Кодекс Хёрта - Вадим Александрович Оришин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, с Тиффани было закончено, и адвокат пригласил меня. Офицер положил передо мной Библию.
— Поклянитесь на Библии, что будете говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды.
Было очень большое желание сказать, что я конфуцианец.
— Клянусь говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды.
Цирк продолжался. «Вы знаете эту женщину?», «Как вы познакомились?» и так далее. Я спокойно отвечал на все вопросы, отказавшись говорить только о боевых операциях.
— С меня не снимали обязанности хранить эту информацию втайне.
Адвокат приободрился. Будто рассчитывал на такой ответ.
— Вторжение в Панаму было именно в этом году. Должны ли мы с вами, уважаемые присяжные, понимать, куда именно могла отправить своего солдата Америка?
Я, естественно, молчал. На пятом подобном заходе адвоката осадил уже сам судья.
— Истец, если вы не обоснуете, как именно эта информация влияет на предмет заседания, я потребую воздержаться от подобных вопросов.
Обосновать было нечем. В общем, ничего нового от меня не узнали, я повторил, что говорила Тиффани, со своей стороны.
— Суд удаляется на перерыв! — объявил судья.
А когда все снова были в сборе, слово взял Адам.
— Ваша честь, я прошу вас напомнить себе содержание некоторых правовых актов. А конкретно...
На стол судьи один за другим легли выписки из различных законодательных актов, и с каждой следующей становилось всё понятнее, что Милтон проиграла ещё до того, как начался бой.
— Таким образом, истец не имеет права на претензии к моему клиенту, равно как не имеет права представлять интересы своего сына.
Присяжных накрыл возмущённый ропот. Их здесь столько времени готовили, подводили к мысли обо мне, как об ужасном человеке и родителе, внушали уверенность в необходимости меня наказать. И полный облом. Тиффани сидела удивлённая, слушая адвоката, объясняющего, что такое «не прокатило» и как можно попробовать сделать хорошую мину при плохой игре.
— У истца будет что возразить? — спросил судья.
Адвокат вышел и попытался загнать телегу о том, что законы, это, дескать, уважаемо и почётно, но, по справедливости, надо белого мужика-то прищучить. Как минимум во имя торжества толерантности. Судья на риск не пошёл.
— Ваша честь, — вновь обратил на себя внимание Адам. — Несмотря на обстоятельства мой подзащитный считает себя достойным мужчиной. Если вернуться к вопросу о деньгах и целях, на которые деньги должны были быть направлены...
Адам лаконично обрисовал наш с Тиффани диалог и её хотелки. А затем добил:
— Мистер Хёрт готов оплатить репетиторов для молодого человека, что уже не считается его сыном, а также оплатить обучение, если мальчику улыбнётся сдать вступительные экзамены. При единственном условии — ему будет дана возможность поговорить с сыном.
— Никогда! — закричала с места Тиффани.
Молоток судьи призвал её к порядку, но это не возымело эффекта.
— Слышишь! Ты никогда его не увидишь! Ты этого не заслуживаешь! — кричала женщина.
Ещё несколько ударов молотка:
— Тишина в зале! — поднял голос судья.
В конечном счёте ему пришлось прервать заседание на перерыв. Мы вместе с Адамом пошли переговорить с мужчиной тет-а-тет. Формально он мог лишь подтвердить, что претензии истца обнуляются, так что никакого нарушения.
— Я не могу встать на вашу сторону, — сразу обозначил свою позицию судья. — Это противоречит законам штата!
— Нисколько, — ответил Адам. — Если бы имело место противоречие, мы не выдвигали бы таких требований.
Они ещё продолжали спорить, а я поморщился и набрал номер Эдди.
«Сэр?» — отозвался скаутер.
Немного не его специализация, но сейчас будет достаточно уровня доступа.
— Судья... — я назвал имя и фамилию. — Посмотри, что в управлении на него есть. Без глубокого поиска, на поверхности.
И включил громкую связь.
Вскоре Эдди начал перечислять мелкие правонарушения, незначительные, но неприятные.
«О, взятка. Точнее, дача взятки для выделения участка под строительство дома...»
— Спасибо, Эдди, — видя реакцию Адама остановил я подчинённого.
— Лишение должности, запрет на судебную деятельность и срок, — тут же дал оценку юрист.
Под нашими многообещающими взглядами судья кивнул. Приговора не было, только решение о приостановлении запрета на контакты меня и сына. Тиффани разругалась и вышла из зала, обещая ещё куда-то там обратиться. Так, всё и кончилось.
— Мистер Хёрт, — обратился ко мне Адам, когда мы вышли. — А вам юрист не нужен? Мало ли, кого-то ещё придётся припирать к стенке, а я смогу сделать это стильно!
Глава 37
25 августа 2008 года
База «Dark Firmament», окрестности Симмеспорта, штат Луизиана, США
— Уверена, что готова? — задаю глупый и банальный, но необходимый вопрос.
Я бы и рад придумать что-то другое, или подобрать иную формулировку, но ничего на ум не приходит.
Элис, облачённая в костюм, коротко кивает.
— Да, я готова.
Готовые комплекты доставили ещё вчера. Ничего сверхъестественного, несколько слоёв ткани, образующих основу. Терморегуляция, удобство ношения, очень лёгкая противопульная защита, и такая же лёгкая защита от температур и кислот. Прорезать этот бутерброд ножом будет почти невозможно. Дальше шли мягкие элементы защиты, закрывающие суставы и те части тела, где нужна подвижность. Сверху нагрудник-кираса, юбка с пластиной защиты, закрывающей пах, и гибкими элементами для защиты бёдер. Защита рук и ног. На голове шлем и полумаска. Глаза закрыты баллистическим прозрачным полимером.
Функционально — да. Весил костюм всего четыре килограмма, движения почти не сковывал и дискомфорта не вызывал. Но выглядел... Как сказал Алекс — дешёвый косплей на Волчий Отряд. После некоторых пререканий здравый смысл в моём лице победил. Для полевого костюма — нормально, со временем сделаем лучше. К тому же недостатков ещё хватало, и в первую очередь очень посредственная дыхательная маска, что могла защитить только от дыма и лишь некоторых газов. Инженеры пока не сообразили, как поставить хорошую систему фильтрации и при этом не перегрузить костюм. Защита шеи тоже оставляла желать лучшего, всего лишь усиленная титановым плетением ткань. Как прочно закрепить шлем на плечах, оставив возможность смотреть по сторонам — решить не смогли.
— Тогда пошли, — открываю внешнюю дверь и первым выхожу на улицу.
Алекс больше всего напирал на то, что форма вызывает
