Полдень: Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади - Наталья Горбаневская

Богораз-Брухман, Делоне, Литвинов, Бабицкий и Дремлюга признаны виновными в распространении заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а также в организации и активном участии в групповых действиях, нарушающих общественный порядок.

Как установлено судом, преступление было совершено при следующих обстоятельствах.

Осужденные Богораз-Брухман, Литвинов, Бабицкий, Делоне и Дремлюга, будучи не согласны с политикой советского правительства, решили организовать сборище на Красной площади с целью пропаганды своих клеветнических измышлений. Для широкой гласности своих замыслов они заранее изготовили плакаты с текстами, являющимися заведомо ложными измышлениями, порочащими советский государственный и общественный строй.

25 августа 1968 года, примерно в 12 часов дня, все они пришли на Красную площадь, к Лобному месту, имея при себе спрятанные указанные плакаты, и приняли активное участие в групповых действиях: каждый из них развернул плакат и, обращаясь к собравшимся вокруг гражданам, выкрикивал лозунги, аналогичные с текстами указанных плакатов, чем вызвали возмущение граждан, грубо нарушили общественный порядок и нормальную работу транспорта.

Богораз-Брухман, Литвинов, Бабицкий, Делоне и Дремлюга виновными себя не признали, однако никто из них не отрицал, что они 25 августа 1968 года примерно в 12 часов пришли на Красную площадь к Лобному месту, где сели на тротуар и развернули плакаты с вышеназванными текстами.

В кассационных жалобах Богораз-Брухман, Делоне, Литвинов, Бабицкий, Дремлюга и в их защиту адвокаты просят приговор суда отменить и дело производством прекратить по тем основаниям, что в лозунгах, с которыми осужденные пришли на Красную площадь, отсутствовали заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.

В части осуждения по ст. 1903 УК РСФСР они в кассационных жалобах указывают, что действиями осужденных не были нарушены общественный порядок и нормальная работа транспорта.

Адвокат Поздеев также считает, что применение судом в качестве меры наказания ссылки в данном случае не основано на законе.

Применив ст. 43 УК РСФСР, суд, по мнению адвоката, не мог назначить ссылку, он должен был избрать более мягкую меру наказания. Кроме того, адвокат утверждает, что суд допустил нарушение требований ст. 319 УПК РСФСР, так как, определив наказание, не связанное с лишением свободы, не освободил Бабицкого из-под стражи в зале судебного заседания.

Аналогичные доводы по этому вопросу приведены в кассационной жалобе Богораз-Брухман.

Адвокат Поздеев Ю. Б. в кассационной жалобе указывает на нарушение судом требований ст. 254 УПК РСФСР, которое, по его мнению, заключается в том, что суд сослался в приговоре на обнаружение у Бабицкого оргалитовой крышки, на которой был изготовлен лозунг, хотя это не вменялось ему в вину. На нарушение этой же нормы закона указывает и адвокат Калистратова С. В.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит приговор суда законным и обоснованным.

Непосредственно ознакомившись с материалами дела и содержанием плакатов, Судебная коллегия считает, что вывод суда о распространении осужденными заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а также об организации и активном участии в групповых действиях, нарушающих общественный порядок и нормальную работу транспорта, является правильным.

Вина Богораз-Брухман, Делоне, Литвинова, Бабицкого и Дремлюги в совершении указанных в приговоре преступлений, подтверждается: объяснениями осужденных, не отрицавших, что они 25 августа 1968 года пришли на Красную площадь с плакатами, текст которых приведен в приговоре суда; фактом задержания их на Красной площади и изъятием этих плакатов; вещественными доказательствами, отобранными у осужденных, – плакатами и другими материалами дела.

Приведенные в кассационных жалобах доводы о том, что в лозунгах, с которыми они вышли на Красную площадь, не содержится заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, являются необоснованными и опровергаются самим содержанием лозунгов.

Свидетели Ястреба, Давидович, Долгов, Стребков, Савельев, Иванов, Федосеев, Ударцев, Савилов, Куклин, Беседин и Розанов подтвердили в судебном заседании, что вокруг осужденных, державших лозунги и выкрикивающих их текст, собралась большая толпа граждан, что нарушило общественный порядок и мешало нормальной работе транспорта. Это обстоятельство подтверждается и имеющейся в деле справкой 4-го отделения ОРУД ГАИ.

Из приведенных в приговоре судом первой инстанции доказательств следует, что осужденные сознавали преступный характер своих действий.

При наличии таких данных суд правильно пришел к выводу о доказанности вины осужденных в совершенных преступлениях и обоснованно квалифицировал их действия по ст. ст. 1901 и 1903 УК РСФСР.

Судебная коллегия не усматривает нарушения судом первой инстанции ст. 254 УПК РСФСР, на что в жалобах ссылаются адвокаты Поздеев Ю. Б. и Калистратова С. В.

Согласно упомянутой статье не допускается изменение обвинения в суде на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, по которому обвиняемый предан суду.

По данному делу эти условия судом соблюдены.

При назначении наказания суд учел, что Дремлюга ранее привлекался к судебной ответственности, а Делоне совершил преступление в период испытательного срока, и назначил им меру наказания, связанную с лишением свободы.

Суд учел также, что Богораз-Брухман, Литвинов и Бабицкий впервые совершили преступление, имеют на иждивении несовершеннолетних детей, и, обоснованно применив ст. 43 УК РСФСР, избрал меру наказания, не связанную с лишением свободы.

Утверждение в жалобах о том, что применение судом ссылки в отношении Богораз-Брухман, Бабицкого и Литвинова не основано на законе, нельзя признать правильным. Санкция статей 1901 и 1903 УК РСФСР предусматривает в качестве меры наказания лишение свободы.

Суд, приняв во внимание вышеназванные мотивы в соответствии со ст. 43 УК РСФСР, мог назначить осужденным ссылку, поскольку она, как это следует из ст. 21 УК РСФСР, содержащей перечень видов наказания, является более мягкой по сравнению с лишением свободы.

Указание суда в приговоре об отмене меры пресечения Богораз-Брухман, Литвинову и Бабицкому по доставлении их к месту ссылки, а не в зале суда, не является нарушением требований ст. 319 УПК РСФСР, так как суд вправе постановить о принудительном доставлении лица к месту ссылки.

Поэтому, не находя оснований к отмене или изменению приговора, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, руководствуясь п. 1 ст. 339 УПК РСФСР,

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 11 октября 1968 года в отношении БОГОРАЗ-БРУХМАН Ларисы Иосифовны, ДЕЛОНЕ Вадима Николаевича, ЛИТВИНОВА Павла Михайловича, БАБИЦКОГО Константина Иосифовича и ДРЕМЛЮГИ Владимира Александровича оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных и их адвокатов – без удовлетворения.

Председательствующий – ЛУКАНОВ

Наталья Горбаневская.

Павел Литвинов.

Вадим Делоне.

Константин Бабицкий.

Лариса Богораз.

Виктор Файнберг.

Владимир Дремлюга.

Татьяна Баева.

После кассации

19 ноября, день, когда проходила кассация, для нас ознаменовался несколькими обысками. Уже началось разбирательство, уже мы, как привыкли, остались за дверьми (не впускали не только в зал, но и в узкий коридор, ведущий к залу, а присутствующие, кроме родственников, как всегда появлялись с противоположной стороны, не проходя мимо нас), а нескольких наших друзей, непременно собиравшихся приехать, не было. Не приехал Петр Григорьевич, не приехали Галя Габай и Надя Емелькина, которая осталась у Гали ночевать. Ильи Габая тогда не было в Москве: после безуспешных поисков работы он уехал учительствовать в глухую деревню под Кинешмой. Телефон в квартире Григоренко не отвечал.

Мы сразу заподозрили, что там проходят обыски, – так оно и оказалось. Обыски шли по крымско-татарскому делу (Иззета Хариева и др.), обыск у Григоренко проводил «сам» Березовский, приехавший из Ташкента. Остановившийся у Григоренко Мустафа Джемилев, опасаясь ареста, выпрыгнул из окна и сломал ногу. «Жаль, что не голову», – сказал Березовский.

В ноябре, начавшись еще до кассации, шел сбор подписей под письмом в защиту несправедливо осужденных демонстрантов. Время было трудное, тот энтузиазм, с которым весной 68-го года сотни людей подписывали письма по процессу Гинзбурга–Галанскова, схлынул: у одних он был охлажден репрессиями, у других – тем, что репрессии обошли их стороной, но на чужом опыте показали, как можно вылететь из партии, с работы, потом не находить работы и т. п., третьим надоело апеллировать к официальным инстанциям. В этих условиях и те 95 подписей, что были собраны под письмом, выглядели внушительно. Я, честно говоря, пророчила не больше полусотни. Сама я письмо не подписала, не желая обращаться ни к каким представителям власти и считая, что все, что я хотела сказать, я сказала своим участием в демонстрации и письмом, рассказывавшим о демонстрации.