Приключения одной теории - Тур Хейердал

На первых двух страницах нет ни номеров, ни текста, если не считать цифру 1865, написанную карандашом посредине первой страницы. Наверху всех остальных страниц видим написанное чернилами заглавие «Пуа арахоа арапу» и номер. Последняя страница содержит только заглавие, а на предшествующих семнадцати страницах стоят, кроме того, в один или два столбца знаки ронго-ронго и рядом латинскими буквами записан предполагаемый перевод на рапануйский язык. Как повторяющееся заглавие, так и знаки, а также толкование их написаны как будто одной рукой, чернила выцветшие, синевато-бурые. Под большинством рапануйских слов или рядом с ними карандашом приписан испанский перевод. Добавления сделаны явно опытной нерапануйской рукой; иностранец, едва ли знавший рапануйский язык, включил в свой перевод пояснения, очевидно, полученные от пасхальца, который пытался истолковать рапануйские выражения, пользуясь скудным набором испанских слов.

Цифра 1865 на первой странице написана карандашом той же нерапануйской рукой. Вряд ли можно считать это годом появления рукописи – дата слишком ранняя. Хотя Эйро обнаружил дощечки на острове в 1864 году, Зумбом попал на Пасху только в 1866 году и привез первую дощечку Жоссану в 1868 году. Возможно, цифра 1865 обозначает год, к которому предположительно отнес рукопись человек, внесший карандашные пометки на испанском языке.

Остается загадкой, каким образом тетрадь попала в руки человека, владевшего испанским языком и достаточно заинтересовавшегося ее содержанием, чтобы исписать ее всю карандашом, и потом вернулась к рапануйцам. Примечательно также, что молодой владелец рукописи предложил мне ее просто и деловито, без признаков суеверия, гордости или сентиментальности. Он сказал мне, что тетрадь представляет собой копию оригинала, изготовленного его дедом Пуаарахоа Араки, доставшегося в наследство отцу Элиаса, Аугустину Пакарати, и что Матео Херевери хранил эту копию в пещере на островке Моту-нуи.

Правда о происхождении этой рукописи все еще неизвестна. Когда Бартель(67) попытался получить дополнительные сведения от Элиаса и Матео Херевери, он услышал от Матео, что версия о хранении тетради в тайнике на Моту-нуи и об авторстве их деда – знаменитого птицечеловека Пуаарахоа – была придумана, чтобы набить цену. Но это звучит малоубедительно, так как вверху каждой страницы той же рукой и теми же чернилами, что и весь текст, написано «Пуа арахоа арапу». К тому же Элиас и не думал расписывать мне славу Пуаарахоа, имя которого я до тех пор не слышал. И, кроме того, Элиас подчеркнул, что текст написан не рукой Пуаарахоа Араки, что речь идет о копии.

Любопытно, что Элиас называл автора оригинала Пуаарахоа Араки, а не Пуаарахоа Арапу, как написано на всех страницах тетради. В генеалогии, составленной Энглертом(68), говорится, что Пуа Арахоа при крещении получил новое имя – Аракилио (таитянский эквивалент Гераклио), которое пасхальцы превратили в Араки. На острове не знали о существовании ни этой рукописи (несмотря на испанские пометки), ни других, и это уже свидетельствует о том, что тетрадь хранилась в тайнике. С точки зрения Элиаса, вряд ли место расположения тайника могло повлиять на ценность рукописи. Скорее всего, рукопись лежала в пещере на Моту-нуи, так как на Пасхе нет других надежных хранилищ, недоступных для местных жителей.

Значительный интерес представляет информация, полученная Энглертом(69): мать Элиаса, Хилариа Атан, была племянницей Пуа Арахоа; следовательно, Элиас приходился Пуа Арахоа не внуком, а внучатым племянником. Отсюда следует, что у покойного Эстевана Атана Пакомио и покойного Элиаса Пакарати Атана был общий родственник – Пуа Арахоа, завоевавший, по данным Бартеля(70), титул птицечеловека в год, когда родился переводчик Раутледж – Хуан Тепано (около 1875 года, согласно Раутледж(71)). Таким образом, намечается возможная связь между творцами оригиналов, лежащих в основе рукописей А и В. Рукопись В хранится вместе с рукописью А в музее «Кон-Тики».

Другой посетитель нашего лагеря, Арон Пакарати, принес несколько поврежденных рукописных листов только для того, чтобы показать их мне. Он не согласился расстаться с ними и отказался назвать имя владельца, которому был обязан вернуть эти листы. Возможно, владельцем был Доминго или один из его братьев – Педро, Сантьяго или Тимотео; все трое сотрудничали со мной, когда я попросил их смастерить лодки «пура». Престарелые братья были сыновьями пасхальского учителя закона божьего, который после изгнания первых миссионеров продолжал кое-как вести богослужение.

Мы сфотографировали все тринадцать обрывков, принесенных Ароном (рис. III) (72). На одиннадцати видны обычные вертикальные столбцы знаков ронго-ронго с написанным латинскими буквами рапануйским переводом. На одном под вертикальными колонками есть сплошная горизонтальная строка знаков ронго-ронго; последний клочок содержит только горизонтальную строку письмен ронго-ронго. На одном из обрывков среди рапануйских слов стоят написанные той же рукой французские слова «Ciel» и «Soleil».

Бартель(73) предполагает, что эти обрывки относятся к рукописи С. Это вполне возможно по ряду причин. Как уже говорилось, рукопись С – конторская книга без корок, из которой вырвано большинство листов; два листа обрезаны. И почерк рукописи D как будто совпадает с одним из почерков более разнородной рукописи С. Наконец, клочки оторваны от листов с вертикальными графами такого же рода, какие мы видим на некоторых страницах рукописи С.

Примечательной деталью являются крестики, которыми помечено большинство знаков ронго-ронго в рукописи D. То же самое есть и в рукописи С. Скорее всего, крестики проставлялись, когда делали список. Человек, аккуратно переписывавший знаки, отмечал каждый из них крестиком, чтобы ни одного не пропустить и не повторить.

ДРУГИЕ РУКОПИСИ НА ОСТРОВЕ

Было очевидно, что рукописи, найденные на острове, имеют особое значение для нынешних пасхальцев; недаром они прежде никому о них не рассказывали и отказывались продавать их, за одним исключением (Элиас Пакарати). Когда мы уезжали, у пасхальцев, несомненно, оставались еще рукописи. Своеобразный лист Атана Атана, содержащий связные тексты ронго-ронго и на рапануйском языке, не был сфотографирован, и данных о том, что этот лист потом кто-либо видел, нет. Рукопись его брата Эстевана Атана мы сфотографировали, потом она считалась пропавшей вместе с владельцем, пока вдруг не появилась вновь в 1964 году. Старший из братьев Атан – Педро – по нашим сведениям, обладал третьей полной рукописью, которую нам так и не показали. Обрывки рукописи Арона Пакарати Атана, не представляющие, казалось бы, никакой ценности, приобрести не удалось, они снова канули в неизвестность.