожи, сухожилий и костей. В чёрных, как запятнавшая пол желчь, глазах пылала ненависть. Пальцы на его гипертрофированных руках заканчивались чёрными когтями длиной с лезвие ножа. Дьявол поклацал ими, как будто пробуя новую игрушку.

Наконец, двойные двери поддались, и полдюжины шипастых дьяволов вместе с Сэйидом хлынули внутрь. Они резко остановились при виде возвышающегося в комнате костяного дьявола.