Костры Эдема - Дэн Симмонс

– Пристрелите их, – последовал ответ.

Мистер Клеменс послушно кивнул.

– И еще одно, – сказал он. – Как мы найдем это… этот вход? И где достать гнилые орехи кукуи и лианы иее?

– ИДИТЕ! – повелела старуха, указывая на дверь.

В ее голосе слышалась досада матери, которой надоели непослушные и непонятливые дети.

Мы пошли, оглядываясь на неподвижное тело преподобного Хеймарка. Старуха вернулась на свое место в углу хижины.

Старики снаружи уставились на нас, словно удивляясь, что мы еще живы. Когда мистер Клеменс начал отвязывать лошадей, они прекратили пение и двинулись в нашем направлении. Тут корреспондент достал револьвер и прицелился в обнаженную грудь идущего впереди. Услышав щелчок затвора, старик вскинул руки и поспешно отскочил.

– Волшебство хаоле тоже иногда срабатывает, – заметил с улыбкой мистер Клеменс, садясь на свою лошадь.

Мы поспешили покинуть предательскую деревню и поехали назад, петляя среди лавовых полей. Позади нас на востоке разгорался мутный от дыма рассвет.

– Что будем делать? – спросила я, когда мы отъехали от деревни на безопасное расстояние.

Мистер Клеменс сунул пистолет в карман.

– Единственное разумное решение – ехать в Кону за помощью.

Я оглянулась на черные скалы, за которыми скрылась деревня.

– Но преподобный Хеймарк…

– Вы и правда думаете, что нам удастся вернуть его к жизни? – Голос корреспондента был острым, как скалы, по которым стучали копыта наших коней. – Таких чудес я давно не видел.

Я молчала. В горле у меня першило, и в этот момент я готова была расплакаться.

– А-а, ладно, – махнул он рукой. – Незачем изображать благоразумие, когда кругом сплошное безумство. Поехали в Царство мертвых.

– Но как мы его найдем? – спросила я, вытирая глаза.

Мистер Клеменс, натянув вожжи, остановил лошадь.

Я посмотрела вперед и увидела, что в десяти футах от нас висит над землей голубоватый сгусток света, похожий на болотный огонек. Казалось, он терпеливо ждал нас, как верный пес.

Мистер Клеменс, чертыхнувшись, погнал коня в объезд, и огонек тут же весело отскочил, как играющий щенок.

Оглянувшись на быстро светлеющее небо и прошептав что-то вроде молитвы, я пустила Лео вслед за ним.

На страницу упала тень, и Корди Стампф, прищурясь, подняла голову.

– Интересно? – спросила Элинор.

Корди пожала обгоревшими плечами:

– Ничего. Характеры интересные, а вот сюжет подкачал.

Улыбнувшись, Элинор присела на соседний стул. Сильный юго-западный ветер унес большую часть дыма, и небо над пальмами было ярко-синим. Корди повернулась спиной к морю, чтобы свет солнца падал на страницы.

– А серьезно? Что ты думаешь?

Корди закрыла кожаную обложку дневника.

– Если серьезно, то теперь я понимаю, почему ты здесь.

Элинор поглядела на подругу. Ее круглое лицо порозовело от солнца, но губы были белыми. Это значило, что ее опять мучают боли.

– Я знала, что ты поймешь.

– Я уже прочла, а сейчас перечитываю отдельные места. Некоторые детали кажутся мне важными.

Элинор кивнула.

– Где ты была с утра? Гуляла с нашим куратором?

– Можно сказать и так. – Элинор вкратце рассказала про свой визит к кахунам. – Когда мы вернулись, он кое-что мне рассказал. Это была не его идея – вызвать древних демонов, но когда дядюшки это предложили, он не смог отказаться. Он сам кахуна, только недавно посвященный.

– Так ты рассказала ему, что его пращуры накололись так же, как он со своими дядюшками?

– Нет, – сказала Элинор. – Но он знает, что мне известна информация, которая никогда не публиковалась… о Марке Твене и всех этих событиях.

Корди хмыкнула.

– А как у тебя? Все спокойно?

– В общем, да. Немного поплавала на лодке.

И она рассказала всю историю. Когда она закончила, Элинор открыла рот, потом закрыла и открыла снова:

– Похоже, ты стреляла в Нанауэ. Человека-акулу.

Корди улыбнулась:

– Ну, человеческой части я не очень испугалась. Вот акулья – совсем другое дело. Твоя тетя мало писала про Нанауэ. Ты что-нибудь про него знаешь?

Элинор на мгновение задумалась, прикусив губу.

– Только то, что говорят легенды.

– Не знаю, что там говорят легенды, но какой-то хрен с акульей пастью на спине едва не сжевал мою лодку, и я хочу знать, кто он такой.

– Мне кажется, тебя это не очень волнует.

– Напротив, амига. Меня всегда волнует, когда мной пытаются позавтракать.

– Ты понимаешь, о чем я. Проблема в том, что это невероятно… все, что здесь происходит.

Корди перестала улыбаться:

– Ну, ты можешь сказать, что я до сих пор не выросла из моей маленькой мифологической вселенной. Может быть, я с детства готовилась к этому, только сама не знала. Сегодня кто-то пытался меня убить, и я хочу знать, кто это был.

Элинор кивнула:

– Тогда слушай. Давным-давно, когда здесь поселились первые люди, на Гавайях был бог по имени Камохоалии, Вождь акул. Как большинство гавайских богов, он мог являться в естественном облике – как акула – или в образе человека. Однажды он влюбился в женщину по имени Калеи. Он вышел из воды на северном берегу Большого острова, принял человеческий облик и женился на этой женщине. Они поселились в долине Вайпио, через которую мы проезжали, и у них родился сын, которого назвали Нанауэ. У него был горб, и на нем родимое пятно в форме акульей пасти.

Элинор замолчала.

– Продолжай, Нелл. Ты очень хорошо рассказываешь.

– Так вот, по легенде, Камохоалии вернулся в море, оставив жену…

– Типичный мужчина, – прокомментировала Корди.

– …но предупредил, чтобы она никому не показывала родимого пятна Нанауэ и не позволяла мальчику есть мясо животных. Калеи выполняла его наказ, пока Нанауэ не достиг совершеннолетия и не стал есть с мужчинами. Он ел очень много мяса, а когда плавал, превращался в акулу. Одни легенды говорят, что он целиком принимал облик акулы, другие – что он был наполовину акулой, наполовину человеком.

– Правы вторые. Продолжай, Нелл.

– Так вот, тайна Нанауэ была раскрыта. Он приобрел дурную привычку заманивать жителей долины в воду и там съедать. Когда его попытались убить, он спасся в море, но долго жить там не мог. Легенда говорит, что кахуны загнали его на остров Мауи, потом на Молокаи и там схватили его и отвезли назад на Большой остров. Дальше версии расходятся. Одна легенда гласит, что его разрубили на куски на холме Пуумано, другая – что его заточили в царство Милу вместе с другими демонами.