Журналистика и разведка - Б Чехонин

В ашраме на лужайках не было ни столов с яствами, ни зеленых мух. Кормили здесь добротно, но просто. К услугам верующих имелось чистенькое современное кафе. Мой милый гид не преминула завести меня туда по дороге в офис. Увидели мы многое другое, чего не было в королевском дворце,библиотеку, школу, парикмахерскую, салон модной одежды, издательство и мастерские. В них работали прихожане,- работали, когда было настроение. Увидели и комфортабельные жилые помещения. В них обитали паломники, особо приближенные к Раджнишу. Остальные жили в городских гостиницах, где имелись кондиционеры, рестораны с изысканными кушаньями, бары с шотландским виски. Русскому человеку не дано понять всю прелесть виски со льдом или содовой. Не потому, что он не "дорос" до этого напитка. Просто у нас нет испепеляющей жары летом, когда требуется ледяной "лонг дринк". Зимой тем более нет нужды привыкать к иноземному напитку. Хватанул пару стопок привычной водки - и сразу согрелся. Последователи Бхагвана - состоятельные люди. Ашрам - место для избранных, голытьбе, даже западной, путь сюда наглухо закрыт. Чтобы стать членом секты, надо не только подобающим образом содержать себя, но и пожертвовать крупную сумму в фонд "города спасения".

- Видите там высокого бородатого мужчину? - вдруг оживляется моя спутница.- Это принц Уэлф, родственник английского принца Чарлза. Приехал в ашрам вместе с женой и дочерью и вот уже пять лет живет здесь.

Я спрашиваю, можно ли с ним поговорить.

- Почему бы нет, если он согласится.

Принц не стал возражать против интервью, быть может, потому, что ему доселе не приходилось беседовать с советским журналистом.

- Как получилось, что я здесь? Сначала мы с женой и дочкой жили в Мюнхене, где я делал деньги. Как-то приехали отдохнуть в Индию и надолго застряли здесь. В ашраме я познал иную жизнь. Освоил целый ряд профессий, чуждых в обычных условиях для аристократа. Работаю в мастерских - мы производим мыло, шампунь, сыр, одежду и продаем все это в наших магазинах. Дочь, Таня, учится в школе. За четыре года она получила столько знаний, сколько не получишь и за десять лет в обычном учебном заведении на Западе. Учителя здесь - профессора из Европы.

- Как реагируют родственники на такую жизнь?

- Засыпали письмами, зовут обратно в Европу.

- Ну а вы?

- Отвечаю, что мне хорошо и тут. За пять лет только дважды навестил их, и то буквально на несколько дней. Планы на будущее? Пока не задумывался над этим. За меня все решает Бхагван. Я обычно поступаю так, как он говорит.

Мы идем с гидом дальше. В самом деле, комментирует она, чем ему плохо здесь? Занимается философией, познанием самого себя, овладевает карате. И никаких обязанностей - ни общественных, ни светских. Разве не в этом настоящее счастье? Даже думать над чем-то мирским ему не приходится. Учитель давно подавил наше мирское "я". Он постоянно говорит: "Я должен убить вас, чтобы вы возродились. Здесь не демократическая вольница. Я требую беспрекословного подчинения моим приказам"

Странный, незнакомый мир окружает посетителя в ашраме. Мужчины и женщины болтаются без дела. Кто-то бренчит на гитаре, напевая вполголоса модную песенку, двое бородатых глядят друг на друга влюбленными глазами. Это супружеская пара. Где же те, кто работает? Не на ЦРУ, а хотя бы на обитель в ее мастерских. Что касается американской разведки, вряд ли ей найти среди такого контингента людей подходящих для серьезной и сложной профессии агента. Мой гид рассказывает, что поклонники Раджниша - пестрый человеческий сплав из неудачников бизнесменов, интеллектуалов, стремящихся познать истинный смысл жизни, экзальтированных вдов, "разведенок", бывших террористов и курьеров наркотической мафии.

Указать на кого-то конкретно она не может или не хочет. Да и времени нет на расспросы. Мы, наконец, в конторе. В приемной офицера по связи с общественностью молодой человек застыл в страстном поцелуе с женщиной, сидящей у него на коленях. Гид проводит меня в пустой кабинет и просит подождать несколько минут.

- Офицер очень занят, но я предупрежу его о вашем приходе.

Эдак минут через десять в кабинет входит его хозяин. Тот самый, у которого в приемной на коленях сидела девушка - его секретарь.

- Надеюсь, вы уже кое-что видели в ашраме. И теперь хотите узнать о нашей жизни подробнее? - спрашивает он.- Жизнь как жизнь, с ее огорчениями и радостями и, главное, с экспериментами.

Я прошу его рассказать подробнее об экспериментах.

- Пожалуй, начну с того, что все у нас учатся. Дети занимаются в антишколах, никакой обязательной программы, никакого принуждения. Делай, что хочешь, к чему стремится душа. Любишь математику - решай задачи, склонен к живописи - рисуй целый день. К услугам детей самые лучшие учителя, живущие в обители. Среди них известные ученые, доктора наук. Антишкола для них интересный эксперимент.

Молчу, но мне немного не по себе. Можно, если ты хочешь, играть своей жизнью. Взрослый человек сам ответственен за свои поступки. Но ломать все то, что сложилось веками, делать игрушку из жизни детей...

- Ну а взрослые? - нарушаю затянувшееся молчание.- Чему и где учатся они?

- Прежде всего изучают основные положения учения Бхагвана. Это далеко от того, что постигаешь в один присест. Философия учителя впитала в себя квинтэссенцию индуизма в сочетании с наиболее важными постулатами христианства, буддизма и мусульманства. Бхагван выше Иисуса и Моисея, выше Будды, Аллаха и Шивы. Он, как пчела, перелетает с одного цветка на другой, собирая нектар.

- Что еще интересует последователей Раджниша?

- Психология, парапсихология, искусство медитации, оккультные науки. Все это можно изучить у нас в "Международном антиуниверситете". Стоимость обучения - четыре тысячи долларов. Бхагван учит: образование должно быть дорого, как все хорошее в жизни.

Я не выдерживаю.

- Ну хорошо, психология, познание самого себя - это важно. Но как вы мыслите будущее общественное устройство, образцом которого, по словам Раджниша, является ашрам? Кто станет добывать нефть, варить сталь, строить корабли, самолеты? Или "рубать" уголь? Вы спускались когда-нибудь в шахту? Нет? Не советую это делать - под землей не рай.

Офицер по связи с общественностью пожимает плечами.

- У меня нет ответа. Что вы хотите! Наш ашрам пока лишь смелый эксперимент со многими неизвестными. Будущее покажет!

В заключение задаю вопрос:

- Кто здесь поддерживает порядок, имеют ли место преступления, убийства?

- У нас сформирована группа порядка, ее члены - бывшие полицейские, работники охраны, спортсмены. О серьезных проступках, тем более об убийствах, говорить не приходиться - они не имеют места.

Через несколько дней, вернувшись в Дели, я с сожалением узнал о гибели в ашраме принца Уэлфа. Его убили на занятиях карате. Намеренно или случайно? Тайна эта так и осталась за семью печатями. Глупая смерть в расцвете лет. Судьба жены и дочки английского аристократа, не пожелавшего жить, как диктовали светские правила, осталась мне неизвестной.

Как уехать из ашрама, не поговорив с Раджнишем? Прошу офицера по связи помочь мне в организации встречи. Оказывается - невозможно. Он никого не принимает, не дает никаких интервью. Лично к нему имеют прямой доступ только два сотрудника - женщины. Одна ответственна за "его тело",- надо думать, здоровье,- вторая - за финансы. Первая, видимо, наиболее приближенная. У нее в отличие от второй право круглосуточного доступа к "телу".

Мне предлагают компромиссный вариант - встречу с секретарем пророка, американкой, известной под принятым здесь именем Ма Прем Арукп. Дескать, по рабочим вопросам она его правая, дневная, рука. У нее найдется, что вам сказать. Через пять минут мы у нее в кабинете. Как не порадоваться полному отсутствию бюрократизма! Нам бы такие порядки и в коммунистические, и в "демократические" времена! За столом небольшого роста дама с умным пронизывающим взглядом. Предлагает сесть и сразу переходит к делу. Чествуется, знает цену каждой рабочей минуте.

- Что вас интересует?

- Хотел бы поподробнее узнать о будущем ашрама, об обществе, которое вы собираетесь построить на нашей планете.

- Мне нечего сказать. Я живу сегодняшним днем. Для меня не существует вчерашнего и завтрашнего дня.

- Я видел детей в обители. Быть может, расскажите об их месте в ашраме?

- Да, у некоторых семейных пар в ашраме родятся дети. Но это скорее исключение, чем правило. В принципе мы против деторождения. К чему в современном мире плодить нищету? Семья - это наиболее устаревший институт общества, это вчерашний день. Она больше не нужна. Институт семьи создает преграды на путях развития прогресса человеческого общества. Семья - это ячейка нации, государства, церкви, и, следовательно, она консервативна.

Мне дают понять, что время не оговоренного заранее визита истекает. Прошу ответить на последний вопрос, ради которого приехал в Пуну. Пусть он и не совсем тактичен. Но нахальством журналистов в мире никого не удивишь.