История России с древнейших времен до конца XVII века - Леонид Милов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К серьезным переменам привело подчинение ряда земель Западной Руси власти литовских князей. Литовские князья были язычниками — «чтителями огня», и хотя они не преследовали православных, все же в их владениях православие стало уже не единственной признанной, но лишь терпимой религией. Относясь подчас весьма благожелательно к православным, литовские князья одновременно решительно препятствовали переходу в православие своих подданных — литовцев. Так, известно, что в 1347 г. Ольгерд казнил трех перешедших в православие литовских бояр («виленские мученики» — Евстафий, Антоний и Иоанн).
Наиболее значительные последствия имел захват польским королем Казимиром в 40-х гг. XIV в. Галицкой земли. Польский король был католиком и сразу стал содействовать распространению на этой территории католической религии. На древнерусских землях стали создаваться католические епископства. В 1375 г. была создана особая провинция польской католической церкви с центром во Львове. Католическое духовенство получило здесь не только крупные пожалования, но и такие права и привилегии, которых православное духовенство не имело.
Так в середине XIV в. территория киевской православной митрополии оказалась поделенной между православными древнерусскими княжествами, из которых наиболее сильным было Московское, литовскими князьями-язычниками и польским королем-католиком. Положение усугублялось тем, что и литовские князья, и польский король не хотели, чтобы центр, управлявший православным духовенством в их владениях, находился за пределами их границ. Поэтому литовские князья уже в правление Гедимина добились создания особой литовской митрополии с центром в Новогрудке, а польский правитель добивался восстановления созданной в начале XIV в. по желанию галицко-волынских князей особой галицкой митрополии.
В этих условиях вопрос о сохранении единства митрополии и позиций православной церкви на территории Восточной Европы приобрел особую остроту для людей, стоявших у руководства русской церкви. Если митрополиты домонгольского времени крайне редко покидали Киев, то во второй половине XII—XIV в. правилом стали длительные, продолжавшиеся иногда по несколько лет поездки митрополитов по территории митрополии. Постоянное появление митрополита перед паствой различных епархий, его непосредственное воздействий на состояние церковных дел на местах было одним из способов удержать эту паству в орбите своего влияния.
В сложившейся ситуации для руководства митрополии были возможны две линии поведения. Одна — всячески поддерживать status quo, лавируя между интересами различных политических центров. В таком духе старался действовать митрополит Феогност. Другая — найдя подходящую точку опоры, помогать утверждению на территории Восточной Европы власти православного правителя, который содействовал бы восстановлению традиционных позиций православия как господствующего вероисповедания на территории региона. Эта линия нашла свое отражение в действиях преемника Феогноста митрополита Алексея, поддержавшего всем своим авторитетом своего малолетнего воспитанника, великого князя Дмитрия Ивановича. Он отлучил от церкви тех русских князей, которые, как Михаил Тверской, выступали против Москвы в союзе с язычниками-литовцами. Вместе с Михаилом Тверским был отлучен от церкви и тверской епископ, поддерживавший своего князя. Не менее решительно поступил митрополит и с другим противником Москвы — князем Борисом Константиновичем. Когда Борис отказался ехать в Москву по предложению послов митрополита, они «затворили церкви» в Нижнем Новгороде.
В ответ на действия митрополита Ольгерд закрыл ему доступ в свои владения, а затем последовали жалобы Ольгерда и его союзников на действия Алексея константинопольскому патриарху. Тянувшиеся ряд лет споры закончились тем, что патриарх поставил для западных епархий митрополии другого митрополита — Киприана, который должен был после смерти Алексея занять его кафедру, а отлучения от церкви были отменены. Эти решения ясно показывают, что действия Алексея не получили одобрения в Константинополе. Однако у русского общества было иное отношение к действиям митрополита, и оно по-иному оценивало их. Вскоре после смерти Алексея в 1378 г. он был причислен к лику святых и стал в дальнейшем одним из главных патронов московской митрополичьей кафедры.
После смерти митрополита Алексея Дмитрий Иванович не стал подчиняться решениям, принятым в Константинополе, отказался принять Киприана и выдвинул кандидатом на митрополичью кафедру своего «печатника» (начальника великокняжеской канцелярии) священника Михаила Митяя. По требованию великого князя в течение одного дня он был посвящен в монахи и сделан архимандритом придворного Спасского монастыря, после смерти Алексея он стал управлять делами митрополии, а в 1379 г. направился для посвящения в Константинополь. Митяй скончался на пути в византийскую столицу. После его смерти Дмитрий Донской пригласил в Москву Киприана, но вскоре изгнал, недовольный его сближением с Михаилом Тверским. Принятое решение привело в дальнейшем к ряду осложнений в отношениях и с Константинополем, и с «законным», признанным патриархией митрополитом, сидевшим в Киеве. Споры завершились лишь с приездом Киприана в Москву и его вступлением на митрополичью кафедру в 1390 г., уже после смерти Дмитрия Донского.
Таким образом, на протяжении 80-х годов XIV в. великий князь неоднократно менял свои пристрастия, то приглашая на митрополичью кафедру желательного кандидата, то изгоняя его, и епископы и духовенство Северо-Восточной Руси (за отдельными исключениями) каждый раз оказывали поддержку великому князю. В таком поведении духовенства находило выражение его убеждение, что только сильная великокняжеская власть может способствовать сохранению традиционных позиций православия на землях Северо-Восточной Руси. Экспансия католицизма на территории Восточной Европы, заметно усилившаяся после принятия католической веры литовцами в 1387 г., давала ему все новые доказательства правильности такой позиции.
Политическая гегемония Москвы в конце XIV в. На Северо-Востоке прочно утвердилась политическая гегемония Москвы. Никто из князей не выступал больше с притязаниями на владимирский великокняжеский стол. Со времени Дмитрия Ивановича утвердилось представление о великокняжеской территории как части наследственных владений московских князей. «А се благославляю сына своего Василия своею отчиною великим княженьем», — читаем в завещании Дмитрия Ивановича, составленном перед его смертью в 1389 г.
По договору, заключенному под стенами Твери в 1375 г., Михаил Тверской признал себя «молодшим братом», т.е. вассалом Дмитрия Ивановича, обязался ходить в походы вместе с великим князем, вести согласованную с ним политику по отношению к Орде и к Литве. Очевидно, по аналогичным нормам строились отношения великого князя и с другими князьями Северо-Восточной Руси, не столь сильными и влиятельными, как Михаил Тверской. Выполнением вассальных обязанностей было их участие в походе на Тверь в 1375 г., а затем в походе на Новгород в 1386 г.
Таким образом, по отношению к соседям Северо-Восточная Русь уже во второй половине XIV в. стала выступать как единое политическое целое, хотя в собственных владениях князья оставались самостоятельными правителями.
Сфера политического влияния московских князей при Дмитрии Донском распространилась на черниговские княжества на верхней Оке. Если ранее речь шла о приобретении московскими князьями каких-то владений в этом районе, то теперь целый ряд местных князей подчинился политическому руководству Москвы. Как союзники (если не вассалы) Дмитрия Ивановича в походе на Тверь в 1375 г. участвовали князья Новосили, Оболенска и Тарусы. В 1385 г. князья Новосили и Тарусы участвовали в походе московского войска на князя Олега Рязанского.
В политике Дмитрия Донского обозначилась тенденция к подчинению московскому влиянию Рязанской земли. Все это привело к ряду серьезных конфликтов между Москвой и Рязанью, начиная с 1371 г. Рязанскому князю Олегу Дмитрий Иванович пытался противопоставить князя Владимира Пронского, владельца второго по значению удела в Рязанском княжестве. По договору, заключенному в 1381 г., Олег Иванович признал себя «братом молодшим» Дмитрия, обязался не заключать союзов с противниками Москвы, вести согласованную с ней политику по отношению к Литве и Орде.
При Дмитрии Донском были предприняты первые шаги и для укрепления власти великого князя в Новгороде. Важной вехой в этом отношении стал поход Дмитрия Ивановича на Новгород в 1386 г., когда собранные им войска русских княжеств подошли к самой столице Новгородского государства и осадили ее. Это был не первый поход объединенных сил русских княжеств на Новгород, но ранее такие походы предпринимались, чтобы заставить Новгород платить «выход» в Орду, а теперь шла речь о выплате «княжчин» — тех доходов, которые полагались Дмитрию как новгородскому князю и которые присваивало себе новгородское боярство. Новгородские бояре были вынуждены дать обязательство впредь «княжчин не таити» и выплатить великому князю в возмещение ущерба 8000 руб.
