Кураж. В родном городе. Рецепт убийства - Дик Фрэнсис

— Не беспокойтесь, я очень хорошо понимаю вас. Теперь, с вашей точки зрения, мною следует заняться, или, иначе говоря, меня следует купить, как вы привыкли делать это.

Он отрицательно помахал белой рукой у себя под носом.

— Боже мой! Да ничего подобного я даже не думал. Мы с твоим отцом в течение многих лет очень дружили, и я не вижу причин, почему мы с тобой не могли бы стать друзьями. Заходи ко мне через несколько деньков, Джон. По-моему, ты несколько потрясен сегодня.

— Я всегда бываю потрясен убийством.

— Убийством? Каким убийством? Разве миссис Вэзер убита?

Я молча ушел.

XVI

Дом, где при жизни обитала Флорэн Вэзер, находился всего в нескольких кварталах от дома Сэнфорда. Оставив машину за углом, я подошел к парадной двери. Горничная, подметавшая соседнее крыльцо, взглянула на меня, и я сделал вид, что нажимаю кнопку звонка. Подождав с минуту, я толкнул дверь, оказавшуюся незапертой, и вошел.

Занавеси в гостиной были задернуты, но даже и в полумраке я рассмотрел мертвую Флорэн, которая лежала на той же самой кушетке, где всего несколько часов назад она пыталась убедить Джо Солта в необходимости убить Керха.

Я прошел на середину комнаты и взглянул на тело. Нож, отобранный мной у Солта, валялся на полу, раскрытый и окровавленный. Мертвыми, остановившимися глазами она смотрела на меня, и невольно я преклонил колени. Мой взгляд упал на ее руки, между пальцами которой вдруг увидел клок волос, который Керх выдернул у меня из головы. Я вытащил волосы из ее застывших пальцев. Пуговица от моего пиджака лежала на кушетке. Я сунул ее в карман. Керх давал мне предметный урок того, как фабрикуются ложные обвинения.

Я поднял нож и складывал его, когда чье-то испуганное восклицание заставило меня быстро обернуться. На пороге стояла женщина средних лет с выражением ужаса на лице. Я нечаянно нажал кнопку только что сложенного ножа и, не отдавая себе отчета в своих поступках, сделал несколько шагов к ней. Женщина пронзительно завизжала, закрыла лицо руками, попятилась и, споткнувшись, упала. Я снова закрыл нож и вышел через переднюю на улицу. Девушка, все еще подметавшая крыльцо соседнего дома, замерла и уставилась на меня. С трудом сдерживаясь, чтобы не позволить панике охватить меня, я с небрежным видом спустился с крыльца и по тротуару не спеша пошел к машине. В доме напротив с шумом распахнулась дверь, но я даже не оглянулся. Уже около машины я услыхал, как женщина за моей спиной закричала: «Держите! Держите! Убийца!..» Я вскочил в машину, включил зажигание и только тут сообразил, что «паккардом» убитой мне пользоваться не следует.

Я выбрался из машины, и в эту же минуту из-за угла показался полный мужчина с намыленным лицом, в брюках и халате, с безопасной бритвой в руке, грузно бежавший ко мне. Я вытащил из кармана пистолет Гарланда и показал ему. Он остановился, тяжело дыша. Почти сейчас же появилась горничная с метлой и закричала:

— Не подходите к нему, мистер Терхен! Он убьет вас!

— Брось пистолет! — приказал Терхен хриплым, дрожащим голосом.

К горничной присоединилось еще несколько женщин, взволнованно и одновременно разговаривавших.

— Сейчас же вернись, Терри! — крикнула одна из женщин. — Разве ты не видишь, что он вооружен?

Для своего возраста Терхен, несомненно, был храбрым человеком. Не останавливаясь, он направился ко мне. Ни стрелять в него, ни вступать с ним в разговор я не мог и, повернувшись, побежал. Он последовал за мной, время от времени крича:

— Держите! Убийца!

Пробежав около квартала, я свернул за угол и пошел быстрым шагом, но, услышав вдали погоню, свернул в первые же ворота, прошел в глубину двора, перебрался через ограду и стал прислушиваться. Крики начали удаляться. К задней стене дома был прислонен велосипед. Я сел на него, выехал на улицу и после того, что мне показалось вечностью, оказался на бульваре Фентон, всего лишь в полуквартале от дома Флорэн Вэзер. Пытаясь успокоить себя рассуждениями о том, что велосипед — хороший камуфляж, я поехал, наклонив голову и осторожно оглядываясь. Конечно, я никакого понятия не имел, куда еду, но настроение у меня было улучшилось только для того, чтобы тут же снова испортиться. Навстречу шел все тот же самый мистер Терхен. Я еще ниже наклонил голову, но он, узнав меня, остановил проезжавшую мимо машину. Я стал изо всех сил нажимать на педали. Откуда-то донесся пронзительный рев сирены, а в двух кварталах передо мной на улице показался полицейский фургон. Проезжая мимо пресвитерианской церкви, я сошел с велосипеда и для того, чтобы замести следы, бросил его через забор, а сам забежал за церковь. Задний вход оказался закрытым, и я быстро направился к соседнему зданию, в котором находилась городская библиотека. По пожарной лестнице я добрался до открытого окна второго этажа и осмотрелся. Заставленная стеллажами с книгами комната показалась мне безлюдной. Со стороны церкви до меня донесся громкий стук в дверь, а затем ее принялись взламывать. Отдышавшись, я забрался через подоконник в комнату и закрыл за собой окно. За дверью я услыхал шарканье чьих-то ног и спрятался за книжную полку. Скрипнула дверь, и старческий голос произнес:

— Странно! Я открывал окно сегодня утром, а оно закрыто! — Старик прошаркал к окну. — Вот я тебя открою опять, и ты будь открытым, поняло? И без тебя дел у меня хватает.

— Эй, там! — донесся голос с улицы. — Мимо вас пробегал кто-нибудь?

— Нет, — ответил старик. — Никого я не видел. А кого вы ищите?

— Сбежавшего преступника. Женщину убил.

— Убийцу? — переспросил старик, видимо, высовываясь в окно.

— Ты думаешь, я шучу, дед? Ты видел его или, может быть, слышал что-нибудь?

— Никого я не видел и не слышал.

— Ну, если увидишь, крикни нам. Мы будем искать по соседству.

— Конечно, конечно, инспектор! Слушаюсь, сэр! Только я буду молить бога, чтобы он тут не появлялся.

Старик пересек комнату, заскрипела дверь, и он, кряхтя, спустился по лестнице. Как только его шаги затихли, я вышел из своего укрытия и, боясь подойти к окнам, спустился по лестнице до первой площадки. Дверь с нее вела к главному входу в библиотеку. Я принялся обдумывать мои шансы на бегство, как вдруг на пороге главного входа появилась синяя форма полицейского.

На боковой двери, выходившей на лестничную площадку, я увидел надпись «Хранилище». Повернув ручку и обнаружив, что дверь не заперта, я вошел и, пройдя по темному коридору, попал в длинную низкую комнату, от пола до потолка заставленную полками с пожелтевшими от времени подшивками газет и книгами в рваных, истрепанных переплетах. У меня возникло дикое желание порыться в этих газетах, может быть, для того, чтобы найти там, например, отчет об убийстве отца, или о его свадьбе, или о последней вечеринке, устроенной им. Такое желание могло появиться только у человека, который совершенно не располагал временем, но одновременно ничего и не выигрывал, экономя его.

В дальнем простенке комнаты, между окнами, закрытыми зелеными шторами, стояло еще несколько полок с табличкой: «КНИГИ, ЗАПРЕЩЕННЫЕ ДЛЯ ВЫДАЧИ ЧИТАТЕЛЯМ». Некоторые названия бросились мне в глаза, а именно: «Гаргантюа и Пантагрюэль», «Воспитание чувств», «Иметь и не иметь», «Дикие пальмы». Таким образом, можно было не беспокоиться, что на достопочтенных горожан, поддерживавших Керха, может повлиять Рабле с его «развращенностью», или Флобер с его «аморальностью», или Хемингуэй с его «порочностью», или Фолкнер с его «упадочничеством».

По неосвещенной винтовой лестнице в углу я спустился на этаж ниже, и, очевидно, попал в основное хранилище библиотеки. Я спустился еще на один пролет и оказался в подвале с небольшими окошками под самым потолком. Едва я успел подойти к одному из них, как мимо промаршировали краги полицейского мотоциклиста. На меня это подействовало, как пощечина, и я отбежал к противоположной стене, увидел там незапертую дверь и выскочил в комнату, оказавшуюся туалетом, освещенным тусклой лампочкой. Над раковиной висело зеркало, и, взглянув в него, я не узнал себя. Грязный, с черной щетиной на лице, большим кровоподтеком на подбородке, с ввалившимися глазами под красными веками, я выглядел, как бродяга, пропьянствовавший ночь напролет.

Кое-как я причесался и умылся, а затем осторожно выглянул из двери. В соседнем помещении находился гардероб. Две-три шляпы и несколько пальто висели на вешалках. Я примерил все пальто, оставил себе одно более или менее подходящее и надел широкополую шляпу. Для большей маскировки я нацепил очки в роговой оправе, которые нашел на полке, и сунул под мышку толстую книгу в кожаном переплете. Очки оказались довольно сильными и резали глаза, но я все равно не снял их, так как надеялся, что они в какой-то степени изменят мой вид. Потом тем же путем, каким пришел сюда, я вышел на площадку парадной лестницы и, ссутулясь, подошел к главному входу, вежливо извинившись перед торчавшим там полицейским. С огромным трудом сдерживаясь, чтобы не броситься бежать, я спустился по каменным ступенькам. У тротуара стояла полицейская машина, в которой сидел инспектор в штатском, ведший разговор по радио, видимо, со своим начальством. Еще двое полицейских стояли в группе горожан возле церкви. Я пересек улицу и направился в противоположную от церкви сторону. Мне казалось, что единственный человек, за помощью к которому я могу обратиться, хотя даже не представлял, как он меня встретит, жил в «Домах Гарви», но добраться туда — в другой конец города — было не просто.