Империя дракона - Наталья Якобсон

Я принялся перебирать книги, надеясь таким способом добиться хоть каких-то успехов. Может, на одной из страниц мне попадется что-то знакомое, и тогда имея основу, я смогу домыслить все остальное.

С самого начала занятие показалось мне бесполезным и неблагодарным. Из нерадостных рассуждений выходило, я должен учиться только для того, чтобы князь мог похвастаться тем, что у него есть ученый пленник.

Я развернул первый попавшийся свиток. Некоторые из них казались такими ветхими, что к ним было страшно прикасаться. Пламя свечи едва трепыхалось, давая скудный свет, но текст, все абзацы которого были написаны чернилами разного цвета четко проступал на хорошо сохранившемся пергаменте.

-- Ты хочешь стать властелином сокровища, оно зарыто под корнями старого дуба, - внезапно зашептал мне на ухо уже знакомый голосок. - У тебя теперь уже не будет другого наследства, кроме того, путь к которому укажем мы.

Слабый огонек задрожал и чуть не погас, но через минуту от искорки оставшийся на фитиле снова появился язычок пламени. Я еще раз посмотрел на текст и с удивлением обнаружил, что некоторые символы мне знакомы. Буквы складывались в слова, как будто после долгого забытья наступило внезапное озарение.

Камиль оставил на столе чистые листы бумаги, заточенные гусиные перья и немного синих чернил, на тот случай если мне удастся что-то расшифровать. Я решил записать значение колдовских символов, пока они не вылетели у меня из головы. Надо было успеть сделать как можно больше, прежде чем вспышка понимания не смениться прежней беспросветной темнотой. Стоило только обмакнуть перо в чернила и прикоснуться им к бумаге, как буквы начали выходить на удивление красиво и ровно. А ведь в прежние беспечные времена бывало, что даже незатейливая подпись не выходила из-под моей руки без кляксы или лишней закорючки. Тогда я по наивности считал, что в жизни меня не ждет ничего кроме судьбы рыцаря.

Перо не царапало бумагу, а лишь слегка прикасалось к ней. В конце концов, оно вырвалось у меня из пальцев и само заскользило над листком, рисуя черточки, тире, крошечные значки. Для меня все это теперь складывалось в своеобразную азбуку чародея, которую никто, кроме посвященных, не сможет понять. Самый безопасный способ записывать свои мысли, если у тебя нет врагов среди таких же магов, как ты сам.

-- Чему еще ты хочешь меня научить? - спросил я у исходящего из пустоты голоса. Впервые я решился заговорить с невидимкой.

Вместо обычного ответа перо еще быстрее заскользила над бумагой, приписав в конце листа несколько строк. Это было какое-то предупреждение о том, что надо осторожней обращаться с книгами, в которых абзацы поделены на алые и черные. Честно говоря, к предупреждению я отнесся без особой осторожности. Мне уже удалось выделить из общей канвы несколько символом, которые, подобно ключам, открывали доступ к тому, что раньше казалось недостижимым. Я сложил их в длинную формулу, но не решился поставить в конце последний знак, завершающий заклинание. Еще не время вызывать демонов. Сначала нужно достичь мастерства, а уже после пытаться сорвать замки с дверей темницы с помощью магии. У князя свои планы, он коварен и безжалостен. Значит нужно научиться тому, чего не знает даже он. Я решил бороться со злом с помощью такого же зла и, скорее всего, ступил на опасную стезю. Все кто ступали на этот путь до меня, кончили плохо, многие ученики, сбежавшие в школу чернокнижия, так и сгинули за мостом. Странный карлик отвел их на ту сторону, но не помог найти обратный путь. В отличие от них мне было нечего терять. Все, что я ценил и чем восхищался, сгорело вместе с улицами каменного города и гордыми зубцами королевского замка.

-- Тот, кто играет с огнем, рискуют обжечься, - шепнул кто-то в подтверждение. На этот раз голос прозвучал где-то в глубине моего сознания. Может быть, кроме меня никто не смог бы услышать этих хитрых советов, предостережений, просьб и тихих ехидных смешков. Либо я схожу с ума, либо почти пересек грань отделяющую реальное от магического. Доминик пытался объяснить мне, что у людей нет тайного зрения, позволяющего им увидеть другой мир, протянувшийся в опасной близости от человеческого, но я тогда не поверил ему. Я не верил в волшебство до тех пор, пока сам не остался наедине с духами.

Все-таки стоило испробовать на деле чудом приобретенные знания. Теперь драгоценные оклады книг приобрели в моих глазах иную ценность. Среди вычурного переплетения золотых и серебряных узоров можно было если не с помощью зрения, то на ощупь выделить знакомые символы. Я провел рукой по одному из переплетов и нащупал крошечный значок самых первых открытий. Значит, книга была пригодна для тех, кто мечтает стать мастером перевоплощений. Я тут же отложил ее и после нескольких попыток на одном из фолиантов заметил красивый витиеватый знак, скорее напоминающий чьи-то инициалы, чем эмблему зла. Замочки, на которые закрывалась книга, легко поддались. С гордостью первооткрывателя я принялся перелистывать светло - коричневые страницы. Цвета чернил были не простой причудой оформления. Красные строки предназначены для того, чтобы вызвать демонических слуг, черные, чтобы ими повелевать. Тонкий узор рун, тянувшийся по полям, помогал усмирить восставших демонов, но руническая магия частично оставалась мне непонятной.

Выбрав заклинание наобум, я надеялся, что мне улыбнется удача. Что может быть проще, вызвать неспокойного духа и потребовать, чтобы он сокрушил стены темницы. Я прочел несколько алых строк и в сомнении остановился. Прав был тоненький голосок наставника, говоривший, что нельзя играть с огнем. Нельзя освобождать те силы, которые не сможешь подчинить себе. Я отстранился от книги и вовремя. Косматая лапа, вынырнувшая как будто из неоткуда и потянувшаяся к моей шее, успела всего лишь полоснуть меня по плечу. Кровь оросила коричневые страницы и как будто впиталась в них. На моем плече остались длинные полосы от когтей. Несколько долгих минут царапины не заживали и только потом начали медленно затягиваться кожей, но процесс выздоровление на этот раз происходил болезненно. Оставалось только поблагодарить богов за то, что я не дочитал заклинание, но разве может возносить благодарственную молитву тот, кто принялась за изучение черных наук. Кажется, постепенно я начал запутываться в искусно расставленной князем паутине.

Всякий раз меня внезапно начинало клонить в сон, и не важно, что неубывающая свеча горит постоянно в независимости от того: сплю я или бодрствую. Проспать даже на таком ложе, как простая солома мне удавалось всего несколько часов, а потом призывные, завораживающие голоса добровольных и незримых наставников вновь возвращали меня к суровой действительности.