Академия для дур (СИ) - Петренко Евгения

— Яночка, извини, — наперебой стали просить прощения мы, — твой папа рассердился, когда мы случайно столкнулись с ним и гостями и отправил нас в общежитие. Мы совсем забыли про то, что ты осталась в зале. И про костюмы тоже. Как же ты донесла столько?

— А мне девочка одна помогла. С соседнего потока, — махнула рукой малышка, не умевшая долго сердиться, — она пришла посмотреть как подружки будут репетировать свой номер. Мы подождали немножко, но они не пришли. Наверное, тоже следят за новеньким зельеваром. Он такой красивый! Вот, если бы я была взрослая, он бы мог в меня влюбиться…

Девочка мечтательно похлопала глазками и тут же забыла про романтические мечты, увидев с каким упорным остервенением копается в своей старой котомке Уйка. Мы тоже повернулись и выжидательно уставились на подружку. Тем временем оборотница достала из самого дальнего уголка маленькую вырезанную из кости фигурку. Когда я попробовала присмотреться, она молча разжала пальцы и уронила мне её на ладонь. Все склонились рассмотреть тонкую работу. Фигурка изображала оборотня. Конечно момент обращения был стилизован. Была изображена волчья голова на человеческом теле. Поза изображала страдание. Такая фигура, только в полный рост стояла в Храме бога-оборотня. Она показывала первое обращение.

— Я вырезала её из кости древнего животного, скелеты которых находят иногда в промытых наводнениями оврагах. С каждым годом они становятся всё глубже, а в стенках, после схода воды, находят кости. Очень древние. Не знаю, что это были за чудовища, но их рога и бивни расходятся по лучшим камнерезам, как большая ценность. Я тоже умею резать кость. И дерево. Я сделала эту оки-моно для своего будущего жениха, когда была ещё подростком. Тогда я верила, что моя магия оборота станет нормальной или откроется другая магия. Лучше всего боевая. Или сразу несколько, как у человеческих магов. Или одинокого оборотня.

— Ты про того одинокого оборотня, которого мы сегодня встретили? — ахнула я.

— Именно, — ничуть не смутилась Уйка, — он тоже от смешанной пары, но когда ему провели обряд и добавили в молоко матери кровь оборотня, его отца, то он не обернулся. На какой-то момент немного заострились уши и всё вернулось назад. Отец не принял его в род, отказался. Тем более, что родилась двойня и его брат оказался вполне обычным, нормальным волчонком. Ребёнка отдали в Храм, не дав даже докормить матери. Отец сказал пусть изгнанник решает его судьбу, раз не дал ему благословения. Его выкормил служитель в Храме. Молоком лосихи. Она приходила к нему за солью. А ещё он подкармливал сеном зимой. Когда-то он вылечил её от ран. Храмовник был хорошим целителем. Он научил своему ремеслу и подкидыша. Когда мальчик подрос его отец привёл второго сына в Храм на посвящение и увидел там своё неудачное чадо. Он пнул его и возмутился, что делает человек среди оборотней? Глядя на отца, то же сделал и его брат. Ильхан огрызнулся и тогда они напали на него вдвоём. Причём перекинулись. А у одинокого волка открылась магия. Причём сразу несколько ответвлений дара. Стихийная, огненная; иллюзии и ментальная. Действительно, как у человеческих магов.

— И что произошло? — спросила Эш, — дикая магия, особенно огненная, может быть как взрыв и уничтожить всё вокруг. Но тогда и маг выгорает. А заклинаний он не знал… Не мог знать… Учить-то было некому. Даже, если он и справился с даром…

— А вспомни Гизем, — возразила я, — её тоже не особенно учили. И мама у неё не была обученной. А иллюзии у неё получались. Когда захотела прятать лицо. Я всегда сомневалась, что её научил целитель. Целительство одно из направлений земли. Иллюзии сродни ментальной магии. Они могут подчиниться внутреннему приказу. Гизем страстно желала спрятать своё лицо. Вот у неё и получилось. А что получилось у Ильхана?

— Вот именно, что получилось. Его огонь вырвался вместе с иллюзией и ментальным воздействием. И они как-то объединились. И получилось не тотальное разрушение, а действенный призрак огненного волка, да ещё с воздействием наведённого ужаса. Призрак сжёг обоих напавших. Храмовник испугался и отправил Ильхана в первый Храм. Что-то вроде паломничества. И наложил наказание — лечить всех, кто обратиться. Бесплатно. Он не может взять за лечение даже кусок хлеба. Он хотел, что бы улеглись страсти. Но за ним всё равно послали погоню. А когда догнали, огненный волк снова вышел, только уже при полном подчинении Ильхана. Он никого больше не убил. Но ужас всех прогнал. Простые волки любят его. Он всех лечит. И никогда не отказывает. Но в деревнях он не живёт. Всё время в пути между кланами. Но его боятся самые записные задиры. Когда меня дразнили в детстве, я мечтала, что когда-нибудь придёт одинокий волк и защитит меня. Только он не приходил и я перестала ждать. Особенно, когда меня собрались отдать Чоно.

— Он пришёл, — улыбнулась Диля.

— Нашу Уйку выбрал этот красивый парень? — тут же забыла о своих притязаниях Яночка и радостно запрыгала на одной ножке вокруг маленькой оборотницы, выкрикивая, — пеките тарарушки… пеките тарарушки.

— Рановато, — Уйка засмеялась над энтузиазмом малышки, — тарарушки пекут не на помолвку, а на свадьбу. А нам ещё учиться и учиться. Вот вырастешь мне в свадебные подружки и доверю тебе раздавать яйца.

Все знали старый обычай, который теперь исполняли только по деревням. На свадьбу пекли фигурки петушка и курочки. Раскрашивали весёлыми узорами яйца и наполняли ими корзинку. Сверху ставили фигурные булки. А подружка невесты раздавала яйца всем гостям. Как символ продолжения рода.

Нужно ли говорить, что добавилось волнений, которые и так присутствовали перед вечером бала. Эти дни были для нас волнительными по многим причинам. После бала ведь начнётся лечение подруги. Это не афишировалось, поскольку о её беде чётко знало ограниченное число лиц. Как оно ей дастся? И будет ли результат? Ну и сам бал… и концерт перед ним… О чём не подумай всё вызывает беспокойство. Хотя вроде бы уже столько раз танцевала этот танец Гизем. И наш оркестрик сыгран как будто профессиональный. А всё равно сердечки трепещут. Ведь на этот раз на нас будут смотреть так много людей. И среди них те, что очень нравятся. В молодости почему-то время имеет привычку тянуться долго, а в старости пролетать быстро. Так говорила моя старая служанка. Но как бы не тянулось время до желаемого события, рано или поздно оно случается.

И вот уже закончилась суета последних приготовлений. Зрители, среди которых множество молодых мужчин из королевских служб, ждут в полутёмном зале. Вспыхивает первая дуга света. Она красноватая. Немножко тревожная. Семь покрывал, семь цветов. Её подкрепляет оранжевая и становится понятно, что это будет радуга. Раздаётся первая музыкальная фраза. Заунывный звук флейты. На цыпочках в зал вбегает Диля. На ней оранжевая парка. В том месте, где должен будет сидеть наш оркестр она закружилась волчком и присела на колени, продолжая играть. Следующая полоса радуги была жёлтой и Яночка в жёлтой же одежде уже встала рядом с Дилей и вскинула смычок. Зазвучала скрипка. Мой цвет был зелёным. Мы долго думали как мне устроиться. На коленках не слишком удобно играть на мандолине. Но концерт обслуживали иллюзионисты, они зажигали цвета радуги. Девчонки беззаботно отмахнулись от наших тревог. Они пообещали, что создадут видимость привала. И обычный стул замаскируют под камень. В голубом, Эш обозначила оттенок мелодии марокасами. Синий цвет радуги встретил Уйку с круглым ручным барабаном. Она начала отбивать чёткий ритм для танца. Он оказался звонким, дробным и Гизем, первое покрывало которой было фиолетовым вбежала в круг под звуки похожие на катящиеся камешки.

Танец был с немного рваным ритмом и задавал его барабан. Гизем кружилась, изгибалась и умело встряхивала запястьями и ступнями, что бы добавить в музыку звона бубенцов. Она была диво как хороша. Тоненькая в талии, с очень ровной спинкой и длинными ногами. Руки у неё были очень выразительными. Как и всё тело. Мы играли и любовались рисунком танца, чётким фиксированием поз. Гизем почти закончила, когда общий вздох перекрыл звуки музыки. Мы сначала не поняли, что взволновало зал. Вздох был такой, как будто танцовщица споткнулась и собиралась упасть. Но когда она повернулась ко мне, я увидела, что артефакт, который держал иллюзию на её лице, перестал работать. И раны Гизем увидели все. По сценарию танца мы должны были окружить её. Ведь суть была в том, что девушка сбрасывает последнее покрывало. А мы как будто прикрываем её. Это получилось очень удачно. Да ещё и девушки, что занимались освещением, на последнем аккорде погасили радугу.