Ущелье смерти - Юрий Бахорин

Соня, схватившись руками за луку седла, хохотала до слез, не в силах остановиться, в то время как Север только хмыкнул, дивясь про себя нехитрым сельским радостям.

— Ладно, девочки,— сказал он наконец,— давайте-ка трогаться в путь.— Нам еще предстоит среди этих камней выбрать место для ночлега.

Соня, едва успокоившись, откинула волосы на спину и глубоко вздохнула.

— Не смеши меня так больше,— попросила она.

— Ля, между прочим, ничего смешного и не сказала,— насупившись, ответила ее подруга, и Соня поняла, что так и есть: говорила-то она всерьез и, должно быть, обиделась на ее слова.

— А что это за холмы? — спросила шадизарка, переводя разговор на другую тему.

— Ильбарские горы,— ответил Север.

— Ильбарские? — удивилась Соня.— А я-то думала…

— Ты правильно думала,— кивнул Вожак.— По правде говоря, это уже и не горы. Да ты и сама видишь, что от них осталось. Время, ветры и дожди сделали свое дело. Но ведь когда-то они здорово помогли иранистанцам удержать то, что осталось от некогда обширной империи. Хотя, если честно, туранцы не слишком-то и стараются захватить кусок каменистой равнины на юге.

Они двинулись вперед. Север пристально смотрел по сторонам: не укрылся ли где враг. Девушки же ехали совершенно спокойно. Ни Соне, ни тем более Гане ничего подобного и в голову не приходило. Мельком взглянув на них, Вожак увидел, что глаза обеих светятся едва ли не восторгом. Скалы и впрямь поражали красотой. Ветер словно резцом стачивал отдельные слои, следуя лишь своей, недоступной человеческому пониманию, прихоти, создавая удивительное творение, которое никого не могло оставить равнодушным.

— Соня! — Голос Севера заставил девушку оторваться от созерцания.— Я все понимаю, конечно, здесь очень красиво, но прошу тебя: будь повнимательнее.

— Ты чего-то опасаешься? — спросила она.

— Мы ведь едем к реке, а где вода, там и жизнь, люди.

— Ну так и что?

— Не забывай, мы на границе Турана с Иранистаном, а это не Немедия и не Бритуния.

Сказав это, он поскакал вперед. Наверное, чтобы не слышать возражений, которые, это он безошибочно понял по лицу своей подруги, она уже готовилась ему высказать. Он и сам понимал, что Вулоф с Вилвой надежны и как бойцы, и как разведчики, но они привыкли к лесу.. Здесь же все иное: и природа, и, главное, запахи. Кто поручится, что одежда какого-нибудь затаившегося в засаде кочевника не пропиталась конским потом настолько, что тот убил все остальные запахи. Правда, есть еще Вестница и вороненок, но ведь и они не всесильны. Им доступно только то, что способны разглядеть с высоты полета глаза разумных животных. Конечно, он понимал, что, может быть, эти страхи напрасны, но считал, что излишняя предосторожность — меньшее из зол.

Девушки остались позади, и поэтому Север не видел, как Соня показала ему язык и состроила уморительную гримасу. Гана рассмеялась весело и беззаботно как раз в тот миг, когда неожиданно откуда-то донеслась заунывная мелодия. Девичий смех тут же оборвался, а улыбка, застыв на лице девушки, стала вдруг походить на маску, но через мгновение и она исчезла. Гана растерянно посмотрела на подругу. Та тоже насторожилась, хотя и понимала, что, скорее всего, ничего страшного не произошло: просто они слишком долго сознательно избегали людей. Север натянул поводья и резко остановился, пытаясь определить, откуда пришел звук, но здесь, среди скал, это было невозможно. Тогда он развернул коня и вернулся к своим спутницам.

— Что это? — спросила Соня.

— Я недостаточно хорошо знаю местные нравы. Сперва я подумал, что это кая — песня, что распевают в горах и среди скал пастухи, но теперь слышу, что мотива нет, а отдельные слова, которые мне удалось разобрать, напоминают, скорее, темджиду, какую мы уже слышали в Шадизаре, хотя я никак не ожидал услышать ее здесь.

— И что это может значить?

— Понятия не имею.— Воин пожал плечами.— Но ясно одно: раз поминают Эрлика, значит, где-то свершается некий религиозный обряд.

— Я думаю, что нам стоит на него посмотреть,— задумчиво проговорила Соня.

— А вот я так совсем не думаю,— возразил Север.

— Неужели боишься? — хмыкнула красавица.

— Боюсь? Просто меня не интересуют обряды почитателей Огненного Бога и его пророка Тарима.

— Зато меня всегда интересовало пламя! — продолжала стоять на своем девушка, упрямо поджав губы.— И, клянусь Лепестком Огненного Цветка, я понаблюдаю за их ритуалом!

Он внимательно посмотрел на нее и, вздохнув, сокрушенно кивнул Гане:

— Похоже, ты права.

— О чем это ты, добрый господин? — Она удивленно захлопала глазами.

Девушка так и не привыкла называть Вожака по имени, так что он давно перестал с ней спорить.

— Иногда действительно бывает легче согласиться, чем спорить.

Гана поспешно закрыла рот ладонями, чтобы не расхохотаться, и уставилась на Севера в немом восхищении. Соня возмущенно фыркнула и отвернулась.

— Хорошо,— решился наконец Вожак.— Мы поедем туда. Только обещай мне…— Тут он помялся, тщательно выбирая слова.— Обещай держать себя в руках и не увлекаться.

Недовольно нахмурившись, Соня кивнула. Они тронули коней, но тут из-за ближайшей скалы выскочил Вулоф.

— Деревня,— как всегда, кратко сообщил он.— Люди… Много…

— Сколько?

— Четыре лапы…— Он задумался.— И еще четыре…

— Чем они заняты? — спросила Соня.

— Жгут…— Вулоф запнулся.— Колдуна…

Его умные глаза выражали явное непонимание. Волк взволнованно переступил с лапы на лапу. При всем своем уме зверь многого не понимал в жизни людей.

— Веди нас,— приказал Север, и волк, старательно идя по собственным следам, двинулся обратно по тропе, которую сам и проложил в каменном лабиринте.

Медленно, но верно они двигались вперед. Славивший Эрлика голос становился все громче, и теперь Соня поняла, что Север опять оказался прав. Она узнала слова величальной молитвы, но теперь, когда стало ясно, что готовится человеческое жертвоприношение, смысл восхваления Эрлика сделался более понятным.

— Ты никак собрался спасти неверного от очистительного жара огня? — насмешливо поинтересовалась Соня.

— Странно, что тебя это удивляет,— спокойно ответил Север.

— Это почему же?

— Насколько я понял, ты ненавидишь митрианцев, а они-то как раз немало людей пожгли на кострах. И едва ли один из тысячи казненных действительно творил зло.

— Я и не сомневалась, что ты все правильно понимаешь,— уже серьезно сказала девушка.— Просто не ожидала, что ты решишь выручать неизвестного… А если он заслужил свою участь?

— Ну это вряд ли,— рассеянно отозвался Север, думая о своем.