Лунный парк - Брет Эллис

Я спросил писателя: а почему оно появилось – показало себя – на Эльсинор-лейн?

Я отвечу вопросом на вопрос: а почему по округу Мидленд бродит Патрик Бэйтмен?

Ну что там еще может произойти? Как может ожить персонаж книги?

Тебя мучила совесть, когда ты создал то чудовище в коридоре?

Нет. Я был напуган. Я пытался найти свое место в мире.

Несколько минут в сознании: мы заселяемся в гостиницу в огромном пустынном холле.

Передышка: монотонный, как в трансе, разговор между Мартой и ночным портье. Мне казалось, я слишком сильно охрип, чтоб с кем-нибудь разговаривать.

Коридорный проводил нас в люкс с двумя спальнями. Детям отвели комнату с двумя кроватями кинг-сайз. Просторная, богато украшенная гостиная отделяла их от моей спальни.

Пока Марта укладывала детей, я вспомнил, что однажды обсуждал «Могилу» с психотерапевтом, к которому меня в подростковом возрасте отправили родители (пародию на него можно найти в «Ниже нуля»), и фрейдистские детали этого рассказа – сексуально насыщенные образы, которых я не мог распознать в свои двенадцать лет, – доставили ему немало удовольствия.

Что это за шерстяной холм? С чего это в отверстии зубы? А джедайский меч, приближающийся к шерстяному холму? А мальчик, вопящий: «Пристрели ее!»?

Но что-то прогнало воспоминания о почти забытом рассказе, который разыгрался в ночь на шестое ноября.

А именно: дети-то успокоились.

Я стоял в дверях и смотрел, как они устраиваются в своих кроватях, как Марта подтыкает им одеяла.

Я-то думал, что страх, который они испытали за эти десять минут кошмара, навсегда вплетется в их жизни. Но тут я, похоже, ошибся. Оказывается, жизнь вот-вот потечет по обычному руслу. Меня поразила скорость, с которой они пришли в норму. А завтра утром они проснутся как ни в чем не бывало. И жуткое переживание станет игрой, предметом гордости, историей, которая поразит и очарует друзей. Кошмар обернется приключением. Они были потрясены, но проявили редкую устойчивость. (Это была единственная мысль, порадовавшая меня той ночью.) По дороге в гостиницу Сара и Робби заскучали и утомились, в лифте они все время зевали и скоро заснут, а потом проснутся и закажут завтрак в номер, а потом Марта отвезет их в школу (впрочем, они сами решат, идти им туда завтра или нет), и днем Робби, может, даже напишет контрольную по математике, после чего они вернутся в гостиницу и будут делать домашнее задание, сидя перед телевизором, и все мы будем ждать, когда вернется мамочка.

Дети заснули почти мгновенно.

Марта сказала, что позвонит мне около восьми, так, на всякий случай.

Было 3:40. С момента, как нас ослепил свет, прошло не больше часа.

Я проводил Марту до прихожей и, открывая перед ней дверь, тихо прошептал:

– Спасибо.

Я стоял, прислонившись к закрытой двери, и тут меня прошибло: писательство будет стоить тебе жены и сына, поэтому «Лунный парк» станет твоим последним романом.

Я немедленно вскрыл мини-бар и выпил бутылку красного вина.

Что происходило в течение последующих четырех часов, я не помню.

Пустоты заполнил писатель.

Я включил ноутбук и залез в Интернет.

В поисковой системе я напечатал слова: «экзорцист», «изгоняющий», «привидения».

Удивление и ужас: в Сети тысячи сайтов, посвященных этой теме.

Видимо, затем я сузил поиск, набрав «округ Мидленд».

Это значительно сократило список.

Надо полагать, я просмотрел несколько сайтов, хотя этого не помню.

Надо полагать, я «остановился» на Роберте Миллере из «Северо-Восточного паранормального общества».

Я послал ему пьяный мейл. Я оставил свой мобильный и номер гостиницы.

По словам писателя: Джейн позвонила из Торонто в 5:45 после разговора с Мартой, которая рассказала ей о случившемся. Этого я не помню.

Также, по словам писателя, Джейн прихлебывала кофе, пока ее гримировали.

Жена решила, что я воспринял все слишком близко к сердцу, но отнеслась к этому с пониманием.

Дура твоя жена, пробурчал писатель.

Ты сказал, стараясь, чтоб она не расслышала, как заплетается твой язык:

– Мы будем здесь, пока ты не вернешься, – я просто хочу, чтоб дети были в безопасности.

– А что им угрожает? – спросила Джейн, и ты не знал, что ответить.

Разве ты не хотел «испытать самое худшее», спрашивал писатель. Не ты ли где-то даже писал об этом?

Возможно. Но теперь я этого не хочу.

Поздно, голуба, сказал писатель.

26. Встреча

Роберт Миллер позвонил по мобильному, который я, спящий, сжимал в руке.

Звонок был приглушенный, поэтому разбудила меня вибрация. Я машинально раскрыл телефон и сказал «але», даже не проверив, кто звонит. Разговор получился короткий. Я был почти безучастным, поскольку лежал в кровати, в незнакомом гостиничном номере, было девять утра, и, прищурившись сквозь открытую дверь, я видел, как Марта одевает Сару в школу, а Робби сидит у телевизора уже в форме, оба внешне спокойные – образ настолько прозрачный, что сойдет за стандартный сон. По телефону кто-то говорил мне, что получил мой мейл и набрал мое имя в «Гугле» (писатель напомнил мне, что это была его идея – предложить таким образом подтвердить мою личность) и что он поверил: я – тот самый Эллис. Он сказал, что мой «случай» заинтриговал его. Голос предложил встретиться в закусочной «Дорси» в Пирсе. Голос продиктовал адрес, я где-то его накарябал. И тут воспоминания прошлой ночи переполнили меня. Это случилось, когда Роберт Миллер попросил меня привезти план дома 307 по Эльсинор-лейн, чтобы я мог указать ему «места наибольшей потусторонней активности». Мы договорились встретиться в десять.

Отключиться часа на три я сумел, мне даже ничего не снилось, и теперь, прихромав в гостиную в одних трусах и белой футболке, забрызганной красным вином, я попытался улыбнуться, но и с улыбкой, и с последовавшим «Ну, как делишки?» попал впросак: Робби был спокоен, лицо Сары и вовсе ничего не выражало, пока оба не увидели мой синяк. Марта сразу заметила, что синяк поднимает неприятные вопросы – воздух вокруг детей задрожал воспоминаниями прошедшей ночи – и тут же стала рассказывать, как ночью вызвала такси из гостиницы и поехала на Эльсинор-лейн забрать свою машину (я запаниковал и едва удержался от вопроса, заходила ли она в дом и какого он теперь цвета), чтобы я сегодня мог воспользоваться «рейнджровером», и я поблагодарил ее. (Кроме того, она связалась с Розой и сообщила, что ее услуги не понадобятся, пока миссис Деннис не вернется из Торонто.) Я снова спросил детей, как дела. Робби пожал плечами и постарался искреннее улыбнуться, невольно отводя глаза от моего лица: «Да вроде все нормально». Сара, к счастью, совсем потерялась в медикаментозном тумане и возилась со свитером, который никак не хотел на нее налезать. Марта развезет детей по школам – что бы там ни случилось прошлой ночью, им нужно возвращаться к повседневности – и ближе к вечеру привезет обратно. Марта твердо заявила об этом, будто ожидая возражений, но поскольку так повелела Джейн, я уже никак не мог изменить этого решения. И Сара, и Робби хотели перед школой навестить Виктора, и Марта сказала, что можно. Меня устраивало, что детьми занялась Марта, потому что я был совершенно не в состоянии. Чем дольше они меня не видят, решил я, тем лучше для них. Когда все ушли, я набрался мужества взглянуть на себя в зеркало. Челюсть моя упала.

Закусочная «Дорси» в Пирсе располагалась возле шоссе на совершенно пустой, не считая прорвавших поверхность земли огромных эвкалиптов, равнине, которых, я был уверен, еще вчера там не росло. (По моим подсчетам, от того места, где я выбросил игрушку и где она убила лошадь, закусочную отделяло миль пять.) Гравиевая парковка машин на двенадцать перед небольшим строением закусочной в десять утра шестого ноября была пуста. Вдоль стеклянной стены выстроились всего шесть кабинок, и на одном из двенадцати сине-белых стульев, расставленных вдоль стойки, сидел единственный посетитель, пожилой мужчина в плаще, и читал местную газету. Я плюхнулся в самую дальнюю кабинку и заказал кофе, даже не раскрыв потертое меню, выложенное передо мной официанткой. Я был в темных очках и бейсбольной кепке, купленной в сувенирной лавке отеля, хлопковых штанах и забрызганной футболке под кожаным пиджаком «Кеннет Коул». Расцвеченная синяком скула болела, и с губой тоже надо было поосторожней, она могла в любую минуту лопнуть. Я был с похмелья, изранен и разбит и все жевал клонопин, надеясь, что поможет. Бросил взгляд на поле, потому что оно за мной наблюдало, и вдалеке заметил стога сена, а за стогами – ряд покачивающихся пальм.

На пустую парковку завернул бежевый микроавтобус и встал возле «рейнджровера». Появился Роберт Миллер – пузом вперед, – одетый в потертые джинсы, такую же куртку и бирюзовую футболку: крупный усатый мужчина за пятьдесят с длинными седеющими волосами, собранными на затылке в хвостик. Он устало взглянул на часы, отчего я инстинктивно сжал занемевшую кисть. В закусочную он вошел с блокнотом в руках, и сперва я не понял, кто это. Мужчина вроде бы узнал меня, но когда он, подтянув штаны, направился к моей кабинке, я внутренне задрожал. Подняв глаза, я увидел суровое лицо немолодого, много повидавшего человека.