Безрассудная - Лорен Робертс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я опускаю взгляд на кольцо, которое усердно кручу на пальце. Я чувствую себя глупо из-за того, что не догадалась об этом раньше. Но то, что я сказала принцу, — чистая правда, что со мной случается нечасто. Наверное, я была слишком занята попытками выжить.
— Мы будем скакать до наступления темноты и затаимся до рассвета. — Слова Кая прорываются сквозь мои мысли. — Разбойники любят темноту, а на земле мы будем спрятаны лучше всего.
— Верно, — рассеянно отвечаю я. Легкий ветерок ерошит волосы, падающие мне на лицо, привлекая мое внимание к косе, которую он заплел, и к серебристому беспорядку, в который она превратилась.
Я не перестаю думать об Аве. Не могу перестать думать о том, как нежно он говорил о ней, словно помня, какой хрупкой она была. В каждом слове слышалась любовь, а за ней — боль.
Я думаю о первом Испытании, о том, как Джекс умирал у него на руках. В тот день он чуть не потерял еще одного родного человека. Немного найдется людей, которые были бы ему дороги и которых он не видел бы умирающими или предающими его.
Солнце палит нещадно, и я начинаю жалеть, что мою ужасную шляпу унесло ветром. Я закатываю рукава рубашки, открывая небу накаленные солнцем плечи. Мы едем уже долгое время, молча осматривая окрестности и собираясь с мыслями. Нависшие камни окружают нас, время от времени отбрасывая тень на наш путь.
— Держу пари, на одном из этих камней можно приготовить яичницу, — говорю я хриплым от недостатка воды и употребления голосом
Не услышав остроумного ответа, я слегка смещаюсь, чувствуя тяжесть на своем рюкзаке. Оглянувшись через плечо, я замечаю, как чернильные волны касаются моей спины. Я сглатываю, внезапно ощущая его глубокое дыхание, как его волосы щекочут мою руку.
Он спит.
Это действие так невероятно человечно.
Его тело безмятежно, спокойно.
И совершенно уязвимо.
Вряд ли он спал больше нескольких часов за последние несколько дней.
Но вот он здесь, глубоко дышит, его руки покоятся на моих бедрах, а пальцы слабо сжимают поводья.
Я смотрю на кожу, которая могла бы привести меня куда угодно, могла бы управлять даже самым сильным существом.
Сердце колотится о грудную клетку.
Вот оно. Это надежда.
Глубоко вздохнув, я начинаю осторожно отцеплять его пальцы от поводьев, останавливаясь при малейшем движении. Когда его левая рука освобождается, он тянется за чем-то, инстинктивно сгибая пальцы. Я сглатываю, кладу свою ладонь на его ладонь, а затем продеваю свои пальцы сквозь его.
Я задерживаю дыхание, пока он не перестает шевелиться, похоже, довольный тем, что держит мою руку, а не поводья.
Я быстро справляюсь с его правой рукой, освобождая ремень, чтобы вложить его в свою. Теперь в моей руке зажата целая горсть кожи, и я не имею ни малейшего представления, что с ней делать. Я тяну влево, надеясь убедить лошадь повернуть.
Ничего.
Я делаю вдох. Затем тяну сильнее.
Лошадь смещается влево, теперь она идет ближе к стене камней. Я сглатываю разочарование и готовлюсь потянуть еще сильнее.
Ведь если мне удастся заставить лошадь вернуться к Дору, я смогу…
— Я бы не стал.
Рука обхватывает мое запястье, пресекая мою попытку.
Я фыркаю, поднимая голову к небу. — Будь ты проклят.
— Хорошая попытка, Грей, — говорит он, приближая свою голову к моей. — Но далеко бы ты не ушла.
Я пожимаю плечами, пытаясь сделать вид, что меня это не беспокоит. — Кто сказал, что я пыталась куда-то добраться? А что, если я просто хотела подержать поводья?
— А мою руку? — спрашивает он. — Тоже хотела подержать?
Забыв, что мои пальцы все еще переплетены с его пальцами, я быстро разжимаю их. — Ты мне нравился гораздо больше, когда спал, — сладко говорю я.
— Приятно слышать, что я тебе вообще нравился.
Крошки хлеба прилипают к небу.
Я делаю еще один глоток воды, которую мы, как предполагается, используем экономно, и смываю тесто. Костер, который развел Кай, угасает, и в наступающей темноте не больше, чем умирающее пламя. Он сидит рядом со мной, между нами натянута цепь, время от времени ковыряясь в хлебе после ухода за лошадью. Бедное создание, должно быть, измучилось, протащив нас весь день по жаре. Мы остановились только тогда, когда тени поползли к нам, скользя по камням, чтобы поглотить нас во тьме.
— Знаешь, это место должно было стать последним пристанищем для королевских особ, — говорит Кай, кивая на каменистую землю вокруг нас. — Отсюда и название — Святилище Душ. Первая королева действительно была похоронена в склепе в одной из пещер, но когда разбойники стали претендовать на эти земли, они отказались от этой идеи. — Он переводит дыхание, вспоминая историю Ильи. — Так что Марена — первая королева — похоронена здесь в полном одиночестве.
Я рассеянно хмыкаю. — Похоже, она не одна. — Я жестом указываю на могилы, усеявшие землю в нескольких футах от нас. — Только не с другими королевскими особами. — В этом слове слышна горечь, которую я не собиралась озвучивать.
— Она не со своим мужем, — поправляет Кай. — Не со своей семьей.
— Верно, — говорю я тихо, словно это извинение. — Так где же похоронены остальные члены семьи Азер?
Кай ковыряется в своем хлебе. — На территории замка есть кладбище. Там похоронены все короли, королевы и дети. Кроме одной.
Авы.
Медленно кивнув, я сдвигаюсь, скрещивая ноги на подстилке. Кай замечает, как я вздрагиваю от этого движения. — Что случилось?
— Ничего, — быстро отвечаю я.
— Попробуй еще раз.
Я вздыхаю. — Мне просто больно, ясно? — Смех подбирается к моему горлу. — Чума, Китт просил тебя вернуть меня в Илью, а не заботиться обо мне.
Его глаза слегка сужаются. — Ему не нужно говорить мне заботиться о тебе.
— Так зачем же это делать? — Я наклоняюсь вперед, ища хоть какую-нибудь трещину в его маске. — С каких это пор ты делаешь что-то, чего король тебе не приказывал?
Его голос спокоен. — То, что я чувствовал к тебе, шло вразрез со всеми приказами, которые мне когда-либо отдавали.
— Ну тогда хорошо, что чувства больше не помеха, — тихо говорю я.
Он опускает голову, внезапно заинтересовавшись буханкой хлеба, которую все еще держит в руках. Я прочищаю горло, глядя на звезды, подмигивающие нам. — Почему ты… — Я делаю паузу, чтобы обдумать, почему хочу знать ответ, прежде чем закончить вопрос. — Почему ты
